Александр Гребенников - Пояс жизни. Трилогия (СИ)

Спустя несколько минут, маленький отряд двинулся в путь, оставляя убитых на растерзание шакалам.

— Послушай, Аврелий, — обратилась Цилия к ехавшему рядом юноше, — скажи, как Вам удалось так быстро найти нас с Танией?

— Спасибо Селиму, — ответил юноша, — он точно определил направление, куда Вас увезли разбойники, а потом он и Нулу обнаружили следы в пустыне, по которым мы и двигались. Мы отставали от Вас всего на пару часов, а когда профессор поймал сигнал, поданный кем-то из Вас, то уже безошибочно вышли на лагерь воров. И кажется, как раз вовремя.

— Что да, то да! Я так испугалась за Танию. Ведь она, маленькая девочка, была одна против четверых вооруженных мужчин.

— Почему же одна? А себя ты не считаешь?

— Чем я могла ей помочь без оружия?

— Хотя бы тем, что отвлекла этого Хуфу, и дала возможность Тание расправиться с Шари.

— Должна сказать, что Тания — молодец. Никогда бы не подумала, что девочка способна на такое.

— Знала бы ты, что это за девчонка, так бы не говорила.

— О чем ты, Аврелий? Чего такого я еще не знаю о Тание?

— Если хочешь узнать, то дай мне слово, что никому ничего не расскажешь, хотя бы до поры до времени.

— Ты что не доверяешь мне? — Обиженно воскликнула девушка.

— Ну что ты! Просто это не моя тайна, и я поклялся пока не разглашать ее. Только сегодняшний случай все меняет. Цилия, ты ведь видела все своими глазами. Видела, как девочка владеет оружием, так, как опытный, закаленный в боях воин. Не правда ли?

— Да, признаться, я была просто поражена ее хладнокровием и выдержкой.

— А как ты думаешь, Зоя или Мерцил стали бы обучать свою дочь столь изощренным приемам боя?

— Навряд ли! Ведь девочки не рождаются для того, чтобы становиться воинами.

— Тогда, подумай сама, откуда вдруг у нее могли появиться такие, совсем не женские, навыки?

— Я слышала что-то об амазонках, но это ведь всего лишь легенды.

— Амазонки здесь не причем, дорогая! Давай, подумай, без мистики и сказок.

— Что, неужели трансплантация? Но ведь это невозможно! Она же Землянка!

— Как видишь, возможно! Да и не совсем эта девочка Землянка. В ней Геянской крови больше, чем земной.

— И кто же донор?

— Не удивляйся. Ее донор — богиня Артемис, храм которой Вы с Танией недавно навещали, или, просто Темис, известнейший в прошлом на Гее ученый историк, кстати, родоначальница Египетской цивилизации и самой первой династии фараонов. Вот, кто такая наша Тания!

— Невероятно! Тания — Артемис. Если бы кто другой мне сказал такое, я бы решила, что у этого человека психические отклонения.

— Теперь ты все знаешь, но помни, что пообещала мне.

— Можешь не беспокоиться об этом! Скажи только, а она сама-то знает, кто она на самом деле?

— Профессор ей намекал, но она пока этого не понимает. Личность Темис только — только начинает в ней проявляться, и, знаешь, тебе, как специалисту, все карты в руки.

— Такого в моей практике еще не было. Лично наблюдать за пробуждением матрицы.

— И не просто наблюдать, но и направлять в нужное русло.

Солнце начало клонить к закату, когда усталые путники, наконец, достигли стен Абидоса. Первым делом Квинт направился в крепость к легату, где передал ему пленника и деньги, изъятые у похитителей, а спустя десять-пятнадцать минут, отряд, но уже в сопровождении манипула легионеров во главе с самим легатом, направился в сторону пристани, где они намеревались сначала покончить с лживым и коварным купцом, а потом поесть и лечь спать.

Суд над преступниками был скоротечен. Связанных, полуобнаженных Линара и Хуфу легионеры вывели на главную площадь Абидоса. Вокруг собрались многочисленные жители города. Под звуки боевых римских труб, вперед выступил легат, призвавший жестом правой руки народ к тишине. Когда смолкли голоса толпы, он развернул свиток, и громким голосом огласил приговор.

— Именем Божественного Августа и Римской республики, чью власть я представляю в Абидосе, приговариваю купца по имени Линар и бедуина по имени Хуфу, за посягательство на жизнь и свободу граждан Римской республики, к публичной казни. Оба они получат по пятьдесят плетей, а затем будут распяты у западных ворот города, в назидание тем, кто осмелится поднять руку на Римского гражданина. Все же имущество вышеупомянутого купца, включая товары, ценности, рабов и корабль, будет конфисковано в пользу государственной казны.

Легат свернул свиток и отошел назад, уступая место ликторам, которым было поручено привести приговор в исполнение. Перепуганный Линар, с разбитым в кровь лицом, упал на колени, и, валяясь в пыли, стал просить о пощаде, взывая к милосердию великого императора, и суля богатый выкуп за свою жизнь. Но легат не внял его мольбам, и приказал ликторам приступать к казни. Стоявший рядом с легатом Квинт, обратился к нему с просьбой, увести с судилища своих спутниц.

— Прошу тебя, Марк, избавить женщин от этого зрелища. Пусть они и являлись жертвами нападения этих мерзавцев, но я полагаю, что с них довольно и тех переживаний, которые выпали на их долю.

— Ты, благородный Квинт Сципилион, волен поступать, как считаешь нужным. Можешь увести своих спутниц. — Ответил легат.

Квинт дал знак Аврелию, чтобы тот увел Цилию и Танию.

— И еще, Марк, — вновь обратился Квинт к легату, — я, вместе с моими спутниками не просто праздно путешествую по Египту. На меня нашим «Божественным» возложена очень важная миссия. Поэтому, прошу тебя, оставить мне корабль со всей командой до ее завершения. Что же касается всего содержимого этого корабля, то оно останется у тебя, под твоей охраной, и в полном твоем распоряжении.

— Конечно, сенатор. Я и не предполагал иного. Корабль с командой и рабами полностью в твоем распоряжении. Можешь делать с ними, все, что тебе угодно. Думаю, подобный раздел имущества преступника вполне справедлив. Ты можешь продолжить свой путь, хоть сейчас.

— Что ж, я очень рад, что мы поняли друг друга! — многозначительно ответил Квинт. — И, с твоего позволения, сразу после окончания казни, мы отбудем из твоего гостеприимного города. Очень надеюсь вновь посетить тебя на обратном пути, а по возвращению в Рим, непременно расскажу Августу о твоей ревностной службе на благо Великого Рима.

Между тем, посреди площади ликторы приступили к казни. С несчастных приговоренных были сорваны остатки одежды. Оба они были повалены на заранее приготовленные деревянные помосты. В воздухе раздался свист плетей, перемежающийся с воплями осужденных. Ликторы методично, раз за разом, взмахивали тяжелыми плетьми и с силой опускали их на спины преступников. По окончанию порки, четверо легионеров волоком потащили окровавленные, чуть живые тела к западным воротам, где осужденных ждали приготовленные деревянные кресты. Бедняг привязали к крестам, которые были подняты с обеих сторон от ворот, и оставили умирать под палящими лучами африканского солнца.