Black Fire - Плохой американец. Том II

Мы прошли в пустой зал, куда спустя минут пять прошествовала группа белых, шикарно одетых мужчин. Они заняли сторону ответчика и я понял, что это табачные адвокаты.

— Ты посмотри кто пришел! — Штайнмайер обернулся ко мне, кивнул в сторону элегантного мужчины под шестьдесят с тонкими усами и волнистыми белыми волосами. Новый персонаж был невысоким, но с осанкой столь прямой, что она, казалось, добавляла ему несколько дюймов роста. На нем был великолепного покроя однобортный костюм из легкой светло-синей в тонкую светлую полоску ткани, сидевший так, точно его шили в Лондоне, в одном из тех заведений, куда вас и на порог не пустят без рекомендаций двух витонтов и одного принца.

На отвороте пиджака я заметил розетку военного ордена. Человек этот излучал властность. Адвокаты устремились к нему словно в зале суда появился сам Папа Римский.

— Кто это?

— Брэдли Томпсон. Его семье принадлежит Филип Моррис.

Ага, это у нас владелец брендов Marlboro, Parliament, Bond, Chesterfield… Теперь уже я обернулся к истцам, прошептал им: «Видите этого седого мужика? Это он производит Мальборо и другую отраву. Давайте дружно, повторяйте за мной «Убийца, убийца».

— Питер, что ты делаешь?! — зашипел на меня Штаймайер, но истцы уже начали скандировать «Убийца», зло поглядывая на Томпсона. Того это не проняло. Он сел позади своих адвокатов, демонстративно зевнул. Зато оживились журналисты. Они застрочили в блокноты, включили диктофоны.

— Прошу тишины! — в зал вошел пристав, а сразу за ним судья.

Истцы замолчали, началось предварительное слушание. Табачные адвокаты сразу попробовали перенести процесс в Нью — Йорк, но это не прокатило. Посыпались ходатайства о закрытии дела по разными предлогам. Они все были отклонены.

— Господа — немолодой темнокожий судья постучал молотком по подставке — Мы наконец, приступим к обсуждение отбора жюри или будем затягивать процесс?

Из здания суда я вышел в грустном настроении. Адвокаты у табачных компаний были крутыми и даже при благосклонном отношении судьи к нам, могли затягивать процесс до бесконечности. А ведь потом еще будут апелляции, кассации…

— Молодой человек, уделите мне минутку?

Я обернулся. За мной шел Брэдли Томпсон. Рядом топал широкоплечий мужик, справа под пиджаком у него что-то оттопыривалось. Охранник?

«Табачный король» приглашающе махнул рукой в сторону кафе, мимо которого мы шли. Оно было почти пустое — лишь парочка подростков пила горячий шоколад.

— Почему бы и нет? — я пожал плечами, вошел в кафе, занял столик в углу. Рядом пристроился Томпсон. Охранник вообще не стал садиться, встал у входа.

— Что будете заказывать? — к нам подошла молоденькая официантка.

— Кофе. Латте — выбрал я.

Томпсон заказал зеленый чай.

— Слушаю — я скрестил руки на груди, давая понять, что разговор не будет простым.

— Я собрал информацию по делу — «табачный король» посмотрел мне прямо в глаза — И у меня возникла убежденность, что именно ты — мотор всей этой истории.

Я пожал плечами, промолчал..

— Мои детективы узнали, что ты собрал специальную курительную помпу под руководством профессора Милхауза. Это во-первых. Во-вторых, ты предложил Штайнмайеру идею иска, полностью описал структуру дела и даже оплачиваешь часть судебных расходов. А также даешь деньги на рекламную кампанию для раковых больных. Она кстати, нам вредит даже больше, чем сам иск.

А у Штайнмайера похоже течет. И течет сильно. Кто-то сливает всю информацию табачникам.

— Мы немного покопались в твоих финансах — продолжал тем временем Томпсон — Удивительные успехи в биржевой торговле! И в таком молодом возрасте…

— Спасибо — я поблагодарил официантку, что принесла мне кофе.

Принесли чай и Томпсону.

— Воевал с японцами во Вторую мировую — пояснил мне «табачный король» — Тогда и полюбил зеленый чай. Очень хорош в жару.

— Вы же миллионер — удивился я — Зачем было идти воевать?

— Это был сугубо просчитанный ход. Я завербовался во флот, храбро воевал, получил награды. Теперь я не какой-то там табачный магнат, а ветеран! Возглавляю ассоциацию американских ветеранов.

Умно. Хорошая защита. И чего это он так откровенен?

— Пойми, Питер. Судя по тому, что я про тебя узнал — ты никто. Не обижайся, но это так. У этой страны есть хозяева…

— И вы в их числе? — я даже не спрашивал, утверждал.

— Именно. И никто не даст разорять исками индустрию, которая только в Штатах дает чистыми двадцать миллиардов долларов в год. Тебя, Штайнмайера, ваших истцов, растопчут и даже не заметят…

Эх, мало мы с них потребовали.

— Боюсь, вы ошибаетесь — я допил кофе — Вы были.в числе хозяев. Но ваша отрасль приносит слишком большой вред стране. Вред превысил пользу. И там — я поднял палец вверх — Уже начали это понимать. Стандарты вашей работы ужесточаются, скоро на всех пачках будет огромными буквами написано «Табак убивает» или что-то вроде того. Курильщикам запретят дымить в офисах, общественных местах. Мы с нашим иском — только первая ласточка. Скоро вас завалят такими же исками, так как взаимосвязь курения и рака учеными уже точно установлена. А ведь есть и другие болезни. Слепота, импотенция…

Томпсон нахмурился.

— Двадцать миллионов. Без признания вины.

Я закрыл глаза. Это было хорошее предложение. Мы с Штайнмайером получаем треть и эту треть еще делим пополам. Я получу 3.3 миллиона. Черт, как хочется взять деньги!

— Сорок! — я удвоил ставки.

— Ты играешь с огнем!

— Тогда вы заплатите через год сто. Но это будет ерунда по сравнению с тем, что вам придется заплатить дальше, когда наш иск прорвет эту дамбу вранья и табачного геноцида.

— Ты никто! И мы тебя раздавим! Готовься.

Томпсон раздраженно отставил чашку, кинул на стол два доллара. Быстрым шагом вышел прочь.

На встречу с Вики я опоздал. Ходил кругами и думал — не много ли я на себя взял. Конфликт с мафией, теперь с тузами табачного бизнеса. И еще у меня нерешенная ситуация с родителями. Кроме того ведь была ракета Сатурн! По телевизору каждый день показывали кадры подводных работ по подъему обломков и поиску тел астронавтов. Или их останков. Никсон объявил о том, что следующий полет откладывается до момента прояснения ситуации с аварией, но пока все выглядело так, что миссия Аполлон подходила к своему концу.

Остановившись у таксофона, я позвонил домой. Но никто трубку не брал. Это вызывало беспокойство. Но не слишком сильное.

Плюнув, я поехал в студию. И застал там идиллическую картину. Наш качок Фил натягивал на гитаре струну, тощий парень-фотокорреспондент щелкал его в разных ракурсах. Вики, в легком, платье-колокольчике на лямочках брала интервью у Кена. Тот с серьезным видом вещал в диктофон девушки.