Black Fire - Плохой американец. Том I

— Темный рок — я демонстративно зевнул, показывая, как нам все это не очень интересно — И какова будет цена за пластинку и наши роялти?

— Стоимость стандартная — два доллара в рознице — быстро произнес Далтон — Ваши роялти — 20 % с отпускной цены.

Ага, а отпускной ценой можно манипулировать. Нам показывать по документам одну, а с магазинов брать дополнительные деньги тайком. Проверить это никак невозможно. Да и тиражи тоже.

— Нам это не интересно — я откинулся на стуле и начал покачиваться под удивленными взглядами «экс-смайлов». Они поди в уме уже делили 8 штуки баксов на пятерых. Забыв при этом, что я забираю 80 % всех доходов.

— А что же вы тогда хотите? — Фишер нахмурился, Далтон поморщился на мою наглость.

— Я хочу… — но что я хочу, договорить не получилось — дверь кабинет распахнулась и внутрь зашли несколько полицейских. Один из них глянул в какой-то бланк и произнес — Кто тут э… из группы эйсидиси?

— Ну мы — я встал. Парни поднялись следом.

— Вы арестованы за нарушение законов об общественной нравственности!

Идиоты копы повели нас через клубный зал. При этом они заковали всех в наручники, взяли под руки. Как только публика увидела, что нас тащат наружу — раздался сначала свист, потом крики. Патлатые музыканты на сцене прекратили играть, толпа стала напирать. В первых рядах были подростки, многие из которых выглядели пьяными — в клубе нон-стоп работала барная стойка.

— Дорогу! Расступитесь! — кричали полицейские. Они взяли в руки палки, начали замахиваться ими.

Но толпу это не охолодило. Подростки отвечали ударами ног, в нас полетели первые предметы — стаканы, вилки с ложками.

— За что вы их арестовали?!

— Отпускай!

— Гром, гром!

Толпа все больше горячилась, полицейские перешли к тактике «немецкой свиньи». Они сгрудились вокруг нас, принялись уже всерьез лупить народ. Тот раздался в стороны и в нас полетели уже серьезные предметы. Одному из копов в голову попала пивная кружка, он пошатнулся. Стал перебирать заплетающимися ногами. Я оглянулся — на меня никто не смотрит. Толчея, крики… Я ставлю подножку копу, он падает на пол. Мы движемся дальше, а вокруг упавшего смыкается толпа.

Полицейские заметив потерю «бойца», совсем звереют. Вытаскиваю пистолеты, стреляют в воздух. Это работает. Толпа пугается, посетители клуба начинают разбегаться прочь. Копы подбирают своего товарища с разбитым лицом, выводят наконец, нас на улицу. Нас сажают на заднее сидение полицейских автомобилей, по рации вызывают скорую.

У клуба творится форменный бардак. Похоже к нему стекаются все копы города. От их мигалок и воя сирен рябит в глазах и шумит в ушах.

— Нам пиздец! — кричит мне Кен. У него над бровью царапина, льется кровь. И совершенно никто не собирается ему помогать — врачи долго занимаются пострадавшими полицейскими.

Наконец, кто-то из начальства отдает приказ и нас увозят. Мы едем по ночному Балтимору и ругаемся. Полицейские на переднем сидении нам вторят. Машину то и дело сотрясают маты, а также радиопереговоры. В городе объявлен план «Цитадель», в район Оушен драйв стягиваются все наличные силы. Слышны слова «бунт», «восстание»… Похожу разбежавшиеся с концерта подростки громят окрестные кварталы.

Нас привозят в участок, разводят по комнатам допросов. Я сижу в пустом помещении с железным столом и стульями и у меня дежавю. Совсем недавно я точно также куковал в полицейском участке Тоусона.

Долго скучать мне не приходится — полчаса от силы. В комнату заходит сразу пятеро мужчин. Все в возрасте, в строгих черных костюмах. Прямо могильщики на мою голову.

— Так, меня зовут Питер Делавэй — представляет плотный мужчина лет пятидесяти — Я прокурор Балтимора.

— Тезка, значит — я криво улыбаюсь, пытаясь поудобнее пристроить скованные руки.

— Я бы на твоем месте не шутил! — качает головой высокий «гробовщик» в круглых очках — За организацию восстания, тебе светит срок двадцать лет в тюрьме.

Мужчины важно кивают, я весело смеюсь.

— Во-первых, вы запугиваете несовершеннолетнего. Во-вторых, представьтесь.

— Федеральное бюро расследования, Уолтер Блинт — говорит высокий — А это — он обводит рукой остальных — Представители полицейского управления.

— Очень рад знакомству — я демонстративно зеваю — Тащите телефон, пора звонить моему адвокату.

Силовики переглядываются.

— У тебя есть адвокат? — удивляется фэбээровец — А имя у тебя есть?

— Питер Уолш. Директор и фронтмен группы Эйсидиси.

— Это вы сегодня выступали в Седьмом небе — утвердительно произносит Блинт — А теперь давай подробности.

— Господа! — я укоризненно качаю указательным пальцем — Это уже допрос. Только в присутствии адвоката.

— Какой адвокат?!? — кричит мне в лицо, брызгая слюной прокурор — Вы весь город на уши поставили! Мне мэр звонил, а за ним губернатор штата! Пострадали полицейские!

— Адвоката! — я вытираю локтем слюни с лица — Визитка в нагрудном кармане.

Копы обыскивают мои вещи, достают раздавленные солнцезащитные очки, бумажник. Смотрят права, передают их фэбээровцу и прокурору. Потом доходит дело до визитки.

Один из полицейских уходит звонить, остальные устраивают на моих глаза кофе-брейк. Не стесняясь меня, они обсуждают перспективы этого дела. Нагнетают обстановку. А я такие разводняки еще в 90-х на Урале проходил. Помню вломились к нам на завод ОМОН, положили всю дирекцию мордой в пол, даже потоптали слегка. Потом пришли опера, точно также развели по отдельным кабинетам и начали колоть — «да твой зам тебя уже сдал, пишет чистуху, паровозом пойдешь».

Я сплюнул на пол. Демонстративно харкнул под ноги фэбээровцу. Тот вспыхнул, вскочил на ноги, схватил меня за шкирку. И в этот самый момент дверь открылась и внутрь вошел Штайнмайер.

— Господа?!? — адвокат изобразил шок на лице — Что вы делаете?? Избиваете ребенка?

Блинт злобно глянул на юриста, отпустил меня и я упал обратно на стул.

— Сейчас же оставьте нас одних! Иначе ваше насилие над подростком не останется безнаказанным.

Мужчины хмыкают, но уходят. Штайнмайер устало садится за стол. Брезгливо отодвигает бумажные стаканчики с кофе.

— Ну и заварил ты дел….

Я пожимаю плечами, вздыхаю.

— Пока ехал в участок — слушал радио — прям убийство Мартина Лютера — восстание в городе, бунт молодежи. Весь Балтимор кипит. Рассказывай, что случилось.

Моя жизнь стала более упорядочной. Утром я занимался айкидо в зале Мияги, потом заезжал в школу. Я тщательно изучил расписания классов Тэмми и Тэссы, чтобы не пересекаться. Я ходил на ланч то с одной, то с другой. Разумеется, обоим девушкам подружки докладывали все. Но первой я продолжал врать, что Тэсса — ребенок и у нас просто дружба. Она верила. Второй, говорил о совместном школьном проекте с Тэмми. Мое вранье разрасталось, как снежный ком и похоже, что все шло к тому, что именно Тэсса, которой я тоже все рассказал про переезд, первая меня «поймает на горячем». По крайней мере, она сразу попыталась нас выследить у моего нового дома. Не получилось, но я насторожился.