Флейм Корвин - Смертный ангел (СИ)

— Да, мой господин.

— И еще одно, — добавил Кзаркхмет, — проследи, чтоб к месту битвы пригнали всех рабов и соорудили помост. Ты знаешь какой.

— Будет исполнено, — поклонившись, Иргат-нерг удалился.

Кзаркхмет прочитал заклятье. Теперь без магического взлома в башню не проникнуть даже богу. Кзаркхмету надо еще раз все обдумать.

Ежеминутное мигание неба — то ничего, можно натянуть что-нибудь на глаза или просто не обращать внимание; холстяные стены шатра свет пропускали мало, а вот несмолкающий грохот напрочь не давал уснуть.

— Припадочный колдун, — выругался полусонный Руслан, выкарабкиваясь из шатра.

Вся северо-восточная часть ночного неба вспыхивала чередой ослепительных молний. Десятники казачьих разъездов божились, что молнии бьют вниз, вздымая комья земли и ломаный лес, который сгорает в воздухе, не успевая упасть. Громыхание то еще, словно тяжелая артиллерия бьет.

— Тоже не спиться? — раздался позади простуженный голос.

— Это ты, Свенельд? — обернулся Руслан. Куябец кутался в меховой плащ, попивая на ходу крепко заваренный чай.

— Как видишь.

— Думаешь, Богомил не ошибся? — подождав, когда куябец подойдет ближе, спросил Руслан и кивнул в сторону неба, разрываемого серебряными сполохами. — Кзаркхмет действительно готовит место для завтрашнего сражения?

Свенельд пожал плечами.

— Почему бы и нет. Здесь на сотни верст окрест подходящего поля днем с огнем не сыскать. Вот вражий чародей и старается. На свою голову бедовую, — Свенельд хлопнул иномирца по плечу. — Не тужи ты так! Мы не маги, волшбой не володеем. Посему нечего ломать голову над чародейскими штучками.

— Что-то ломается.

Куябец снова пожал плечами. Мол, дело твое.

— Эх, ладно, — махнул рукой иномирец. — Твоя правда. Мы воины, и наша работа начнется завтра.

— Вот только бы выспаться, — ворчливо заметил Свенельд. — Пол лагеря на ногах.

— Кстати, ты то как?

— Ничего. К завтрему оклемаюсь.

— Судя по кашлю, вряд ли.

— А! — отмахнулся Свенельд и вытащил из-под рубахи крохотный глиняный амулет в виде гриба-боровика с белыми пупырышками на шляпке. — У деревенской ворожеи давненько прикупил за полкопейки. Твердила, от простудных хворей заговорен.

Руслан смотрел на амулет с нескрываемым сомнением.

— И знаешь, помогает. Увидишь, к утру буду здоров как тур.

Гром и мелькание молний вдруг исчезли. Ни звука. Березин не сразу понял, что не так.

— Надолго ли? — произнес он.

Друзья замолчали, вслушиваясь в тишину. Они ожидали, что небеса вновь всколыхнуться, однако время текло, а ночной покой не нарушался.

— Аж, не верится, — нарушил молчание Свенельд.

Какое-то время стояли молча, каждый думал о своем.

— Видишь тот стяг? — произнес Свенельд.

— У которого три спешившихся конника?

— Это хоругвь куябского полка. Тех, кто сумел добраться к нам из захваченного воеводства.

— Хочешь быть рядом с ними завтра?

— Хочу, но не могу. Я капитан гвардейцев и не должен покидать их накануне битвы. После — пожалуйста, а сейчас нет. Эх! Что сопли распускать, пошли лучше спать.

Березин кивнул, и они направились к своим шатрам.

Руслан провел рукой по пожухлой осенней траве, покрывшейся за ночь инеем, и, выпрямившись, протер мокрой ладонью лицо.

— Спал я плохо, — признался он Кусачу, ежась от сырой прохлады.

Солнце поднялось над горизонтом едва ли час назад. Дул промозглый ветер, да не переставая моросил дождь. В общем, погода не подарок.

— Уф, зябко! — фыркнул Березин, вскакивая в седло. Звякнула кольчуга. Холодные латы, в которые был закован с головы до ног, тепла не добавляли.

— Не сумневайся, князь, скоро согреешься, — сощурился Бобрук. — Как зачин сечи пойдет, жарко будет.

Старый воевода из Орешка приосанился. Старик предвкушает битву, словно долгожданное свидание.

Вокруг маршировали десятки и сотни закаменцев. Бывалые сотники споро и ладно строили людей. Правый фланг, который заняли полки из Закаменного воеводства, уже завершал построение. Та же картина и в центре воинства. Лишь багарцы, коим отводилась роль левого крыла, немного мешкали. Однако причин для беспокойства нет. Гоблины и степняки только появились на том краю новосотворенного поля.

… Спустя час росмальское войско и багарцы закончили построение.

Передние шеренги заняли тяжеловооруженные ратники в добротных до колен кольчугах и панцирях со щитами, прикрывающими все тело, от шеи до носков, с длинными копьями в руках и короткими мечами в ножнах, удобными в тесной схватке, буде врагом прорвется строй.

За ними строились гораздо более многочисленные ряды легковооруженных воинов, в основном ополченцев. Круглые щиты, востренные мечи или недлинные копья, редко секиры да обязательный кинжал за поясом. У некоторых попадались кольчуги и стальные шлемы, а так стеганные на вате куртки или кожаные рубахи с нашитыми бронзовыми и железными бляхами. То там, то здесь виднелись вои, у коих и того не было — совсем из бедных. У каждого ополченца по пять-семь дротиков.

Третью линию образовывали лучники. Помимо дальнобойных луков они были оружны тонкими клинками и небольшими овальными щитами. Закаменное воеводство издревна славилось искусными стрелками-зверобоями, подтверждающими мастерство в многочисленных стычках с гоблинами. Посему самый крупный отряд лучников имелся у воевод Руслана и Бобрука. Зато арбалетчиков кот наплакал, не то что в центре или у багарцев, у коих те есть даже конные.

На правом крыле загорцев и левом крыле багарцев заняли позицию тяжелые конники. К слову сказать, под началом воевод из Коростеня и Орешка тяжелой конницы так мало, что Межимир даже прислал три сотни в подмогу. Вот легконных у них более чем достаточно: за загорцами колыхалась масса казаков атамана Кураноса.

В центре, у державного стяга, разместился резерв — большая часть конных витязей росмальцев и конный и пеший полки гвардейцев Свенельда. Совсем уж жиденькую линию составили метательные машины, занявшие места позади союзных ратей. В целом войске их три десятка. Обозные телеги, коих, Руслан отметил, было немало, поставили так, чтобы препятствовать неожиданной атаке с тыла.

На расстоянии четырех полетов стрелы замер огромный неровный овал гоблинов. С флангов его прикрывали едва ли менее малочисленные степняки. Позади гоблинов, напротив порядков багарцев, кипела какая-то работа. За копьями кочевников возводился деревянный помост.

Гомон тысяч голосов и лязг железа вдруг как-то резко сникли, даже притих топот копыт, исчезло ржание и фырканье лошадей. Руслан недоуменно оглядел широкий фронт росмальцев и багарцев. Люди напряженно смотрели на развевающиеся в центре царские хоругви и изредка переговаривались.