Пантелей - Принцепс

– Это вам еврей подсказал, Сир?

– Ицхак вами очарован, маман. Даже не знаю почему, вроде умный человек…

– Он и правда умный, хоть и подлого происхождения. Ваш сенат языческая мерзость, при одной мысли об этом вам стоило принять постриг и удалиться в монастырь.

– Хм… – усмехнулся Ричард – Выходит, не такой уж он и умный. Не хотите – как хотите. Калигула не зря когда-то ввёл в состав сената своего коня. Я раньше тоже думал, что это просто самодурство сумасшедшего тирана, а сейчас понимаю, что нет, в этом был глубокий смысл. Лучше уж конь в сенате, чем женщина. Камень принимаете, или обратно отнести?

– Я ещё раздумываю, Ричард.

– Тогда прикажите подать мне джина, или ливийца, но без пряностей, маман. Вы так медленно думаете, что у меня опять успела пересохнуть глотка, а пить вашу отраву мне не позволяет тонкая организация души. Я давно бы повесил всех, кто эти напитки для вас готовит. Заподозрив…

– Хватит паясничать, Ричард. – Алиенора звякнула колокольчиком и распорядилась насчёт напитков – Какие полномочия будут у Цензора сената?

– Такие же, как и были в античности, маман. Чистить сенат от вредителей. Но учтите, если вы согласитесь, то будете там единственной женщиной, среди полусотни мужчин.

– Мужчины. – усмехнулась железная герцогиня – Как же много вы о себе воображаете. Я согласна, Ричард. Камень беру. Передайте своему еврею приглашение ко мне на обед, хоть с кем-то умным заранее пообщаться не помешает. Ступайте, сын, не следует вам напиваться у меня дома. Храни вас Господь!

– Взаимно, маман!

Двадцать второго октября 1197 года, Людовик Капетинг-Плантагенет уже стоял в строю. Честно говоря, осаду Марракеша не начинали только из-за него. Последний мусульманский город в Африке, после его взятия, полной победой завершится Третий крестовый поход, который продолжался почти девять лет. Девять лет для Людовика – это почти вся жизнь, да и для Роберта де Бомона срок весьма значимый, чуть меньше четверти всей жизни. Граф Лестер, вернее тогда ещё не граф, а только наследник своего отца, принял крест в двадцать восемь лет, и скажи ему тогда кто-нибудь, что эта война затянется без малого на десятилетие, ни за что бы не поверил. Слишком мощные силы подняла тогда Европа для освобождения Гроба Господня, самой большой трудностью казалась доставка их к месту сражений, но лёгкой победы не получилось. Сначала нелепо погиб император Фридрих Барбаросса, утонув при переправе через реку, а его войско, составлявшее почти половину всех крестоносных сил, повернуло назад. Из имперцев остался только Австрийский герцог со своими вассалами, да и то ненадолго. После взятия Сен-Жан-д'Акра, завершил свой поход и он, да не один, а вместе с королём Франков Филиппом-Августом, и из монархов Ричард остался в одиночестве. В победу тогда перестали верить все, кроме самого короля. Роберт де Бомон, уже ставший графом, после гибели отца при осаде Сен-Жан-д'Акр, тоже высказывался за прекращение похода. В стремлении продолжать, Ричарда тогда поддерживали, пожалуй, только братья де Лузиньяны, да нынешний Папа, Робер де Сабле, тогда ещё только выбранный Великим Магистром ордена Тамплиеров.

Из более чем пятидесятитысячного крестоносного войска, под знаменем короля осталось меньше десяти тысяч, но именно они сотворили настоящее Чудо. После битвы при Яффе их осталось чуть более пяти тысяч, но это были люди из стали, которым, казалось, даже доспехи не нужны, они и стали ядром нового войска, Орденом Героев, а сама битва коренным переломом в войне, после которой впечатлённые сарацины запросили перемирия, которого так и не получили. И вот итог – Марракеш. Хорошая крепость, что не говори, а строить укрепления арабы умели, однако любую крепость защищают не стены, а стоящие на них воины. С этим же у мусульман уже давно были проблемы. В их рядах ещё оставались стойкие. Надеющиеся на повторение Чуда, которое однажды совершил Ричард, и просто предпочитающие смерть в бою позору плена, но их было уже очень мало.

В отряде баннерета Людовика осталось чуть больше пяти сотен воинов. Роберт де Бомон, как и обещал, бросал их в самое пекло, но не с целью угробить, в случае возникновения опасной ситуации, франкам всегда направлялась помощь. Именно так кузнец выковывает из болотной крицы сталь, постепенно выжигая из неё все вредные примеси. При штурме Тазы был серьёзно ранен граф де Суассон, а в Фесе героически погиб граф де Куси, своей словно смертью снявший с франков заклятие неудачников. При Сафи и Себте [113] Современная Сеута. они уже почти не понесли потерь, и, удовлетворённый итогом, Сир Роберт вернул им коней.

– Михаэль. – окликнул оруженосца Роберт де Бомон, складывая подзорную трубу. Смотреть было больше нечего, более трёх сотен пушек уже практически сравняли с землёй северо-восточную стену города. Пора было ставить точку.

– Слушаю, Сир.

– Знамя развернуть!

Через пару минут на ветру заколыхалось алое полотнище с тремя геральдическими львами [114] Герб Плантагенетов. .

– Луи.

– Слушаю, Сир.

– Сворачивайте свой баннер. Под этим знаменем мы начинали поход, сражались под Акко, Яффе и Дамиетой. Его не поднимали уже четыре года, но сегодня особый случай. Принимайте трёх львов своего отца и командуйте штурмом города. Под этими львами мы начинали войну, под ними следует её и закончить. А свой баннер снова развернёте уже при осаде Брюсселя.

– Кем мне командовать, Сир? – несколько опешил Людовик.

– Всеми войсками, Луи. А я пока тут посижу, посмотрю со стороны, что можно было бы сделать лучше, чем сделали вы. Вперёд принц! Закончите дело, которое начали оба ваших отца. Не посрамите их.

Людовик Капетинг-Плантагенет блеснул глазами, не слезая с седла поклонился Роберту де Бомону и отдал приказ горнисту.

– Сигнал легионам – равнение на знамя. – и, не дожидаясь звуков горна, пустил своего коня рысью к пролому.

В день Рождества Христова, двадцать пятого декабря 1197 года, в Риме состоялся Парад Победы. Де-юре, Рим по-прежнему принадлежал Святому престолу, но де-факто его почти полностью выкупил Ричард, который и приказал устроить в Вечном городе широченный проспект от юго-восточных ворот Ватиканской крепости в сторону Неаполя. В былые времена это парад, наверное, назвали бы триумфом, хотя тоже вряд ли, ведь сам триумфатор в нём не участвовал. Ричард и Папа принимали участие стоя на балконе новой Курии сената, а не возглавляли шествие в золотых колесницах, поэтому это был именно парад, а не триумф.

Первыми в этом строю, ровной шеренгой выступали военно-начальники, теперь уже короли и герцоги королевского достоинства, под командованием Сира Ги де Дампьера. Короля Ливана, Хомса и Хамы, сеньора де Бурбон и де Дампьер, который не был самым значимым монархом в плане подвластных территорий, или подчинённых сил, но он был самым старшим из всех, а значит, самым мудрым. Его кандидатура на роль командующего парадом ни у кого из крестоносцев не вызвала противодействия.