Владимир Белобородов - Норман

После продажи луков мы вышли в прострации. Никто не ожидал, что творения эльфов стоят так дорого. И почти сразу же я столкнулся со знатным, даже чувство дежавю проснулось.

– Ты, навозная слизь, откуда выпала? Кобылья моча, не видишь, куда прешь?

– Может, прикусишь свой змеиный язык? – вдруг вспыхнул отец. – Или засунешь его куда-нибудь?

Пока офигевший дворянин переваривал сказанное, его отец или дядя, в общем, сопровождающий, разразился тирадой:

– Ты! Смерд! С кем разговариваешь?

– Я, Рамос эн Ровен, таких неучтивых десятками порол и не собираюсь с тобой, свинья, разговаривать по-другому.

– Это безземельные настолько обнищали?

Видок у нас правда был не очень, переодеваться мы не стали, ходили в том, в чем приехали, то есть в мешковатых деревенских рубахах и брюках.

– Настолько же, насколько земельные пропили свое дворянское достоинство, раз не представляются.

– Эдегар и Жерман эр Соруа, завтра на северных воротах.

– Вы даже не помните, кто назначает время и место, ваше оскорбление вы сможете смыть кровью или не прийти с позором, завтра в первой четверти на восточных воротах. Рамос и Норман эн Ровены.

Спустя квартал Малик спросил:

– Можно узнать, какие еще секреты таятся в вас, господа бароны?

– А ты когда-нибудь спрашивал о нашем положении?

– Нет, не думал.

– Может, наша вина в скромности?

– Нет, извините, эн Ровен.

Когда доехали до «Усталого купца», я отозвал отца в сторону:

– Объяснишь?

Он вздохнул:

– Мне на войне император успел даровать звание безземельного барона, отнять его не в силах даже Гард Первый, нынешний король. Я не хотел принимать звание, на это есть свои причины. Случай с Лекамом в Екануле меня вразумил. Теперь ты эн Ровен – это настоящее наше имя. Ровный – всего лишь прозвище.

Вечером настроение было скверным, мало того что нарвались на дуэль, так еще и за волчат пришлось золотой выложить – разнесли в комнате все, что только можно было. На ужин заказали в общем зале мясо и выпили красного старкского, что в связи с полувоенным состоянием между королевствами оказалось очень дорого.

– Утром надо заехать в книжную лавку. – Отец был хмур.

– Зачем? – поинтересовался Малик.

– Норман видит силу. Нужна книга с элементарными плетениями.

– Купим бумаги. Я, Софья, Лекам и Савлентий и так нарисуем.

– Дед просил еще книгу по норанскому языку.

– Зачем, я и так его знаю, по крайней мере, письменный.

– Откуда?

– В академии как-то раз попалась книга на норанском, там очень интересные плетения для амулетов, пришлось подучить. Не скажу, что очень хорошо знаю, но прочесть смогу.

– А что за язык – норанский? – Я решился проявить свою безграмотность.

Малик посмотрел на меня как на недалекого:

– Нораны – народ из-за моря. В имперское время мы с ними вели торговлю по порталам. Но после Темной войны порталы блокированы. Главный портал остался во дворце императора. Теперь мы с ними не контачим.

– А что, на кораблях не доплыть?

На меня еще раз посмотрели как на слабоумного, никто не ответил. Но я понял – не доплыть.

Вечер на этом не кончился, к нашему столу подсел купец:

– Может, воины хотят пива?

Первым подвох понял, как ни удивительно, Солд:

– А почему ты решил, что мы воины?

– Одежда проста, а оружие у всех дорогое – явно не купцы и не селяне.

– Допустим, – продолжил отец. – Чего надо?

– Ну я же говорил – воины, сразу за дело. Вам, случайно, не на восток?

– Может быть, не юли.

– Вы воины, вам ехать на восток – вы встали в трактире на восточных воротах. Мне надо туда же. Но в трех-четырех днях пути, говорят, объявились разбойники, а у меня всего двое сопровождающих. Нанимать свободных опасно, никто не гарантирует, что я не найму тех же бандитов, которые через два дня пути обчистят обоз. Вы ни к кому не нанимаетесь, то есть разбойниками не можете быть, едете на восток, может, вы согласитесь сопроводить меня на четыре дня пути обоза? Плачу по золотому.

– Нет, у нас свой путь.

– Жаль, конечно, если надумаете, то я выезжаю в начале первой четверти. – Купец ушел от нашего стола.

Когда он отошел, я поинтересовался:

– А почему бы с ними не поехать?

– Во-первых – долго, мы даже шагом будем ехать быстрее, во-вторых, деньги он платит хорошие, просто так не стал бы раскошеливаться, значит, действительно опасно.

Утром встали пораньше. Мы с отцом размялись. Я попытался привыкнуть к мечу Малика, так как моим магическим на дуэли драться было нельзя. Хорошо, что орк гонял меня на разных клинках, и я быстро подстраивался к балансу нового оружия. После утренней разминки умылись и переоделись. Новая одежда пахла пряностями, наверняка купцы специально посыпали. Теперь мы не походили на заблудившихся крестьян, но на знатных тоже не тянули. Простая одежда горожанина скрывала нас в общей массе народа, выделяя лишь своей новизной. Позавтракав (мы с отцом не ели, нам нельзя было перед дуэлью, в случае ранения в живот это могло обернуться смертельным исходом), выехали в сторону восточных ворот. В книжную лавку по пути все-таки заехали. Отец взял книгу с простыми плетениями, а вот книги по норанскому языку не было. На подъезде к воротам заметили, что стража усиленно проверяет выезжающих, среди охраны был светлый. Видимо, кого-то искали. Поскольку мы ехали под подлинными именами, нас это не очень обрадовало. Шальной – явно в розыске, а мы с отцом тоже числились в Екануле не самыми лучшими гражданами.

Тут мимо проехал вчерашний купец. Отец тут же поинтересовался, нужны ли ему еще воины.

Купец был неглуп, быстро смекнул, в чем дело:

– Плачу серебряный, каждому.

– Езжай!

– Десять!

– Ползолотого за каждого, и ждешь нас часть на ристалище.

– Кто дерется?

– Я и он. – Отец ткнул в меня пальцем.

– Вы благородные?

– Безземельные.

– Драться будете между собой?

– Нет, у каждого свой противник.

– Выиграете, дам вам двоим по золотому, остальным по половине. Проиграет хоть один – вы или ваши друзья, в зависимости от исхода дуэли, сопровождают меня бесплатно.

Видимо, купец был азартным и хотел поставить ставки со смотрителем арены, а при его условиях он выигрывал в любом случае. Проиграет – обеспечена бесплатная охрана, выиграет – будет чем рассчитаться за наши услуги. Поскольку проигрывать мы не собирались, согласились на его условия.

На подъезде к воротам сердце забилось учащенно, рука сама потянулась к мечу. Малик с ненавистью смотрел на светлого, казалось, прожжет в нем дыру. Когда обоз остановился, я подъехал к парню и несильно толкнул его:

– Давай кинься на него, еще раз побегаем десятины три.

Он молча отвернулся.

От головы обоза мы стояли прилично, поэтому плохо слышали разговор, зато отлично видели, как в ладонь старшего стражника скользнула монета. Обоз тронулся. Когда мы проезжали мимо, светлый спросил: