Sleepy Xoma - Тропа глупца (СИ)

— Открыто, — услышал Антэрн голос Тишайи, и вошел в комнату.

Они добрались до столицы ближе к вечеру, на этот раз — никем неузнанные и незамеченные. Конечно, надо было бы сразу заняться делами, но Тиша так устала, что Антэрн просто не мог заставить ее быстро все доделать и сразу же мчаться в обратную дорогу. А потому они остановились в лучшем трактире города, сняв одну комнату на двоих. И все это время мастер меча сидел в общем зале, придумывая, что скажет Тише, как будет вести беседу, и вообще — что станет делать, как только переступит порог.

Но все эти мысли испарились из головы Антэрна, когда небольшая дверь в смежную комнату открылась, и из нее вышла Тишайя, одетая по восточной моде в легкий шелковый халат. У него сразу же перехватило дыхание, а заранее заготовленные слова начали путаться в голове.

Как ни странно, Серебряная Молния при виде Антэрна тоже смутилась и постаралась спрятать забинтованную левую руку за спину.

— Привет, — наконец выдавил он из себя, на чем свет кляня внезапное косноязычие.

— Привет, — в тон ему отозвалась Тишайя.

— Твои раны хорошо заживают, — заметил Антэрн, делая шаг вперед.

Это действительно было так — за то время, что они добирались до города, синяки успели слегка изменить свой цвет, превратившись из лиловых в желтоватые, на губах образовалась жесткая корка, и отек с левого глаза частично спал. Однако вряд ли можно было считать подобные слова не только комплиментом, но и просто уместными!

Антэрн закашлялся.

— Прости, ляпнул, не подумав.

— Все нормально, — алая, как полотно, Тишайя, сделала пару неуверенных шагов навстречу другу. — Тебя долго не было.

— Извини, думал.

— О чем же?

Он улыбнулся, причем куда искреннее и живее, чем обычно.

— Обо всем.

Тишайя нахмурилась.

— Я не хотела спрашивать, но все-таки. Почему мы не пошли сегодня?

— Хочу, чтобы ты отдохнула. После недели в горячечном сне и пыток тебе необходимо набраться сил.

— А-а-а, понимаю. Значит, завтра к Рилату и послезавтра — выступаем?

— Ты? — Антэрн с трудом спрятал ужас, готовый вырваться наружу. — Ты останешься в замке!

Воительница отошла на один шаг и смерила мастера меча уничижительным взглядом.

— Антэрн Найрский, — ее голосом, наверное, можно было замораживать продукты, чтобы те не испортились. — Повтори еще раз, что ты сказал.

Он кашлянул.

— Тиша…

— Что?

— Ты еще не поправилась, — он поднялся и подошел к любимой. — Это будет очень опасно…

— И что? — яростно прошипела та. — Подлечусь, пока будем добираться. — Она изуродовала мне только это, — воительница подняла левую руку. — Ну а разбитое лицо в бою не помеха.

Ее глаза полыхали такой невообразимой яростью, что Антэрн оторопел. Никогда он не видел Серебряную Молнию в таком гневе.

— Меня могут убить.

— Тогда умрем вместе! Или ты отказываешься от слов, произнесенных в пыточной камере? Ты забыл их?

Она приблизилась к нему и схватила за рубашку.

— Ответь мне!

— Нет, не забыл. Но я не смогу жить, если потеряю тебя.

— Как и я.

Они мгновение смотрели друг на друга, а потом поцеловались. Горячо, яростно, точно стремясь доказать что-то друг другу и самим себе. А затем все вокруг — и стены и потолок и пол закружились, этот водоворот унес его куда-то в далекие края, наполненные невообразимым счастьем, безмятежностью и покоем.

Когда они проснулись друг у друга в объятьях, солнце уже поднималось, и за окном слышались привычные звуки просыпающегося города.

Антэрн открыл глаза первым. Он просто смотрел на Тишайю, удобно устроившуюся на его руке и мило посапывающую. Ни синяки, ни кошмарный шрам, пересекающий грудь, ни забинтованная рука, ничто не портило ее неземной, совершенной красоты, и мастер меча улыбнулся.

На какой-то миг он даже подумал, что, может, стоит забросить месть, но потом в голове возник образ рыдающей матери, и эта секундная блажь прошла.

Он коснулся волос своей любимой и подумал:

«Тиша, еще чуть-чуть, и я буду принадлежать только тебе. Прошу, потерпи совсем немного».

Серебряная Молния улыбнулась и открыла глаза.

— Мне снился чудесный сон, — прошептала она и прижалась к Антэрну.

— Да? И что же в нем было?

— Ты, я, наш постоялый двор, и наш ребенок.

Улыбка Антэрна вышла грустной, и в этот момент он был рад, что Тишайя не видит выражения его лица.

— Да, это отличный сон.

— Не волнуйся, мы справимся. Вместе.

Он наклонился и поцеловал ее.

— Справимся.

Они вновь занялись любовью, и только после этого оделись, позавтракали, и отправились по делам.

А если точнее — то по делу.

Их путь пролегал в один из самых респектабельных районов гигантского города. Туда, где жили дворяне, успешные купцы, князья церкви и, конечно же, банкиры.

Именно к одному из последних и вела их дорога.

Добравшись до восхитительного трехэтажного особняка, обнесенного решеткой из настоящих железных прутьев, они передали стражнику, что ищут встречу с господином Гаатом и назвались.

Не прошло и пяти минут, как по каменной дорожке, ведущий прямиком к главным дверям дома, вприпрыжку помчался лысеющий толстяк с добродушным лицом и чуть прищуренными глазами.

— Отворить немедленно! — прокричал он, не доходя до Антэрна с Тишайей.

Они вошли и вежливо поздоровались с хозяином дома. Увидев лицо Тиши, Гаат не произнес ни слова, и выражение его лица не изменилось. Он провел гостей в свой кабинет, и только тут начал причитать:

— О ужас, госпожа, кто мог сотворить такое со столь прелестной дамой?

— Это уже не важно, — ответил Антэрн вместо любимой. — Он больше не сможет сделать ничего подобного.

— Понимаю, — чуть помедлив, проговорил банкир. — Полагаю, вы явились вдвоем не для того, чтобы просто поболтать со старым Гаатом.

— Нет, увы, прошу простить нас за это.

Толстяк махнул рукой.

— Ну что там, пустое. У вас, молодых, своя жизнь и свои дела. Не стоит тратить драгоценное время на стариков вроде меня. Итак, сколько именно вам нужно?

Антэрн назвал сумму, и брови банкира поползли вверх.

— Хм-м, могу выписать вексель, — проговорил он.

— Увы, требуется золото.

Брови взметнулись еще выше.

— Думаю, — банкир пожевал полными губами, — что сумею выполнить вашу просьбу, хотя сделать это будет и не так просто, как хотелось бы. Как быстро необходимы деньги?

— В течение часа, максимум — двух.

Брови взметнулись в третий раз. Гаат явно ожидал пояснений и Антэрн нехотя их дал.

— Многие люди предпочитают пергаменту звонкую монету и мне требуются их услуги.

Чуть прищуренные глаза открылись, и теперь банкир смотрел цепко и внимательно.

— Понимаю. И хочу дать пользуясь правом старшего, совет. Не возражаешь, мой господин?