Константин Калбазов - Несгибаемый

Игнатьев не пошел по пути других производителей автомобилей и построил свой машиностроительный завод [10] Здесь имеется в виду завод по производству компактных паровых машин для автомобилей. То есть паровых двигателей. . Причем там с самого начала выпускались компактные машины конструкции русского инженера. Он же сейчас является главным инженером и директором этого предприятия. Так что производство «Муромцев», «Добрынь» и «Поповичей» никак не зависело от поставок из-за границы. Мало того, они сами поставляли часть автомобильных машин за рубеж.

Так что если за дело возьмется Александра и отец согласится ее поддержать, им не придется искать инвесторов. У Виталия Юрьевича есть все необходимое – деньги, отлаженные производственные мощности и подготовленные рабочие кадры. Но главное – вес и широкие связи в российском генеральном штабе. Председатель клуба полагал, что появление на рынке нового конкурента возможно, в первую очередь, благодаря военным.

Последняя война, которую не без оснований окрестили Великой, научила генералов не отмахиваться от технического прогресса. А еще показала, что следующая война будет поистине войной машин. Поэтому вероятность того, что военные могут заинтересоваться новинкой, достаточно высока. Лично Голубев уже видел ряд преимуществ нового двигателя, который никак не мог появиться в этом мире, несмотря на потуги редких энтузиастов.

Игнатьев являлся видной фигурой среди производителей автомобилей и автомобильных машин, однако он не входил в тайный клуб. А значит, мог создать определенные трудности. Но опять же, при желании. При сильном желании. Потому что вывести на рынок движитель, работающий на абсолютно ином принципе действия, очень сложно.

Голубев извлек из внутреннего кармана просторного пиджака небольшой фотоаппарат. Такие только-только поступили на прилавки магазинов. Весьма удобно. И тот самый редкий случай, когда разведка не успела рассмотреть его преимущества, получив аппарат в свое пользование одновременно с гражданами. Впрочем, скорее всего уже начались работы по созданию более компактных образцов.

Наведя объектив на кульман, Голубев щелкнул затвором и, перекрутив пленку, переместился к рабочему столу. Хм. Наверное, все же ученическому. Вскрыв тубу, используемую для переноски больших листов бумаги, он поочередно сфотографировал все имеющиеся внутри чертежи.

В комнате девушки Голубев провел еще около двадцати минут, тщательно осмотрев все и стараясь не оставлять следов. Впрочем, ничего страшного, если что-то окажется не на своем месте. В конце концов в доме есть кухарка и горничная, которые имеют доступ в эту спальню. Главное, не оставить после себя бардак.

Наконец Петр Анисимович покинул квартиру Игнатьевых, тщательно заперев за собой дверь. Ни прислуга, ни хозяева квартиры так и не узнали, что здесь в течение почти часа хозяйничал абсолютно посторонний человек. Голубев же вышел во двор, затем на улицу, где как раз поднялся ветер, метущий поземку. Н-да. Все же вьюжный какой-то выдался февраль.

И, как назло, ни одного извозчика. Можно, конечно, обождать Ивана, но… Он имел приказ задержать женщин минимум на час. А вот насчет максимума разговора не было. Так что на него лучше не надеяться. Голубев зябко передернул плечами и двинулся в сторону трамвайной остановки. Ничего не поделаешь, придется потолкаться. А в том, что трамвай будет забит народом, он не сомневался. Ну кому захочется идти пешком в такую погоду. Лучше бы и вовсе нос не высовывать из дому, но мало ли какие причины могут побудить людей выйти на улицу.

– Эй, Монтер, тебя там спрашивают, – послышался голос Алексея, которого все называли Подводником.

Угу. Вот такой мы народ загадочный. Чуть что, сразу норовим приклеить человеку прозвище. Не миновала чаша сия и Петра. Поначалу-то прилипла кличка Пастух, по фамилии, значит. Но когда он начал пробавляться электричеством, пристала Монтер. Теперь это прозвище не отодрать, даже если он больше ни одного провода не соединит. Ну разве только переберется куда в другое место. На лесопилку, например. Хотя не факт. Город-то небольшой, так что очень даже может и прозвище перекочевать вместе с ним.

И ведь буквально неделю назад случилось куда более значимое событие. Как ни крути, но не каждому удается положить двух каторжников, которые тебя уже за глотку взяли и едва не начали свежевать. Вот так вот. Петру и самому было жутко от леденящих кровь подробностей, что по сей день бродят по Красноярску и окрестностям. Впрочем, разубеждать он никого не собирается. Так вот, несмотря на столь значимое событие, ставшее достоянием общественности, он не превратился в Стрелка, Охотника или еще кого-нибудь, а так и остался Монтером.

– Кто там, Леш, не знаешь? – откладывая в сторону разводной ключ и беря тряпицу, чтобы протереть руки, поинтересовался Петр.

– А то как же. Знаю, конечно. Купчишка местный, Завьялов Игнат Пантелеевич. Везет же тебе на торговый люд, – с неким смущением ответил Алексей.

Угу. Как-то нехорошо получается. Ты к человеку с прозвищем, пусть оно для него и не обидное, а он к тебе по имени. И именно это смущение явственно ощущалось в его поведении. Спутать его с чем-то другим было попросту невозможно.

Петр, посмотрев в указанную сторону, увидел мужичка лет сорока, среднего роста и необычного для этих мест тщедушного телосложения. Нет, в полушубке он еще туда-сюда. Но вот стоит от него избавиться, и его фигура сразу же усохнет минимум в два раза.

– Он Заболотному, случаем, не приятель?

– Шутишь? Ты гляди ему этого не скажи, не то обидится и не видать тебе халтуры, – ухмыльнувшись, тут же возразил Алексей.

– Да у меня как-то в халтурах недостатка нет. С электропроводкой вечно что-нибудь да случается. Так что невелика потеря. Значит, с Заболотным дружбу не водит?

– Поговаривают, что они разок даже пострелялись. Речку не поделили. Ладно, пойду я.

Ну и пошел. Проявил деликатность. Ищут-то не его. А значит, и дело это его не касается. Хороший мужик. В железнодорожных мастерских вообще хватает стоящих мужиков. Дерьма – того поменьше. Хотя есть конечно же, как без него. Парочка особо завистливых попыталась подначить Петра по поводу «удачной охоты». Не пошутить, а именно уязвить. Уязвили, чего уж там. Обоим по фонарю поставил. Синяки уж сходить начали, но все еще светят.

– Ты Пастухов будешь?

Вот проблемы у местных с обращением на «вы». Не получается купцу к работяге на «вы» обращаться. Хотя у интеллигенции почему то выходит. Но с другой стороны, они тут настолько владеют общением на невербальном уровне, что просто диву даешься. Вот и это «ты» от совершенно незнакомого человека звучит вовсе не обидно, а где-то даже уважительно.