Константин Калбазов - Несгибаемый

С Митей пожали друг другу руки, как равные. Да что там говорить – как боевые товарищи. И пусть Мите так и не пришлось ни разу выстрелить, под смертью они вместе ходили. Парень проявил настоящий характер. Будучи раненным, был готов помочь Петру. Даже такая, не подкрепленная действием решимость уже дорогого стоит. Хотя бы потому, что придала Пастухову дополнительных сил.

– Гляди тут, береги своих, – напутствовал парнишку Петр.

Хм. От Аксиньи передалось, что ли. Он ведь планирует отсутствовать не больше трех недель. Причем это максимум.

– Все будет хорошо, дядь Петр, – задорно улыбнувшись, пообещал Митя.

Петр забрался в кузовок, накинул на себя овчину. Оно вроде и не вьюжит, но мороз крепкий. Извозчик тут же тронул по направлению к железной дороге. А куда еще-то, в другую строну уже околица. Несутся резвые сани, только снежная взвесь за ними.

– Давай-ка, братец, на аэродром, – распорядился Петр.

– Понял, барин.

Ну да. Был таковой в Красноярске. Сейчас аэродромы росли по империи, как грибы после дождя. Правда, с прямым рейсом Красноярск – Петроград имелись некие трудности. Не было пока самолетов, способных покрывать подобные расстояния. Пусть и ставили рекорды с завидной регулярностью. Авиаконструкторы самозабвенно соревновались друг с другом, всячески стремясь обойти соперников. Быстрее, выше и дальше. Вот смысл их жизни и деятельности.

Предприимчивые дельцы не могли оставить без внимания такой новый вид транспорта, как пассажирские авиаперевозки. Ведь тот же знаменитый бомбардировщик «Илья Муромец» изначально проектировался как пассажирский самолет. И испытания он проходил именно в этом плане. В нем был достаточно комфортный отапливаемый салон с креслами, карточным столиком и уборной комнатой.

Война отсрочила развитие гражданской авиации. Для фронта нужны были истребители и бомбардировщики. Но как только наступил мир, все вновь вернулось на круги своя. Хм. И даже на качественно новом уровне.

В отличие от довоенного времени, в России появились два авиационных завода, которые с наступлением мира рисковали остаться без работы. Но появление дельцов и обществ, решивших заняться гражданскими авиаперевозками, позволило этим заводам не только остаться на плаву, но и продолжить бурное развитие, подстегнутое военной порой, а затем мирными задачами. Конкуренция вынуждала владельцев предприятий обзавестись целыми конструкторскими бюро, где рождались и воплощались в жизнь все новые и новые идеи.

Вообще-то Петр откровенно недоумевал, как такое возможно с паровыми двигателями. Но факт оставался фактом. Беспосадочный перелет пассажирских самолетов составлял порядка полутора тысяч километров при скорости сто семьдесят километров в час и продолжительности полета около девяти часов.

Повсеместно возникали различные авиакомпании с целой сетью аэродромов, связанных между собой авиалиниями. Нечто вроде малой авиации из мира Петра. К примеру, в Красноярске имелся аэродром, откуда совершались рейсы в Екатеринбург, Иркутск и Енисейск. Последняя линия была создана, можно сказать, специально для местного купечества, представители которого повадились летать друг к другу в гости. А почему бы и нет?

Сеть аэродромов позволяла совершить перелет через всю страну, от столицы до самого Владивостока. Вот только желающих для подобного путешествия нашлось бы не так чтобы много. Да что там, вообще не нашлось бы. Конечно, в самолетах постарались создать кое-какие удобства, но они все же не шли ни в какое сравнение с тем, что могли предоставить дирижабли и поезда.

Каждый, кто надумает отправиться в такое путешествие, должен быть готовым к определенным лишениям. Весь день пришлось бы провести в относительно стесненной обстановке. Ночевать в аэродромной гостинице, разительно отличающейся от «Метрополя». Ну и само путешествие до Петрограда составило бы минимум трое суток, а пассажиры были бы измотаны до последней степени. К слову сказать, добираться поездом пришлось бы четверо суток, но в куда лучших условиях.

Но оставался и еще один вариант. Дирижабль. С недавних пор была открыта авиалиния, связавшая Петроград и Владивосток, с промежуточными остановками в Хабаровске, Иркутске и Екатеринбурге. Весь перелет с учетом остановок занимал трое суток. Причем комфорт там куда выше, чем даже в поезде. Единственный недостаток этого воздушного транспорта был в горючем водороде, закачиваемом в баллоны. В остальном только плюсы.

Эта линия появилась благодаря совместной российско-германской программе освоения Дальнего Востока. Н-да-а. И стоило ли расквашивать друг другу носы, чтобы понять, что у России с Германией больше общего, чем у каждой из этих держав с кем-либо другим? Правда, германские дельцы уже успели отойти от поражения империи в войне и вновь начали вести довольно агрессивную экономическую политику. Вот только на этот раз без политической поддержки, а потому и успехи их были пока скромными. Однако они и не думали опускать руки.

Но с другой стороны, немало германских специалистов сегодня работало на том же строительстве Транссиба. Инженерный и рабочий состав единственной пока верфи дирижаблей также в основном состоял из немцев. В неосвоенных уральских и казахских степях появились немецкие колонии из числа бывших военнопленных. Семьи колонистов в основном были результатом смешанных браков. Угу. Скучно было сидеть немцам в плену, а в России как раз появилось слишком много вдов. Вот такие пироги с котятами…

Для путешествия Петр решил воспользоваться именно дирижаблем. А так как до Иркутска нужно добираться либо поездом, либо самолетом, то решил попробовать последний. Признаться, его не настолько привлекала скорость, сколько точило любопытство. Дирижабль – не самолет из его мира, летит куда как ниже, а потому есть возможность полюбоваться красотами.

До аэродрома сани добежали быстро. Относительно, конечно. В мире вообще все относительно. И скорость в том числе. До вылета оставалось полчаса, поэтому Петр сдал свой багаж и направился в буфет.

– О! Петр! Иди сюда, хлопнем по шкалику коньячку, – едва завидев его, тут же замахал руками Завьялов, старательно изображая из себя ветряную мельницу.

– Здравствуй, Игнат Пантелеевич.

– Брось. Ты нынче такой же купец, как и я. А в следующий год уж оставишь меня далеко позади. Моей торговлишке не сравниться с прииском. И чего это раньше мне никто не говаривал, что по Оленьей есть золото? А ведь в тех краях еще дед мой торговал. А прадед вообще охотником был, все там вдоль и поперек исходил.

– Просто повезло, Игнат Пантелеевич. А что до остального, попомни мои слова: ни Игнатом, ни Гнатом и уж тем более Игнашкой ты для меня никогда не будешь. Потому как это не чинопочитание, не раболепство, не признание твоего положения, а простое человеческое уважение. Так что не обижайся.