Евгений Мисюрин - Пенсионер. История первая. Дом в глуши

Сверху мне под ноги выкатилось что-то круглое. Даже не задумываясь, отпихнул его в сторону. Естественно, пулей.

Одна за другой появлялись мишени. Они подпрыгивали, падали, поворачивались… И каждый раз я успевал их сначала почувствовать, будто возмущение воздуха, даже не так. Будто возмущение моего сознания. И только потом, часто уже после выстрела вслепую, я успевал их увидеть. И ни разу не промахнулся. И всё это время я ощущал себя не отдельным человеком, а частью единого пространства. И это было счастьем.

Минута кончилась. Барабан умолк, женщина спела последнюю ноту и отошла в сторону.

А я стоял с чертовски недовольной миной. Я снова был один, снова двигался с нормальной скоростью и, самое неприятное, перестал чувствовать окружающее пространство как часть своего «я». И мне этого очень не хватало.

– Что это было, Питер?

– Вуду, – он пожал плечами. – Но, ты меня удивил. Я не ожидал такой реакции на пение мамбы. Тебе понравилось?

– Нет! – Я был зол на него. Зол за то, что он со мной сделал, за то, что не спросил моего на это разрешения, а главное, за то, что всё так быстро кончилось.

– Не ври. Ты просто не хочешь становиться снова слабым и маленьким. Не волнуйся, это вполне естественно. Теперь ты знаешь понятие «боевой тамтам».

– Питер, а можно ещё?

– Можно, Гена. Даже нужно. И без всяких барабанов. Просто попробуй вспомнить песню нашей очаровательной мамбы.

Я попытался воспроизвести в голове мелодию. Странно, но вместе с ней зазвучал и гулкий стук тамтама. Краски стали ярче, но разделение меня на две личности не происходило.

– Не получается.

– Вот этому тебе и надо учиться. Пой в голове песню мамбы и пробуй пройти полигон снова. Только мишени я тебе настраивать не буду. В деревья постреляешь.

Я сделал шаг, потом ещё. Попробовал дотянуться пистолетом до дерева. Сначала ничего не получалось, я срывался на банальное прицеливание, да и время не замедлилось. Так и расстрелял все пятнадцать патронов, не сумев вызвать в себе боевого транса. Сменил магазин. Закрыл глаза и попробовал вспомнить расположение деревьев на полигоне. И внезапно понял, что вижу их. Я стоял, закрыв глаза, на старте и в то же время чувствовал людей, деревья и даже сбитые мишени. Ткнул пулей в ближайший ствол и понял, что попал.

Сзади снова застучал тамтам и послышалась заунывная мелодия мамбы. Я тут же, будто только этого и ждал, разделился на два сознания. Всё как тогда.

Мамба замолкла. Я начал мысленно повторять её мелодию и раздвоение сохранилось. Я не вывалился в реальное время, я снова был от него независим.

Постояв с минутку и понаслаждавшись, я вернулся в нормальный режим. Питер ван Рюйтер глядел на меня с доброй, отеческой улыбкой.

– Ну-ка сам, – сказал он.

Я мысленно запел. Раздвоения не пришло. Вместо него появилось сознание управления окружающим миром. Я подкорректировал свет, подстроил под себя время, потыкал пулями в отдельно выбранные листья на деревьях, приближая и отдаляя их от себя, словно зумом фотоаппарата… Что делать дальше я не знал, надо будет дома потренироваться, да и вообще, разобраться в возможностях этого необычного состояния. А сейчас, в реальное время. Я выключил мелодию в голове.

– Питер, что это вообще такое? Колдовство?

– Насколько я знаю, колдовства здесь нет. Просто особое медитативное состояние и одновременно активизация скрытых возможностей человека. Но точно тебе никто не скажет. Бокоры и мамбы будут с пеной у рта доказывать, что вселяют в тебя духов, но это понятно – они так на хлеб зарабатывают. А вот учёные, изучавшие это явление, пришли к выводу, что в резонансе с мелодией происходит активизация незадействованных участков головного мозга, меняется режим работы гипофиза и выделяются какие-то гормоны. Замечено, что сильных бокоров не трогают и дикие звери. Они даже путешествуют по джунглям пешком и без оружия. Ходят от деревни до деревни как у себя дома. Даже в Дагомее есть один такой путешественник. Если хочешь, я дам тебе почитать доклад, только он на африкаанс.

– Нет, спасибо. Мне достаточно знать, что со мной всё в порядке. Но, Питер! Я же тебе не брат, можно сказать случайный человек. Почему? Зачем ты меня этому научил?

– Проверку на резонанс проходят все. И никто пока не показал подобной реакции. Максимум – плывут и не реагируют на команды. А вот у тебя явные способности. Ты смог почувствовать вибрации окружающих предметов и существ, смог отключить эмоции и даже передать управление телом подсознанию. На моей памяти – это первый случай, а мы перепробовали не меньше пятисот претендентов.

–И что теперь? Ты отвезёшь меня в лабораторию и будешь проводить опыты? Как на белых мышах?

– Не будет никаких опытов. Нет у нас для этого ни лаборатории, ни научников, только одна мамба. Так что двигайся дальше сам, я тебе даже подсказать ничего не могу, потому что ничего об этом состоянии толком не знаю, кроме того, что оно есть и оно работает. Сейчас и ты тоже почти ничего не знаешь. То, что ты сегодня сделал – это только первый шаг. И если ты будешь развивать подаренный навык, ты научишься чувствовать не только предметы и людей, но и эмоции, намерения. А опытные бокоры утверждают, что могут читать даже мысли. Но это не доказано. Может, ты и докажешь.

Глава 5

Новая Земля, Дагомея, Лимпо. 24 год, 6 месяц, 40 число. 19:30

Жанна созревала для разговора долго. Мы уже сходили на полигон, выпили у Курта по банке пива, после чего девочки дружно разбежались по немногочисленным магазинам. Кстати, всё это время я, то входил в состояние «боевого транса», как я его назвал, то выпадал обратно. Даже научился поддерживать в таком состоянии разговор. Сложно было только следить за скоростью моей речи и пиво мешало – выбрасывало в реальность.

И уже потом, выходя из очередного магазина, Жанна остановилась возле меня и предложила:

– Гена, пойдём, кофе попьём? Здесь, возле мастерской Сэма, есть что-то типа бара. Интересный такой, почти весь бамбуковый, я вчера заходила. Там и поговорим.

Видел я этот бар. В сиесту там обычно лесорубы собираются. А сейчас там как раз должен быть патруль. Не самые лучшие собеседники в нашем случае. Но кофе выпить можно. Не получится, поговорим позже.

Патруля в баре не было. Вместо них за столиками сидела шумная разноцветная – от светло шоколадного до темно-фиолетового – компания, все как один в ярко-красных банданах. От компании заметно несло агрессией. Они громко говорили, временами перекрикивая друг друга, иногда шумно и бестолково ругались, но тут же братались и лезли обниматься. Иногда прямо через стол.

Мы постояли в центре зала и, не сговариваясь, дружно повернули на выход.

Вслед нам раздался недовольный гул и громкий, высокий голос прокричал: