Семён Афанасьев - Игра без правил

- Ильза тоже погибла вместе со всеми?

- Почти. Ее мне пришлось убить лично.

- А ведь я был уверен, что вы любите друг друга…

Я тяжело вздохнул.

- Любил и никогда не смогу забыть. Но… она помогала Блекджеку в организации теракта. Месть любимой женщине за отца – как тебе сюжет? Шекспир тихо плачет от зависти в могиле… Я знал, на что шел. Знал, что придется заплатить дорогую цену. И теперь вот тебе завидую… Ты просто вернешься к своим детям, и для тебя этот кошмар закончится. Переедешь и сменишь имя – делов-то… А мне уже никак не сбежать от самого себя. До конца своих дней жить в страхе, что те, кого я люблю, поймут, что рядом с ними – не тот, кого они знали раньше. Всю оставшуюся жизнь я буду нести свой крест, притворяясь тем, кем больше не являюсь. Притворяться человеком особенно тяжело, если ты еще помнишь, каково это быть им на самом деле….

- Да уж, - вздохнул Макс. – Не знаю, смог бы я так… Только мне кажется, что у нас осталась еще одна проблема. Боливар будет искать нас до конца дней – его или наших.

- Боливар? – оживился один из бойцов. – Вы про Хорхе Боливара?

- Да, - кивнул Макс. – Просто его сын был на Острове, и…

- Так Хорхе Боливара убили четыре часа назад. При задержании. Колумбийцы совместно с нашими федералами.

Макс медленно повернул лицо ко мне.

- А ты ни хрена не удивлен, Профессор.

Я пожал плечами:

- А что тут удивляться? Много ты знаешь в Колумбии людей, которые много лет каждый день завтракают яйцами пашот и перцами халапеньо, фаршированными черной игрой и осетриной?

- Не-а. Никого.

- А я знаю. Одного. Некоего Хорхе Боливара. А затем ты просто взламываешь все места, где это может быть заказано, и цепляешь в систему свой руткит, который при получении определенного заказа пересылает данные тебе. Весь заказ, включая адрес доставки. После нескольких месяцев ты получаешь полный список всех нычек Боливара, и в нужный момент твой падаван просто сливает данные кому надо – и все. Нет больше Боливара.

- Охренеть… А как ты узнал, чем он завтракает?

Я загадочно улыбаюсь. Ответ «я случайно узнал это, когда воровал деньги со счетов наркокартеля» лучше оставлю при себе.

- Эй, парни, - сказал я вслух. – Сообщите кому надо, что вон в той лагуне того острова находится подводная лодка картеля Боливара. Пусть пришлют противолодочный вертолет.

Потом была посадочная площадка крейсера, куча народу, главным образом медиков. Меня встречали уже не просто как гражданина, которого надо было спасти – но как героя, который дал укорот целой банде убийц, помешав им сбежать с Острова, а заодно сильно наступил на хвост США.

- Вы капитан, да? – спросил я у моряка с визуально крутыми погонами.

- Он самый.

- Вот, держите. На этом накопителе неопровержимые доказательства грубого нарушения спецслужбой США регламента Острова. На самом Острове вы найдете еще больше доказательств в виде трупов разведгруппы. Вы знаете, что с этим делать, капитан?

- Якорь мне в глотку… О да, не сомневайтесь!

- Отлично. А теперь распорядитесь, пожалуйста, чтобы меня оставили одного. Тут, на вертолетной площадке. Мне надо прийти в себя.

Вот и все, финита ля комедия. Я вошел в эту реку, сделал все, что требовал от меня древний инстинкт мести, и вышел из нее, но уже не самим собой.

Может быть, это и к лучшему, что я расстался со многим из того, что делало меня человеком. Ведь это так досадно, когда ты все-все понимаешь – и почему люди такие мрази, и почему они так поступают, и в чем причина всех проблем на Земле – но знаешь, что решения нет.

Люди не могут решить свои проблемы, потому что сами являются частью их. Увы.

И скоро я полечу домой, и встречусь с той, без которой я не представлял себе жизни. С той, которая «умерла» на полгода, чтобы дать мне возможность отомстить. С той, которую я безумно любил и буду любить до конца жизни… Ну или притворяться, что люблю.

Ведь призрак Ильзы Айзенштайн навеки останется между нами. Ее глаза до конца моих дней будут с укором смотреть на меня из глубин памяти, напоминая, что я больше не человек.

Увы. Этот уродливый мир сломан и безнадежно болен. Войны, наркокартели, религиозные фанатики, ублюдочные политики – все это такие живучие бациллы, которые никакой антибиотик не берет.

Верней, мир был безнадежно болен.

Но теперь надежда появилась, потому что лекарство уже есть.

Я взглянул вдаль, туда, где занимался новый рассвет.

Ильза, прости меня. Я не забуду тебя до конца жизни, и мне очень хочется верить, что когда-нибудь, в ином мире, в иной жизни, мы встретимся со вздохом на губах на хрупких переправах и мостах, на узких перекрестках Мирозданья. И ты простишь меня.

А пока у нас впереди просто трындец как много работы… но мы справимся.

Ибо мы – Зеродис.

Имя нам – Легион.

И мы только начали лечить этот тяжело больной, но еще не безнадежный мир.