Сергей Фомичев - Серая Орда

В отсутствии Лапши, князь поставил его сразу на две крепости — Главную, окружающую княжеский двор и Сынтульскую, что прикрывала московское направление. Не рассчитывая на один только свой полк, Заруба поднял ополчение. Затем, подумав ещё, отправился в окрестные слободки набирать добровольцев. Люди поднимались охотно. Что за напасть случилась, мало кто из них понимал. Ходили непонятные слухи о степняках, о московских происках. Но воеводе доверялись и без подробностей. Знали, Заруба осторожен как волк и зря их головы не подставит. В итоге, стены обоих крепостей кишели вооружёнными людьми.

Ответственность разом за две твердыни навела его на мысль, оставить в каждой по заместителю. Спичке он поручил Главную крепость, а опытного дружинника по прозвищу Ворот поставил руководить Сынтульской. Затем, якобы для того, чтобы производить вылазки, Заруба занялся созданием летучего отряда. Отобрав два десятка дружинников, он добавил к ним самых отчаянных головорезов из числа верховых добровольцев, и получил хорошо вооружённый полуполк конницы.

Теперь, если бы Уку, вдруг пришло в голову отыскать воеводу, Спичке следовало отвечать, что тот только-только выехал в Сынтул, а Вороту, соответственно, приказано было отсылать всех в Главную крепость.

Устроив всё таким образом, Заруба с летучим отрядом тайно ушёл к Сосновке.

Мещера. Окрестности Вурдово.

Варунок очнулся посреди малинника. По исцарапанной колючками руке ползали мухи. Собирали сукровицу и с жужжанием дрались между собой за лучшие места. Другие искали съедобное на лице и жуткой щекоткой разбудили княжича окончательно.

Утреннее солнце тщетно пыталось поднять кого-нибудь ещё. Но кроме ровного гула мух и слабого шелеста листьев, лес не издавал ни звука. Варунок попробовал встать и едва не упал: в голове воцарился какой-то кусачий туман, ноги слушались плохо, а во рту лениво шевелился распухший язык. Юноша не смог вспомнить ни где находится, ни как попал сюда. Вроде бы среди ночи ему захотелось отойти по нужде. Отойти? Откуда?

Он тряхнул рукой, сгоняя настырных мух. Те, покружив немного и, в конце концов, поняв, что пиршество прикрылось, отправились восвояси. Но не разлетелись, а плотной стайкой устремились в одном направлении. Варунок проводил их взглядом и заметил дорожку примятой травы, уходящей туда же.

Его собственный след? Или тех, кто затащил его в малинник? В любом случае стоило проверить. Больше идти всё одно некуда.

Сохраняя с великим трудом равновесие, точно покидающий корчму поздний гость, он отправился за мухами. Всего через дюжину шагов след вывел его на поляну. Первое, что бросилось в глаза, был гроб с лежащей рядом тяжёлой крышкой. Где-то он такой уже видел, но вот где и при каких обстоятельствах, припомнить не смог. Всюду валялись вещи и пустые мешки, словно кто-то спешно покидал поляну, не успевая собраться. Мухи пристроились здесь же, на монахах, что лежали рядком в стороне. Монахов было трое, и от мух они не отмахивались. В одном из них юноша узнал своего мучителя. Кажется, его звали Жмень.

Нутро вдруг дёрнулось, а рот наполнился желчью. Варунок, пошатнувшись, сплюнул. Голова по-прежнему разрывалась, вдобавок ему жутко захотелось пить. Среди груды полезных вещей воды не нашлось.

Чем же его опоили? Что здесь произошло, и куда делись те, кто завалил монахов? Вместо ответов голова одарила болью. Оставив солнце за спиной, Варунок покинул поляну. Два желания заставляли его шевелить ногами — выбраться поскорее отсюда и утолить жажду.

Ему повезло. Совсем скоро он нашёл и ручей, и дорогу. Там где они пересекались, виднелось множество следов от колёс и копыт. Оставив дорогу на второе, княжич попытался присесть у ручья, но в глазах потемнело, и он рухнул на топкий берег. Рухнул, впрочем, удачно. Хоть вся грудь и погрузилась в грязь, губы коснулись чистой воды.

Наглотавшись вдоволь и полежав с полчаса недвижно, он нашёл в себе силы подняться вновь. Теперь его вниманием завладела дорога. По виду наезженная, она казалась совершенно пустой. Куда ведёт дорога, и почему среди бела дня не видно прохожих? Вопросы, едва возникая, растворялись в тумане и прикрывались болью. Варунок на ответах не настаивал.

Он вновь припал к ручью и пил до тех пор, пока не ощутил внутри тяжести порядочного запаса воды. Почувствовав себя бодрее, юноша собрался уже отправиться в путь и задумался, в которой стороне лучше пытать удачу, как вдруг услышал топот. Не одинокий всадник, не конный разъезд — большой отряд сотрясал землю.

Княжич поспешил укрыться за деревом. Кто бы там ни мчался, а попадаться раньше времени им на глаза было бы неразумно. Довольно он натерпелся в плену.

Отряд быстро приближался, и Варунок смог разглядеть всадников. Судя по доспехам — дружина. Вот только, которого из князей? Не зная в точности, где находится, он тем более не мог предугадать, кого повстречает — друзей или врагов. Память с лживой угодливостью подсунула образы кишащей крысами Старицы; гроба, манящего пустотой; тонущего в студенистом коме купца, ухмылку Жменя.

Княжич зажмурился, тряхнул головой, отгоняя наваждение, а когда открыл глаза, то увидел сестру.

Облачённая в доспехи Вияна неслась в первом ряду длинной вереницы всадников, возле воина, в котором Варунок узнал молодого рязанского князя. В такую удачу трудно было поверить. На тело сразу навалилась усталость, ноги ослабли, и он едва нашёл силы шагнуть из укрытия.

— Стой! — крикнула Вияна.

Олег вскинул руку. Лошади, проскочив ручей, встали.

Девушка выбралась из седла и подбежала к брату.

— Живой! — она обняла Варунка и почувствовала, что тот держится из последних сил. — Не ранен?

Варунок мотнул головой.

— Устал. Да ещё опоили меня, вроде, гадостью какой-то.

Подошёл Олег. Уяснив в чём дело, задумался.

— Вот что, князь… Проводить до Городца тебя не смогу. Спешу. Оставлю коня и человека дам, если нужно. Доберёшься до Елатьмы, там брат у тебя…

— Нет, — возразил Варунок. — Вы же на битву? Я с вами.

Олег покачал головой.

— Не хватит тебе сил выдержать гонку. Нас ждали у Вурдово ещё вчера вечером. Как бы не ушли… Не можем мы позволить себе задержку.

Варунок взглянул на сестру, ожидая поддержки, но та промолчала.

— Дай коня, и можешь забыть обо мне, — предложил Варунок. — Если отстану, то сам о себе позабочусь.

Олег кивнул, распорядился передать княжичу одну из сменных лошадей. Больше не сказав ни слова, он забрался в седло и повёл дружину дальше.

Добрались до места за час с небольшим. Селение открылось внезапно, словно таилось до поры среди холмов и леса, а потом, распознав своих, выползло на дорогу.

Собственно на деревню Вурдово сейчас походило мало. Напоминало больше воинскую ставку. Дружины уже собирались в поход. Всюду сновали вооружённые люди, лошади седлались и вьючились, слышались крики, ржание, лязг железа. Местных жителей за скопищем военных было не разглядеть.