Джон Робертс - Грозовые Земли

Гассем немного подумал.

— Идея хороша. Конечно, иногда им придется уходить дальше от берега, и мне захочется к ним присоединиться, но это все упрощает. А какой корабль возьмем?

— Давай возьмем пиратский. Он сейчас не занят, кроме того, это превосходный маленький корабль, быстрый и красивый одновременно. — Для Лерисы последнее обстоятельство было особенно важным. Как весь ее народ, она любила красивые вещи, иногда не обращая внимания на другие их качества. Именно поэтому воины-шессины предпочитали свои красивые бронзовые копья со стальными вставками по краям, хотя копья, целиком сделанные из стали, были удобнее и вполне им доступны. Сталь была практичной, но некрасивой.

Лериса поманила Иласа Нарского, и он подбежал к ней. Шпион хорошо понимал, в каком шатком положении он пребывал. Каждую ночь он гадал, правильное ли принял решение, переметнувшись к этим дикарям. С момента высадки на материке он немного успокоился. Непринужденное продвижение орды дикарей вперед сулило хорошее будущее. С Шаззад покончено, настало время Гассема. Если он хорошо сыграет свою роль, то будет процветать. Островитяне презирали жителей материка, но все же нуждались в них.

Перебежчик был человеком довольно образованным. Он знал, что в прошедшие века многие великие цивилизации были повержены варварами. После обычной неразберихи у варваров появлялся налет культуры, и им требовались искусные и образованные люди из бывших правящих классов, чтобы помочь управлять цивилизованным государством. Именно этим путем Лериса шла в Чиве. Ее муж буйствовал на востоке, а она восстанавливала королевство на руинах разложившейся страны, используя при этом остатки чиновничества так же, как Гассем воспользовался оставшимися в живых солдатами из армии Чивы, сделав их своими наместниками в тылу, в то время как островитяне были его ударной силой.

Точно так же им придется поступить в завоеванной Невве, и Илас Нарский рассчитывал стать старшим советником при королеве Лерисе. И он знал, по словам самой Шаззад, что именно с Лерисой стоит иметь дело. Гассем был своего рода гением, но имел только одну цель и интерес: завоевание. В узких рамках ведения войны у него был только один соперник — король Гейл. А вот Лериса строила и управляла. Она управляла всеми вокруг себя, и Гассемом тоже. Возможно, они были самыми великими завоевателем и правителем, каких знавал мир.

— Да, моя королева, — сказал шпион, приближаясь к носилкам и кланяясь.

— Мы желаем взойти на борт твоего корабля, — сказала королева. — Ты будешь везти нас вдоль берега, все время держась армии.

— Как прикажут мои монархи, — сказал он. Задание ему не нравилось, но он знал, что противоречить не следует. Долгое путешествие вдоль берега означало встречу с опасными скалами и рифами. Даже в прекрасную погоду неожиданный шторм мог бросить корабль на подводные камни с разрушительной скоростью и яростью. Однако, размышлял он, ничто не сравниться с яростью короля Гассема и его королевы.

После обеда королевская чета и свита поднялись на борт «Морского Змея». Вместимость у корабля была небольшой, поэтому Гассем ограничился несколькими женщинами-воинами, а Лериса — небольшой группой юношей. Остальные присоединятся к войскам, идущим вдоль берега, и будут держаться как можно ближе к монархам.

Армия, оставшаяся на все время отсутствия Гассема под руководством Пенду, разделилась на отдельные группы, каждая со своим командиром. Они собирались рыскать по стране, мародерствуя, разрушая, подавляя организованное сопротивление. Они постоянно будут связаны друг с другом посыльными, готовые в любой момент перегруппироваться, если возникнет реальная угроза. Их обучили именно таким приемам ведения войны, и они постоянно применяли их. Поэтому ограниченное число воинов-островитян находило себе наилучшее применение. Гассем терпеть не мог собирать всю армию в одном месте, оставляя позади возможные очаги сопротивления и неразграбленную часть страны. Такая подвижная система гарантировала максимум разрушения, и в то же время армия готова была объединиться, когда появлялся основной противник.

За время своей деятельности Гассем твердо выучился одному — армии развитых государств были очень медлительными. Они вступали в действие вразвалочку, как огромные ленивые звери. Если ими хорошо управляли, они могли собрать большую силу, но он выучил также, что ими редко управляли хорошо. Он сам использовал эти армии лучше, чем полководцы из развитых стран. Они годились лишь для овладения странами, уже завоеванными его воинами, и не было никого лучше для проведения осад.

Единственная сила, равная ему, кисло подумал он, это верховая армия Гейла. Со своей несравненной подвижностью и могучими луками, их результативность намного превышала количество воинов.

— Гейл, — мрачно пробормотал он.

— Что? — Лериса очнулась от приятной задумчивости, навеянной журчанием воды, пока маленький корабль резал носом волны.

— Я думал о Гейле и о том, как его армия разбила мою во время нашей последней встречи.

Лериса подавила готовый вспыхнуть гнев.

— Я с тех пор в основном только об этом и думала.

Гассем кинул на нее исподлобья косой взгляд.

— Ты никогда об этом не говорила.

— Я хотела, чтобы ты сосредоточился на выздоровлении. Возможно, теперь ты уже достаточно поправился, и нам следует поговорить.

— Ну, говори, — сказал он, зная, что его жена не занимается пустословием, когда они обсуждают войны или завоевания.

— Тебе приходило в голову, любовь моя, что, когда ты сражаешься с Гейлом, ты сражаешься сразу с двумя армиями?

— С двумя? Раньше ты не говорила загадками.

— И сейчас не говорю. Я сама до этого недавно додумалась. Гейл командует двумя отдельными армиями — из людей и из животных.

— Кабо, — сказал Гассем.

— Вот именно. Жители равнин настолько неотделимы от животных, что мы привыкли считать их единым созданием. А ведь их двое, и потребности у каждого свои.

— Продолжай.

— У нас на островах не было кабо, пока мы не отправились на материк, поэтому мы и не думаем о них, как, например, о кагга. Но я немного привыкла к ним, когда мы жили в Чиве. У меня был целый королевский табун.

— И ты научилась хорошо ездить верхом, — подтвердил Гассем. Сам он терпеть не мог верховой езды, больше доверяя своим ногам.

— Я еще научилась понимать, что кабо требуется очень много корма, чтобы оставаться здоровым. А если они не здоровы, от них нет толку во время битвы.

— Сколько корма?

— Больше, чем взрослому кагга, наверное, раза в полтора.

— Правда? А они ведь не настолько крупные… — Разговор о скоте вызывал у него интерес, как у любого шессина. В прежние дни они только и думали, что о кагга и о сражениях.