Sleepy Xoma - Тропа глупца (СИ)

«Проклятье, кажется, я его серьезно задел», — с нарастающим ужасом подумал он, понимая, что последует за этим.

— И как же ты отплатил нам? Дерзишь!

Мощный вертикальный удар обрушился на юношу, заставляя того поднять меч и схватить кончик второй рукой, чтобы сдержать кошмарной силы атаку учителя. Даже это толком не помогло — Антэрн упал на колени, скрипнув зубами от боли.

— Своевольничаешь!

Пинок в грудь, вполне ожидаемый, но от того не менее болезненный, свалил Антэрна на землю и тот закашлялся, потому что весь воздух каким-то образом пропал из легких.

— Ведешь себя, как испорченный ребенок!

Свист меча предупредил Антэрна о надвигающейся опасности, но было уже поздно — деревянное лезвие замерло возле самой его шеи. Мальчик сглотнул, и кадык коснулся прохладной гладкой поверхности.

— Учитель, прошу простить меня, — с трудом сдерживая боль, повторил он.

— Я уже сказал, я не сержусь, — учитель помог ему сесть и сам плюхнулся рядом. — Мне жалко тебя, дурака! Я не хочу, чтобы мой лучший ученик превращался в чудовище. И Шиссрэн не хочет.

— И поэтому вы позволяете мне убить человека?

— Думаешь, что сможешь? — усмехнулся мастер.

Антэрн, который уже успел немного прийти в себя, выразительно посмотрел на него.

— Ладно, сможешь, а дальше что?

Мальчик пожал плечами, не понимая, к чему клонит наставник. Тот вздохнул и потрепал Антэра по волосам.

— Глупый ребенок. Я хочу, чтобы ты остался человеком, а не превратился в монстра вроде Дракона, которого ты так ненавидишь, но о котором никто и ничего не знает.

— Чтобы добраться до него, мне придется убить многих.

— Это не повод терять человечность.

— Что вы имеете в виду, учитель?

— Убийство — это необходимость, всего лишь работа, которую нужно сделать. Такая же, как, к примеру, чистка печных труб или вынос нечистот. Никто не хочет таким заниматься, но кому-то приходится. Точно так же и с вот этим, — он подкинул в руке деревянный меч, ловко поймал его и снова подкинул, не глядя. — И я и Шис, и Рилат убили сотни человек, причем делали это самыми разными способами, но это не значит, что мы любим вид крови и наслаждаемся мучениями жертвы. Теперь понимаешь?

Антэрн неуверенно кивнул, кажется, до него начало доходить.

— Вы хотите, чтобы я вышел и просто сделал работу. Без страха и злости, без ненависти и радости?

— Да. Ты уже лучше большинства моих учеников, да что там, учителей! Я хочу, чтобы к тому моменту, когда ты получишь кольцо мастера меча — а это будет — ты сумел бы обуздать своих демонов, ну или, хотя бы, загнал их как можно глубже.

Мальчик слабо улыбнулся.

— Хорошо, учитель. Я все закончу быстро и чисто.

— Вот и молодец, — учитель еще раз потрепал юношу по волосам, и неожиданно обнял. — Мальчик, — шепнул он ему на ухо. — Я знаю, как тебе тяжело и больно, но не думай, что ты один. Всегда есть люди, которые помогут и поддержат, ищи таких людей и никогда, слышишь, никогда не подводи их.

Он резко — точно устыдившись своих чувств — отшатнулся и покинул тренировочную площадку, оставив Антэрна в одиночестве. Тот сидел, не смея шелохнуться, и думая о прошлом, о настоящем, и, конечно же, о будущем. О жизни, о смерти, о вечности и неизбежности.

И о Драконе!

Наконец, совершенно измотанный, юноша отправился спать, и на сей раз ни один кошмар даже не подумал посетить его.

Весь следующий день прошел в переговорах. Школа Сокола была слишком серьезным заведением, чтобы можно было просто так взять, и отказаться от вызова на дуэль, официально направленной от лица одного из старших учеников. Но, естественно, никто не хотел, чтобы схватка один на один превратилась в побоище.

Такое случалось сплошь и рядом — раны, нанесенные Войной Семерых был еще свежи, а школы фехтования и раньше не отличались кротким нравом. Когда большое количество людей, отлично умеющих убивать, собирается в одном месте, это всегда опасно как для них самих, так и для окружающих.

Именно поэтому наставники обратились за помощью к церкви. Жрецы Возрождающегося Бога нередко выступали посредниками в переговорах такого рода, а также — судьями, следящими за соблюдением всех правил дуэльного этикета. Ну а церковные копьеносцы просто великолепно справлялись с задачей остужения горячих голов. Или отрубания голов совсем уж раскаленных — для последнего они применяли алебарды, гизармы и глефы, владели которыми эти люди не сильно хуже, чем копьями. А об их навыке боя с помощью копий наглядно говорил тот факт, что Шиссрэн и сам три года ходил в рясе.

Еще день ушел на подготовку мероприятия, слух о котором, естественно, разошелся по гигантскому городу со скоростью лесного пожара. Все, кто хоть что-то смыслил в сражениях, желали получить доступ и, естественно, церковники изрядно нажились на этом.

Впрочем, Антэрну не было ни малейшего дела до всей этой ерунды. Юношу занимало только одно — грядущая схватка. Он предвкушал по-настоящему серьезный поединок, который даст ответ на вопрос: «имело все это смысл, или нет». Обидчик любвеобильного северянина был старшим учеником, причем со слов наставника, далеко не последним в своей школе.

«Значит, я пойму, есть ли шанс найти и победить Дракона», — думал Антэрн.

Смерти он, как ни странно, совершенно не боялся. Тут все было просто — если он после стольких лет обучения не справится всего лишь с одним противником, сражаясь совершенно честно, под пристальным оком судей и множества зрителей, то нечего и говорить о мести. Значит, он заслуживает смерти.

И вот, когда все было готово, и мальчик, запертый в монастырской келье, готовился к поединку, дверь внезапно отворилась. Антэрн, несказанно удивленный этим явлением, посмотрел на вошедшего. Им оказался избитый северянин. Надо сказать, что спустя пару дней тот стал выглядеть чуть лучше — опухоли сошли, синяки начали желтеть, разбитые губы — покрылись твердой коркой. Да и сломанный нос ему правили на место.

Антэрн молча смотрел на него, не собираясь первым начинать разговор. Со сверстниками он вообще вел себя крайне замкнуто и сдержанно, натягивая на лицо непроницаемую маску. Лишь с учителями подросток еще показывал эмоции, но с каждым годом их становилось все меньше и меньше. Рилат, время от времени навещавший школу, предрек, что к восемнадцати Антэрн вообще разучится вести себя, как человек, а если и будет изображать какие-нибудь эмоции, они будут выглядеть неестественно. Все тогда рассмеялись, однако Антэрну начинало казаться, что его первый наставник был не так и далек от истины. И, что самое страшное, его это совершенно не смущало.

— Слушай, — северянин наконец-то разорвал тишину.

Было видно, что говорить тому тяжело и больно — давала о себе знать сломанная челюсть, которая просто физически не могла зажить за два дня, но он все-таки старался.