Флейм Корвин - Смертный ангел (СИ)

Межимир нетерпеливо засопел, не отрывая грозного взгляда от малорослого лекаря. Рядом с воеводой, облаченным в латы и медвежьи меха, тот казался особенно тщедушным.

— В ряде фолиантов мне попадались разделы по магии, коя облегчает страдания больного, — нисколько не смутившись, продолжил лекарь. — Много времени на эти разделы я не уделял. Все-таки боги обделили меня способностями к волшебству, о чем весьма сожалею. Но кое-что в моей памяти сохранилось.

— Переходи к делу, лекарь. И живо! — отрезал золотой воевода. После очередного многословного заворота загорца Межимир побагровел.

— В одной рукописи упоминается, как можно прибавить больному или раненому сил, ежели отдать часть своих, — лекарь многозначительно посмотрел на ложе коростеньского воеводы. — Для этого на ладонях раненого и того, кто делится силами, делают по разрезу. Одновременно читается некая несложная магическая формула. Как только кровь смешивается, начинается прилив сил. При этом происходит полное отрешение от мира. И еще, — лекарь взял шагнувшего к ложу Межимира за руку, — Их нельзя беспокоить. Малейшее, нечаянное прикосновение может статься страшнее пытки и выведет их… Хм, как сказать… из транса. Тогда обоим смерть!

— А мы говорим, не таясь! — испуганно прошептал Бобрук.

— Я же сказал при-кос-но-ве-ние, — укоризненно произнес лекарь. — Наша речь, другие звуки — то ладно. Но прикосновение, пусть мимолетное, может оказаться роковым. Дуновение ветра, листок упадет, мошь какая присядет, тоже ничего. Лишь бы до них не дотронулся смертный, наделенный душой.

Лихо. Свенельд еще раз убедился, что чародейство не для него.

— Понятно, — сказал остывший Межимир. Как неожиданно мелькнувшая мысль возбудила подозрения. — Молвишь, коростеньскому воеводе должно стать легче?

Лекарь утвердительно кивнул:

— В этом я уверен. Кабы они… Хм, опять… Не подошли бы друг другу, — нашелся врачеватель, — то точно были бы мертвы. А раз живы, то князю будет лучше.

— Не отдаст ли царевна все силы без остатка? — встревожено спросил Бобрук.

— Нет, — ответил лекарь, — такого не случиться. Это волшебство из белой магии, которая, что всем известно, не убивает и не калечит.

Свенельд приметил, что сейчас лекарь похож на ученого лектора.

— Почему ж лекари не воспользовались сим чародейством раньше? — поинтересовался Золотой воевода пристально глядя на врачевателя. — Али боялись, что они… Ах, не задача, запамятовал.

— Не подойдут друг другу, — подсказал Свенельд.

— Верно, и тогда смерть. Риск велик, но рази ж не нашлось бы в войске охотников, готовых пойти на риск ради спасения князя? Ведь без талисмана Лле не быть Росмале! А, лекарь?

Золотой воевода грозно навис над врачевателем, требуя незамедлительного ответа.

— М-м, ваша светлость, — замешкался лекарь, — не сочтете ли вы мои слова дерзостью?

— Говори смело!

— Это волшебство не приведет к плачевным последствиям только в том случае, — лекарь потупил взор. Свенельду показалось, что он и глаза не прочь зажмурить, — если они любят друга.

Лекарь непроизвольно вжал голову в плечи. Золотой воевода жестоким не слыл, но крутым нравом славился.

— Так, — произнес Межимир после недолгого молчания, — все, что было сказано в этом шатре, должно в нем и остаться!

Золотой воевода обвел волчьим взглядом присутствующих.

— Пусть каждый поклянется, что об увиденном и услышанном здесь более никто не проведает!

Первым обет тайны произнес сам Межимир. Остальные клялись по очереди и вместе вышли наружу — Межимир приказал.

Держась от русланова ложа подальше, Межимир неторопливо прошелся в противоположный угол шатра и обратно и, по-стариковски блаженно кряхтя, устроился в удобное кресло; ноги гудят, возраст все-таки сказывается. Что делать? Воевода неодобрительно посмотрел в сторону царевны, застывшей каменным изваянием. Оставалось ждать, пока кончится это чародейское таинство.

Потянуло сквозняком. Чайку бы горячего. Межимир поискал глазами самовар или что-нибудь вроде колокольчика для слуг.

Тихий стон напрочь отбросил мысли о чае. Рогнеда слегка качнулась и устало коснулась рукой лба. Через миг, поддерживая царевну под локоть, Межимир помог ей встать. Седой воевода ужаснулся. Она совершенно без сил! Когда Рогнеда обернулась, Межимира поразила неестественная бледность кожи. Бесцветные губы слабо улыбнулись.

— Я тут немного помолилась. Молитву такую вот коротенькую пошептала.

Золотой воевода нахмурил брови, однако корить не стал. Ей нужен покой не меньше, чем иномирцу.

— Ваше Высочество, вам требуется отдых, — весь облик золотого воеводы говорил, что возражения не принимаются.

— Но я совсем не устала, — попыталась не согласиться Рогнеда.

Тщетно. Межимир покачал головой и указал на большое, в человеческий рост зеркало. Рогнеда не узнала себя. Гладкая поверхность отражала само измождение.

— Видите, Ваше Высочество. Вам без отдыха нельзя. Самое лучшее — это сон. Пойдемте. Полагаю, воевода Бобрук не откажет одолжить свой шатер.

Рогнеда послушно последовала за золотым воеводой. На пороге она обернулась, чтобы снова убедится, что Руслан не вернулся в объятья бреда.

За пологом ночь давно вступила в свои права, и теперь повсюду царила темнота. Только свет факелов и костров кое-как разгонял черноту, затопившую всю округу. Ночь выдалась безлунная. Тучи заволокли небо. Где-то в отдалении громыхало и мелькали серебряные вспышки, вот-вот начнется дождь.

— Где лекарь? — требовательно спросил золотой воевода. На дворе похолодало.

— Я здесь, — из густой тени вынырнул врачеватель.

— Взгляни на князя.

Лекарь поклонился и поспешил к раненому. Куябский князь за ним.

— Воевода, — обратился к предводителю воев из Орешка Межимир, — вы позволите Её Высочеству разместиться в вашем шатре

— Разумеется. Мой шатер в полном распоряжении царевны, и настолько, насколько Ваше Высочество сочтете нужным, — заволновался Бобрук. Какая честь для боярина из скромного рода.

— А мы устроимся в палатке с вашими ратниками, — сказал Межимир.

— Хвала Деллеи Вседержительнице! — всплеснул руками лекарь.

— Что?

— Невероятно! Невозможно! Немыслимо!

— Да что стряслось то? — Свенельд старательно зашнуровывал вход. Ночи ныне дюже холодны.

— Князь, подойдите сюда.

— Ну, — буркнул, приблизившись Свенельд. Признавайся, эскулап треклятый, что за новая напасть!

Лекарь что-то сумбурно бормотал, то пульс щупал, то зрачки смотрел, то прислушивался к дыханию Руслана, то копошился с чем-то еще.

— Вы разве сами не видите!

— Я не лекарь, — проворчал Свенельд. Потом вгляделся в загорца и нехорошим тоном сказал: