Джон Робертс - Грозовые Земли

Анса наложил стрелу на тетиву и поднял лук. Медленно, он начал натягивать его, опытным взором оценивая скорость всадников, направление ветра и все прочие важнейшие условия для выстрела. Большой палец, удерживавший тетиву, коснулся уха стрелка… Он помедлил еще пару мгновений, а затем выпустил стрелу.

Стрела полетела по невероятной, изящной траектории, сначала вверх, а затем стала спускаться. Великолепно, подумал он. Теперь уже ничто не могло спасти Гассема.

Но один из всадников увидел это — и сделал рывок вперед. Он оказался лучшим наездником, чем король, и на более быстром животном. Он свернул в сторону прямо перед Гассемом, как раз вовремя, чтобы принять стрелу в свою грудь. Молодой воин закружился и упал, и всадники, которые скакали позади, включая Гассема, вынуждены были отвернуть в сторону, чтобы избежать столкновения.

С проклятиями Анса вернулся к женщинам.

— Гассем! Всегда кто-то другой умирает вместо него. Ладно, поехали!

Лерисса смеялась.

— Ты не можешь убить нас. Мы еще придем за тобой, когда настанет наш час.

Анса усмехнулся в ответ.

— По крайней мере, я подпортил его красоту. Время сделает с тобой то же самое. Прощай. — Они поскакали прочь, оставили на холме королеву с бледным от ярости лицом.

Луна, испещренная шрамами, уже всходила на небосводе, когда всадники остановились, чтобы дать передохнуть своим животным. Погоня осталась далеко позади, если Гассем, вообще, решился продолжать погоню.

— Мы должны ехать на север, — сказал Анса. — Они…

— Погоди, — прервала его Фьяна. — Ты хорошо себя чувствуешь? Ты уже вполне оправился после всего, что тебе довелось пережить?

— Да. Осталась только злость. Но они не пытали меня… только угрожали.

— Хорошо, — она отвела руку назад, размахнулась и ударила его, так сильно, что едва не сшибла с седла.

— За… что… — Он был слишком потрясен, чтобы говорить связно.

— За то, что ты угодил в такую очевидную западню и заставил меня мчаться спасать тебя! — Она ударила его еще раз, почти также сильно. — И за то, что ты смеялся им прямо в лицо, когда мне больше всего было нужно, чтобы ты вел себя покорно и кротко, пока я дурачила их! И я ударила бы тебя еще раз за то, что ты изображал из себя великого воина там, на холме, вместо того, чтобы сбросить эту ужасную женщину сразу же, как только мы отъехали от лагеря, и скорее скакать прочь… но, по-моему, я сломала руку.

— Но я же воин, — только и сказал он.

— Это не значит, что ты должен быть глупцом! Во имя всех сущих духов, Анса, если бы я не любила тебя так сильно, я бы оставила тебя там! Хотя еще не поздно передумать…

Он притянул ее к себе и поцеловал ее так крепко, как только хватило сил.

— Бесстрашная моя! Зачем мне мудрость, когда у меня есть ты? — Он снова поцеловал ее, более нежно, но все так же горячо. Фьяна отпрянула первой.

— Позднее. После того, как мы будем уверены, что оказались в безопасности.

— Никто из нас больше не будет в безопасности! — воскликнул он. — Я как раз собирался сказать, что мы должны ехать на север. Фьяна, они знают, где находится стальная шахта! Каким-то образом шпионы Лериссы обнаружили ее!

— Я из Каньона, а не с равнин, — возразила она. — Нам нет дела ни до вашей стальной шахты, ни до того, кто владеет ею.

— Неправда, — настаивал он. — Ты видела, как силен Гассем. Заполучив нашу шахту, он сможет вооружить свою армию стальным оружием. И кто тогда сумеет устоять перед ним?

— Ох уж мне эти воины! — фыркнула она. — Вы вечно думаете, что дело только в оружии. Это не так, уверяю тебя.

— Они сначала пойдут войной на Каньон, — заметил он. — Он гораздо ближе, чем равнина, и нас отделяет от него пустыня. И кроме того, Лерисса все еще уверена, что твой народ владеет тайной вечной молодости. Она не откажется от своей мечты. Ты и сама знаешь это.

Фьяна вздохнула.

— Вероятно, ты прав. Ну, в любом случае, наш путь лежит через Каньон. Я спрошу совета у Старейшин.

— А потом поедешь со мной на равнины?

— Да, если Старейшины позволят. — Затем она засмеялась. — Впрочем, нет. Я поеду с тобой, даже если они запретят!

Теперь уже засмеялся Анса.

— Тогда вперед, на север! — Но прежде чем они тронулись в путь, он вновь обернулся к ней. — Фьяна, скажи мне правду… Сколько же тебе лет, и действительно ли ты способна возвращать людям молодость?

— И не надейся, что я тебе отвечу!..

Она пришпорила своего кабо, и они вдвоем направились на север, озаренные светом израненной луны.

Он не имел ни малейшего понятия, как называется эта деревня, но в данный момент ему было на это наплевать. Он ехал уже долго и был просто изнурен. Еще важнее было то, что точно так же устал его кабо, а любой житель равнин сначала заботится о своем скакуне, а уж потом думает о себе. Он очень хотел ехать дальше, но понимал, что необходимо остановиться и дать отдых животному, да и себе тоже. Для этого деревня вполне годилась.

Всадник был молодым человеком с холодными голубыми глазами и высокими скулами. Волосы цвета меди были небрежно подрезаны на уровне плеч. Он сменил — тяжелую кожаную одежду прерий на легкое одеяние из тонкой цветной материи, потому что весь последний месяц путешествовал по теплым краям.

Кабо топтался изящными копытами по утрамбованной земле, постанывая и фыркая, пока всадник похлопывал его по холке. В воздухе резко пахло водой, и юноша понял, что рядом должна быть река. Он выпрямился в седле и посмотрел вниз под уклон, туда, где дорога упиралась в деревенские ворота. Деревня была окружена бревенчатым частоколом, и он не видел, что находится внутри. Было раннее утро, плотный туман покрывал все вокруг, ограничивая видимость. У открытых ворот кто-то стоял.

— Я знаю, мой быстроногий, — сказал он животному. — Ты бы предпочел находиться на пастбище и бегать там весь день. Но мы должны сделать кое-что очень важное, поэтому придется нам с тобой смириться с этими заросшими болотами еще на некоторое время. Пойдем, отдохнем здесь немножко. — Он слегка сжал ногами бока кабо, и тот иноходью побежал вниз по склону в сторону деревни.

Хорошо, что животное понимало его родной язык. Люди в тех местах, которые он проезжал, говорили на северном диалекте, поэтому поначалу он понимал их, только если они говорили медленно и простыми фразами. Хоть он со временем и привык к их невнятной речи и ее неторопливому ритму, ему самому так говорить не нравилось.

В полях, мимо которых он проезжал, работали крестьяне. Они отрывались от своих мотыг и лопат, чтобы взглянуть на молодого привлекательного верхового воина, который был явно не из этих мест. Он держал в руках копье, на поясе висел меч. В мягкий, высокий сапог всадник спрятал нож, а к седлу был приторочен лук со стрелами. Он ехал настолько легко и грациозно, что казался единым целым со своим кабо.