Black Fire - Плохой американец. Том II

Джону было явно плохо. Из носа текла кровь с белыми следами, парня начало рвать.

— Бери его, одевай. Едем в больницу.

Когда я садился за руль, то уже был внутренне готов к тому, что нас остановят копы. «Лишь бы не сменились» — твердил я себе, крутя баранку и инструктируя Бониту — Сидишь спокойно, вежливо улыбаешься. Расстегни еще одну пуговку на блузке.

— Что??

— Делай, что говорю!

Джона мы положили на заднее сидение, укрыли брезентом, что у меня был в багажнике. Начнут досматривать — заметят.

— Жвачка есть? — я без спросу схватил сумочку девушки, вывернул ее ей на колени.

— Эй!

— Заткнись! Надо было смотреть за своим парнем. Он нюхнул гору кокса размером с Эверест! Мы сейчас в такой жопе…

— А как же те парни?! Их тоже надо было везти в больницу!

— Я не мать Тереза. К тому же они не блевали и не кровь у них не шла. Оклемаются. Ну а нет, так нет…

Засунув мятную жвачку в рот, я несколько раз глубоко вздохнул. Так, надо успокоится. Я с обычной скоростью ехал по кварталу, на выезде сам, не дожидаясь приказа патруля остановился, опустил окно. И тут же поблагодарил всех существующих богов разом — на посту стоял утренний коп.

— А… старый знакомый — улыбнулся мне полицейский попутно разглядывая грудь в декольте Бониты.

— Добрый вечер, сержант! Мы сейчас ехали по Уотер-стрит — там какие-то подозрительные черные перебегали дорогу.

Коп тут же нахмурился.

— Что значит подозрительные?

— Какие-то сумки тащили — пожал плечами я — Вы бы проверили!

— Сейчас сообщу коллегам — покивал полицейский берясь за рацию — Спасибо за сотрудничество.

— Доброй ночи! — я помахал рукой, нажал на газ. Мы проехали мимо патруля, я внутренне перекрестился.

— Ну ты… даешь — покачала головой Бонита.

— Я же еще выпил у Гортонов. Бери путеводитель в бардачке, смотри где ближайшая госпиталь.

Ближайшей больницей оказался Georgetown University Hospital. Доехали туда мы минут за десять, после чего я припарковал машину, вытащил из нее Джона. Ему стало получше, взгляд был еще плывущий, но он хотя бы сам переставлял ноги. Под негодующий вскрик Бониты, я отвесил ему пару мощных оплеух:

— Ты меня слышишь??

— Да…

— Сейчас мы тебя отведем в госпиталь! Никому не говори свою фамилию — я быстро обыскал парня, забрал бумажник с документами — Слышишь?

— Да.

— Друзья дали попробовать какой-то порошок, тебе стало плохо. Запомнил?

— Ох… как мне плохо.

— Запомнил?! Мы тебя завтра заберем.

— Да!

— Отлично. Ведем его.

Мы взяли Джона и отвели его в приемный покой. Под мой вопль «человеку плохо» прибежал молодой врач, посмотрел зрачки парня. Тут же потребовал каталку. Под суету мы с Бонитой смылись.

— Что теперь будет… — в машине девушка начала плакать, размазывая тушь.

— Ничего не будет — буркнул я, заводя машину — Сделают ему капельницу и отпустят. Завтра — я посмотрел на часы на приборной панели — Уже сегодня его заберем. Лишь бы у него хватило ума фамилию свою не назвать… Все, успокойся! Перестань плакать.

— Спасибо тебе, Питер! Ты настоящий друг!

— Спасибо в карман не положишь — буркнул я, проезжая место, где стояли копы. К нашему счастью, в этот раз патруля не было.

— Питер, да я для тебя… что угодно!

Девушка поняла все по-своему — достала из сумочки салфетку, вытерла тушь и помаду с лица, потом наклонилась ко мне, начала расстегивать ремень на джинсах.

— Ты что…*? А хотя, давай! — я припарковался в темном месте под раскидистым деревом, откинулся на водительском месте. На улице было пусто — ни души.

Бонита справилась с ремнем, расстегнула джинсы и ширинку.

— Ого какой твердый! — мне все-таки удалось удивить девушку. Нет, молодость — это просто прекрасно.

— Не отвлекайся, дорогуша — я слегка надавил на затылок Бониты — И поторопись, мы еще успеем на вечеринку.

На вечеринку мы не успели. И не потому, что Бонита тормозила. Сосала она суперски, что называется с отдачей. Даже постанывала в процессе. Немного театрально, но я оценил.

Но когда мы зашли в дом, вечеринка уже закончилась. Слуги убирали грязную посуду, у барабанов, повесив голову на грудь, спал Кен. Рядом курил сигарету довольный Шакил.

— Господа, ваши комнаты готовы — к нам подошел тот самый негр, что прислуживал за столом — Я провожу.

— Первый раз в таком шикарном доме — тихо, на ухо мне признался Шакил.

— Не вздумай тут ничего стянуть! Ясно? — я пнул Кена — Вставай, труба зовет!

— Какая труба? — гитарист суматошно подскочил.

— Военная. Призывают нас с тобой. В армию.

— Какую армию? — пьяный Кен дернулся к барабанам, запутался в проводах, упал. Потом опять вскочил. Вся в доме смеялись, глядя на это.

— Американскую! Твоя помощь нужна стране. Про Вьетнам слышал?

— Я не поеду во Вьетнам!!

— А тебя и не спросят. Давай прощаться с друзьями и подругами — я обернулся к улыбающейся Боните — Они ведь сохранят нам верность пока мы будем отстреливать в джунглях желтолицых макак?

— Сохраним! — серьезно кивнула мне девушка — А если надо и будем оплакивать на могиле.

— Я ни в какой Вьетнам не поеду! — истерично выкрикнул Кен, потом наконец, заметил, как все смеются. Уставился на нас в остолбенении.

— Пить надо меньше! — я схватил парня за локоть, потащил на лестницу — Пошли спать. Тебе надо протрезветь.

— Так вы прикалывались надо мной?

Мы разошлись по комнатам, я лично постоял, проверил, чтобы никто не шастал по коридору. Отбой — для всех отбой. Была мысль заскочить к Аманде, но я отмел ее от себя. Слишком устал. Все, на что мне хватило сил — это зарядить будильник на 7 утра.

Новый день начался с того, что в будильнике заиграло радио. Ведущий бодрым голосом зачитывал сводку погоды и обещал раннюю весну. Сегодня Фил из Панксатони должен увидеть свою тень, что дает нам надежду на тепло. К своему удивлению я узнал, что помимо сурка Фила в Штатах полно других популярных грызунов — Виартонский Вилли, Статен-айлендский Чак, Шубенакадский Сэм (Shubenacadie Sam), и Генерал Борегард Ли. Все они точно также предсказывают весну. Знаменитый фильм День сурка еще не снят, именно поэтому Фил лишь один в ряду многих.

Всю банду пришлось будить пинками — никто не хотел вставать.

— Просыпайтесь, бандерлоги! — на Кена и Шакила пришлось даже вылить воды.

— Какие еще бандерлоги? — стонал негр, накрываясь одеялом.

— Киплинга читал? Обезьяны такие. Нежатся на солнце, бездельничают.

— Да мы вчера весь вечер отпахали!

— Ага, особенно ты. На сколько травы толкнул? Штука, две? Давай сюда — я вытряс джинсы и пиджак Шакила, высыпая на пол купюры.

— Эй, мэн, нельзя так! — парень тут же проснулся, вскочил, придерживая одной рукой семейные трусы.