Константин Калбазов - Несгибаемый

– Дядь Петр, я его держу, – вдруг послышался голос Мити из ходовой рубки.

Конечно, набрана она из тонкой доски, и случись перестрелка, не удержит даже мягкую бердановскую пулю, про мосинскую и говорить нечего. Ну так, хотя бы укроет паренька от вражьих глаз. Вот и велел Петр Мите схорониться подальше. Но, видно, тот не выдержал. С другой стороны… Все правильно. Да, молод, но тут такое дело, что до сроку взрослеть приходится. Стреляет хорошо, рука дрожать не должна, потому как не трусливого десятка парень, а что такое смерть, в таком возрасте и вовсе не осознаётся.

Тайга не тайга, но, похоже, уверенности в том, что народ окажется на их стороне, у Остапа не было. И вообще, он все время был пристяжным у Андрея. И когда пришлось принимать решение самому, все же дал слабину. Поднялся, оставив оружие, и, подчиняясь движению карабина Петра, двинулся в сторону избушки артели Кузьмы Андреевича.

– Ты что творишь? – попытался было исправить положение долговязый подручный купца.

– Андрей, ты меня достал, – опуская винчестер, вновь обратился к нему Петр. – Еще раз откроешь пасть, получишь пулю. И вообще, у меня с тобой дел никаких не было. Андреич, мы что-нибудь должны артели?

– А с чего это ты засобирался? Уговор был…

– Уговор был, что ты делишься наукой, а мы за это работаем на артель. О том, что мы будем горбатиться весь сезон, разговора не было, – покачав головой, перебил его Петр.

Понятное дело, обидно мужику. Про халяву уже говорилось. Так тут не просто халява, а самый настоящий старательский фарт. Шутка сказать, за неполный месяц артельщики намыли столько, сколько раньше намывали за половину сезона. А ведь сейчас начало июня, впереди еще почти все лето и сентябрь.

Народ одобрительно загалдел. Зависть – великое дело. Сколько крови успели себе попортить, наблюдая за тем, как резво моют золотишко соседи. А еще от них то хлебом душистым пахнет, то еще какими вкусностями. А все от этого мелкого пароходика. Потому как Андреевича знают тут не первый год, и раньше ничего подобного у него не водилось.

– Ну так что, Андреич? Должны мы что-нибудь артели? – продолжал давить Петр, причем давить в прямом смысле этого слова. Соври тот, и…

– Не должны, – внятно ответил артельщик.

– Осмотреть лодку хочешь? – вновь надавил Петр.

– Ни к чему это. Спасибо тебе за помощь и честную работу.

– И тебе спасибо за науку. – Петр подхватил топор и одним ударом перерубил швартовочный конец. – Митя, давай помалу на стрежень.

– Понял, дядь Петр, – тут же отозвался парнишка.

Плицы ударили по воде, и «Карась» начал набирать ход, выбираясь на середину реки. Им сейчас вниз по течению нужно, а потому жаться к берегу нет никакого смысла. Наоборот, следует максимально использовать течение реки.

Убедившись в том, что опасность миновала, Петр сменил Митю у руля и отправил его приготовить что-нибудь на завтрак. А то за всей этой суетой не успели перекусить. Вскоре с камбуза потянуло яичницей. Все же хорошо, что тут уже умеют делать яичный порошок и он вовсе не является дефицитом. Омлет с салом, обжаренный с двух сторон, положенный на кусок домашнего хлеба… Ну и кружка чая… Хорошо.

Ч-черт! Петр сейчас захлебнется слюной. Видать, нервы. Пошел откат. Его даже затрясло, правда, это вовсе не из-за запоздалого страха. С ним так всегда, когда он сильно голоден. Он даже порой говорил, мол, так есть хочется, что ливер трясется. И это вовсе не фигура речи.

Хотя… Лукавит он. И сильно. Испугался, конечно. Не до медвежьей болезни, но испугался. Едва это осознал, как тут же пришла спасительная мысль о том, что не боятся только сумасшедшие. Хм. Трудно с этим спорить. Справедливости ради нужно заметить: в тот момент Петр больше боялся за Митю, чем за себя. Но с другой стороны, так даже лучше. Когда на шее виснет ответственность за кого-то, бояться за себя как-то некогда.

– Ты чего вылез, отрок? – с аппетитом откусывая большой кусок бутерброда с омлетом, спросил Петр.

– А что мне было делать? Для чего ты меня стрелять учил? Чтобы я в углу отсиживался? – тут же выставил колючки Митя.

– Да нет, – даже растерялся Петр. – Правильно сделал. Остап по большей части оттого на попятную и пошел, что понял – двоих разом ему не положить.

– А так бы стрельнул?

– Да кто же этих уродов знает. Пристрелили бы, а там быстренько на борт и нашли бы мешочек с золотом. А тогда уж и народ бы их поддержал.

– Какой мешочек? – искренне удивился Митя. – Дядь Петр, ты же говорил…

– Правильно, Митя. Говорил. Но тут такое дело. Очень уж этим Андрею и Остапу за Красноярск со мной посчитаться хотелось. Так что не сомневайся, у них наверняка был припасен небольшой мешочек с золотом. Показали бы всему честному люду и сказали, что, мол, вот оно, ворованное золотишко. А нас в лучшем случае прикопали бы где-нибудь неподалеку. И никто ничего не узнал бы.

– А ты не преувеличиваешь, дядь Петр?

– Нет. Эти уроды меня еще в зиму хотели на нож подколоть. Да не вышло. Я в тот день был пуганый и схватился за наган. А так бы зарезали, как свинью.

– И куда мы теперь?

– Мне тут сорока на хвосте принесла весточку про верное место. Вот хочу попробовать. Ты как? Со мной?

– Спрашиваешь! – тут же загорелся парнишка.

– Вот и ладно.

– Дядь Петр, а обидно все же. Мы почти месяц на них отработали, и все задарма.

– Как задарма? А наука?

– Ну это-то да. Только…

– Не расстраивайся, Митя. Что ни делается, все к лучшему. Про верное место я тебе говорил?

– Говорил, – улыбнулся паренек.

– Вот и держи это в голове. Порулишь?

– Ага.

Конечно, «ага». Какой мальчишка откажется порулить хоть машиной, хоть катером, да хоть осликом, в конце концов. Навыки вождения судов, и «Карася» в частности, Мите совсем не помешают. А то мало ли что может случиться. Н-да. Лучше все же не надо. Что-то у Петра приключений в последнее время выше крыши. Хорошо хоть сегодня обошлось без крови…

За день добежали до Енисейска, где задержались на несколько суток. Пока работали на прииске, Петру пришла в голову одна мысль. Ну мало ли как оно все может обернуться на новом месте? Он же понятия не имеет, какие там берега, что за грунт и вообще какая обстановка. Поэтому решил подстраховаться и приготовить все для еще одного агрегата, конструкция которого сформировалась у него в голове. Может, он и велосипед изобретает, но, как уже говорилось, познания в золотодобыче у Петра были даже не поверхностные, а практически отсутствовали.

В городе они пробыли три дня. За этот срок восполнили все недостающее для реализации идеи. И прикупили небольшую лодку. Все же на реке без нее никуда. Не гонять же всякий раз «Карася». Последние деньги Петр потратил на закупку продовольствия. Поиздержались, подкармливая учителей. И теперь у Петра в карманах свистел ветер. От былого богатства не осталось ни копейки. Впрочем, нет, рублей пять все же наберется.