Алексей Вязовский - Я спас СССР. Том IV [litres]

– Юль, да пусть ест. Куда мне их столько, солить?

Димон наконец приходит в себя:

– Рус, у тебя после Японии замашки просто наполеоновскими стали. Тебя там случайно не подменили?

Ребята весело смеются над шуткой друга. Я лишь печально улыбаюсь. Подменили, дружище. Еще как подменили. Только ты об этом уже никогда не узнаешь…

А поздним вечером, уже после ухода Вики, на пороге появляется Андрей Литвинов. Кивнув мне, как-то по-деловому осмотрелся и, широко распахнув дверь, пропустил в палату Степана Денисовича.

– Ну, как ты здесь? – Мезенцев присел на стул, откинулся на его спинку, устало потер глаза. – Прости, что мы с Андреем так поздно и без гостинцев, заехали буквально на минуту.

– Все нормально. Иду на поправку, – по-военному четко докладываю я, – к праздникам врачи уже обещали отпустить домой.

– К праздникам? Это хорошо… – задумывается генерал, – тогда у меня будет для тебя задание. Седьмого ноября после парада на Красной площади в Кремле состоится торжественный прием по случаю годовщины Октябрьской революции. Сходи-ка ты туда, покажись людям. Хотя бы на час-другой. Пусть все убедятся, что ты жив и здоров, заодно пообщаешься со своими старыми и новыми знакомыми. – Мезенцев протягивает мне по-государственному – с серпом и молотом – оформленный пригласительный билет.

– А кто там будет? – проникаюсь я моментом.

– Легче сказать, кого не будет. Олимпийцы, творческая интеллигенция, космонавты, военные…

– Если нужно, схожу. А вы-то как? Выглядите, если честно, не очень.

– Устал как собака. Этот пленум меня просто убил. Радио слушал сегодня? – кивает Мезенцев на приемник. – Тогда все главные новости уже сам слышал.

– Слышал. И новости в целом хорошие. Но Микоян…

– Плевать на Анастаса! – машет рукой Степан Денисович. – Сейчас не до него. Твой начальник провел с ним воспитательную работу, показал ему кое-какие документы. Человек проникся. Главное – нам удалось поладить с военными и получить их поддержку. Кандидатура маршала Крылова всех устроила, у него безоговорочный авторитет в Вооруженных силах.

– А что с партийцами из Секретариата ЦК?

– Вот с ними-то и основная проблема, – последовал тяжелый вздох. – Хрущев их распустил, дал слишком много власти в последние годы. А когда недавно попробовал снова прижать, они начали огрызаться и плести против него интриги. Гнездо всех заговоров находилось именно в ЦК. А уж после ареста Шелепина и Брежнева дело и вовсе до тихого саботажа секретарей ЦК дошло, при полном попустительстве их покровителя Суслова. Так что пока аппаратчики деморализованы потерей своих идейных вождей, нужно срочно менять соотношение сил между партийной и государственной ветвями власти. Иначе профукаем мы дело Ленина.

Я внимательно смотрю на Мезенцева. Да, правильно генерал понимает момент. Ну, что сказать? Радует, что Мезенцев реально смотрит на вещи и понимает корень нынешних бед. Но хватит ли у него сил окоротить партийный аппарат и вернуть центр власти из ЦК КПСС в Совет Министров?

– Разве ж это дело, – поддакиваю я, – чтобы секретари ЦК сконцентрировали в своих руках решение всех политических и экономических вопросов?

– Только, Алексей, – строжает голос генерала, – ты в политику пока не лезь! Просто поверь: в верхах сейчас такой передел власти начнется, такая борьба за влияние, что лучше тебе это время пересидеть в сторонке. Журналом вон своим занимайся, заодно и авторитет в журналистской среде приобретешь. А лет в тридцать, когда заматереешь немного, начнем и тебя продвигать наверх.

Ага… А эти шесть лет я буду со стороны смотреть, как реформаторы под руководством Косыгина себе шишки набивают, отбиваясь от ретроградов и спуская в унитаз самый благоприятный момент в истории страны – рекордные цены на нефть и предстоящую войну США во Вьетнаме…

Нет уж! Где смогу, постараюсь вмешаться по-тихому. Или по-громкому – это уж как получится.

– Степан Денисович, а Аджубея с Фурцевой нельзя было сразу в состав Политбюро ввести? Они же наши союзники, сильно помогли на пленуме!

Мезенцев снисходительно смотрит на меня, как на несмышленыша.

– Ты знаешь какой на них зуб у всех в ЦК? Вот, например, Аджубей, будучи всего лишь редактором популярной газеты, лез во все дела, начиная с МИДа. Встречался с Кеннеди, папой римским, выполнял тайные поручения Хрущева в Египте… Счастье, что он сейчас вообще смог усидеть на «занятых высотах», после смерти тестя многие требовали его головы. Так же и с Фурцевой – она могла бы легко лишиться всех постов. Оба они это прекрасно понимают, поэтому так отчаянно и сражались против Суслова и заговорщиков, поэтому и готовы подождать.

– Но у вас ведь есть планы на Аджубея? Хотите его на идеологию поставить?

– Соображаешь… – усмехается генерал.

Ага… Если Аджубей у нас стал кандидатом в члены Политбюро, то имеет теперь право принимать участие в заседаниях с совещательным голосом и вполне может участвовать хотя бы в обсуждениях. Суслов ведь тоже не имел официального поста главного идеолога партии, а всего лишь отвечал в президиуме за идеологию и внешнюю политику, формально оставаясь одним из секретарей ЦК. Т. е. по сути, он был настоящим серым кардиналом. Так и с Аджубеем потом можно устроить такой же финт. Умеренный либерал Аджубей – не самый плохой выбор для человека, отвечающего за идеологию СССР. А еще его можно назначить на пост, который сейчас занимает Ильичев – секретаря ЦК и председателя Идеологической комиссии. Пусть он это осиное гнездо разворошит.

Мы еще немного обсуждаем судьбу вновь арестованных Семичастного и Захарова, перспективы Суслова с Малиновским. Но никакой конкретики Мезенцев мне не сообщает – я так понимаю, что он сам еще не знает, как все повернется в новом Политбюро.

Вскоре мы прощаемся, Степан Денисович с Литвиновым тихонько уходят.

Ночью меня будят женские крики и запах едкого дыма. Путаясь в штанинах и на ходу натягивая олимпийку от спортивного костюма, я выскакиваю в коридор и сразу же начинаю кашлять. Пахнет чем-то химическим, ядовитым. В коридоре тускло мигают лампочки, санитарки с безумными глазами тащат куда-то каталки с лежачими больными.

– Звоните же ноль один! – кричит молодая дежурная докторша пожилому врачу. Тот трясущимися руками крутит диск телефона на медицинском посту.

– Что случилось? – Я хватаю знакомую санитарку за рукав халата.

– В щитовой полыхнуло. Общая эвакуация, – женщина подтолкнула меня в сторону выхода, – быстрее, товарищ Русин…

– На каком этаже?

– На третьем. – Санитарка металась, не зная, кого эвакуировать сначала. В коридоре уже собралось с десяток больных, половина из них лежали на каталках. А лифт обесточен.