Сергей Фомичев - Серая Орда

— Здравствуй незнакомец, — вернув лицу серьезный вид, обратился второй к первому. — Не знаю, далека ли твоя дорога и что ожидает тебя в конце её. Но предки подсказывают мне, что нам по пути. Извини, не знаю твоего имени. Ты можешь называть меня Волосатая Рука.

Первый некоторое время молчал, не понимая, что происходит. Но, наконец, его гнев отступил и, распрямив плечи, он так же серьёзно ответил:

— Зови меня Быстрые Ноги. Рад, что у меня появился попутчик.

Мудрость предков лишила вурдов имён, произносимых на пяти языках лесных народов. Но передача смысла имени на других языках не запрещалась. Из таковых вурды в последнее столетие освоили лишь язык славян. Так они вновь обрели имена.

Дальше шли уже вместе. Не один подле другого, как раньше, а именно вместе. И всё же разговориться бывшим врагам было не так уж просто. Только при подходе к людской дороге былая вражда начала понемногу таять.

— Недолго нам быть товарищами, Волосатая Рука, — произнёс молодой вурд. — Овды воткнут в нас стрелы, прежде чем мы увидим кого-то из них.

— Не спеши, Быстрые Ноги, — ободрил старший. — Мудрость предков состояла вовсе не в том, чтобы нас убили. Мы должны предстать перед овдами, а не перед их стрелами. Пока мы шли, я долго думал, как это лучше сделать. И кое-что, кажется, придумал.

Ошибается тот, кто полагает, будто вурды тупые кровожадные существа. Ну, может и прав, но лишь отчасти. Они действительно кровожадны. Что есть, то есть. Любят они кровушку человечью. Такова их природа, что же тут сделаешь. Но вот тупыми вурдов считают совершенно напрасно. Конечно, чудом уцелевший после встречи с ними человек, не может себе представить вурдов иначе как дикарями. Но, согласитесь, многие вообще считают глупцами всех, кто их окружает. И ошибаются. И страдают потом от этого. Сами в дураках остаются.

Да, нелегко поначалу поверить, что вцепившийся зубами в оторванную у вас руку дикарь говорит на шести языках и умеет считать самое малое до ста. Это ваши предки умели считать только до десяти — больше на руках не хватало пальцев. А у вурдов и рук и пальцев всегда имелось столько, сколько требуется. А появится нужда до двух сотен сосчитать, наотрывают ещё. И уж будьте уверены, они не растеряются и перед более сложными задачами. Особенно если от этого зависит выживание.

Когда среди бела дня перед кадомским купцом Ондропом выскочили на дорогу две косматые нелюди, он едва не лишился рассудка. Бежать? Бежать некуда. Да и разве убежишь от вурда? Разве скроешься от него в лесу? Развернуть повозку на узкой дороге невозможно — мешают деревья. Да уже и поздно. Один из вурдов, тот, что постарше и покрупнее, схватив узду, остановил лошадку. Второй, похлопав животное по спине, уже приближался к повозке. Ондроп хотел было побежать, но вдруг почувствовал, что не может — ноги будто отнялись. О лежащей в поклаже секире и о ноже, что подвешен к поясу, купец даже не вспомнил.

— Куда путь держишь, человече? — непринуждённо спросил тот, что держал лошадь.

Ондроп не ответил. Мысль о том, что «сейчас его будут жрать» воцарилась в его голове, вытеснив все прочие. Вурд, что поменьше подошёл к купцу вплотную и крикнул первому:

— Ты что не видишь, он языка лишился от страха. Зачем он нам нужен такой пугливый? Может его того… — молодой провёл рукой поперек шеи. — А для дела другого кого подыщем. Мало что ли их здесь ездит?

— Ты, мужик, нас не боись, — успокоил старший. — Сегодня мы сытые.

Оба дружно захохотали.

— Д-д-для к-к-какогго д-дела? — заикаясь, выдавил из себя Ондроп.

— Ну вот! — обрадовался старший. — А ты говоришь пугливый. Другой бы уж двадцать раз помер на месте, а этот, смотри-ка, сразу о деле спросил. Одно слово — купец.

— Дело простое, — объявил молодой. — Можно сказать — пустяковое. Отвезёшь нас к овдам. Как отвезёшь, так и шагай себе на все четыре стороны. Всё вернем тебе и повозку, и лошадь. И жизнь оставим. Наградить сверх того, правда, не сможем ничем. Сам знаешь, не признаем мы всё это ваше золото и серебро. Оно нам без надобности.

— Да где же я вам овд сыщу? — удивился купец, забыв про всяческий страх, до того необычной показалась ему просьба вурдов. — Овды они же в корчмах придорожных не сидят и на торги не хаживают. Они ж в лесу живут, как и вы.

— Вот в лес и поедем, — сказал старший. — И гляди — попытаешься сбежать, или шум учинить, или знак какой подать стражникам проезжим — голова с плеч слетит, что звезда падучая с неба. Пикнуть не успеешь.

Резво вскочив в повозку, оба вурда устроились среди товара.

— Что везешь, купец? — осведомился старший, деловито заглядывая под шкуру.

— Мёд везу. В Муром. На княжеский двор, да на торг, — ответил Ондроп.

— Мёд это хорошо, — протянул молодой, подмигнув купцу. — Мёд уважаю. Вот и угостимся в дороге. Отведаем, что за медок князьям поставляют.

В другой раз мужик, может быть, и испугался бы за товар. Но теперь, узнав, что нелюдь неравнодушна к мёду, даже обрадовался. Мёд? Да, пожалуйста, сколько угодно. Хоть облопайтесь, господа вурды.

— Ты, человече, трогай, давай, — напомнил старший. — Ехай. Дорога неблизкая.

Вурд вне племени — явление чрезвычайно редкое и занимательное. Жаль, не нашёлся ещё учёный, который взялся бы его изучать. И науки такой пока не догадались придумать.

Обычно изгнанный народом вурд быстро погибает. Одному выжить сложно. Рано или поздно либо люди прикончат, облаву устроив, либо звери дикие на тропе лесной подстерегут. Но уж если случается уцелеть, с ним происходят удивительные перемены. Вурд начинает думать. То есть думает-то он всегда, но когда остается один, без присмотра предков, он начинает думать свободно. Вурд может рассуждать бесконечно на любую тему, и иметь свое собственное суждение по любому самому отвлеченному вопросу.

Повозка не спеша двигалась в сторону Мурома, и пока Быстрые Ноги спал, Волосатая Рука донимал купца такой вот, учёной беседой.

— Вы, люди трупоеды все. Подумать только, какое мясо вы едите. Это ж уму не постижимо! Вот мы, вурды, едим только парное. С кровью, ещё горячей. А когда кровь остывает, то это уже не мясо, а падаль. Вы падалью питаетесь, а нас за зверей держите. А кто не звери — все звери. И вы и мы. Только разное мясо едим. Вот и вся разница.

— Но мы же не едим человеческое мясо, — попытался возразить Ондроп.

— Э-э! — протянул Волосатая Рука. — Так мы вурдов тоже не едим. Мало того, мы своих даже не убиваем. Запрет у нас на этот счёт строгий. Не то, что у вас, собственных заповедей не чтящих. А убиваете-то зачем? А просто так убиваете, даже не с голодухи. А на нас наговариваете. Напраслину, можно сказать, возводите. Да мы сроду не убивали вас столько, сколько вы себя сами.