Пантелей - Стратег

Граф Лестер измотал отряд герцога Австрийского засадами, пока тот шёл вокруг Женевского озера, впервые в этой истории в Европе применив кавалерию, которую позже назовут драгунами. Небольшие, до сотни, отряды устраивали многочисленные засады, и сделав по два-три залпа в сторону противника, в основном с целью больше напугать, чем убить, садились на свежих коней и легко отрывались от погонь. До Ньона Леопольд довёл едва половину своего войска, измученного постоянными атаками и ночью, и днём, а на переправе через Буарон, граф Лестер атаковал австрийского герцога в лоб. Роберт де Бомон дождался, пока переправится основной отряд, а на брод втянутся обозы, и ударил в этот табор из-за ближайшего холма, успев разогнать своих в галоп. Удар был страшен, и Леопольда потом пришлось выкапывать из под кучи мяса, конины и человечины. Относительно здоровых пленных, во всяком случае, способных передвигаться на своих двоих, из рыцарей в плен взяли всего три десятка. Их, граф Лестер, посоветовал Филиппу-Августу отпустить в Женеву без всякого выкупа и через день город открыл ворота королю Франков. Слишком уж шокирующей новостью для горожан оказалось объединение сил недавних врагов.

Император Генрих ещё ничего не знал о фиаско в Женеве, поэтому двигался на юг уверенно, не встречая никакого сопротивления. Уверенно он вошёл и в Рим. Правда, Папа успел отбыть в Неаполь, но это всего лишь отсрочка. Неаполь всё равно по пути. Генрих Гогенштауфен занял Латеранский дворец, отдал приказ отдыхать трое суток и готовиться к маршу на Неаполь, а ночью началось. Неизвестные резали караулы, поджигали казармы и выбивали из засад патрули. Даже на Латеранский дворец напали, благо, там разместилось больше трёх тысяч и ночной штурм отбить удалось. Но утром наступило долгожданное похмелье от успехов. Генрих наконец понял, что он угодил в мышеловку. Те жалкие три тысячи рыцарей, что устроились на постой в Латеранском дворце, были, судя по всему, его последними военными силами, от остальных отрядов донесений не поступало, а значит, они либо блокированы, либо уже уничтожены. Трое суток император удерживал Папскую резиденцию, отражая ночные атаки и каждый день отправляя парламентёров в Неаполь, но никто из них так и не вернулся. На четвёртый день Генрих приказал поднять над дворцом белый флаг.

– Вот и вся война, Ваше Святейшество. – Рауль де Лузиньян передал Папе подзорную трубу. – Как вы намереваетесь поступить с этими христопродавцами?

Вопреки ожиданиям Генриха, Папа не отбыл в Неаполь, он разместился на вилле герцога-талисмана, посчитав, что так будет надёжней и не ошибся. Папа посмотрел через окуляр на белый флаг и растерянно спросил Рауля.

– Не знаю. Это так неожиданно. Нам сдаётся сам император. А что бы сделали вы, герцог?

– Придите в себя, Ваше Святейшество. Я человек военный, а потому недалёкий и грубый. Я бы наплевал на эту их белую тряпку и ещё за пару-тройку суток вырезал бы всех под ноль. Чтобы помнили, как говорится. Но у вас ведь наверняка есть политические интересы, а это уже не моего слабого ума дело.

– Вы готовы убить императора?

– Этот болван мне не император, а обычный разбойник, вторгнувшийся сюда пограбить. Я готов его убить лично, если он выйдет на поединок, всё-таки, что не говори, а почётно снести башку хоть и глупому, но императору каких-то там свинских собак, а если же нет, то я просто велю поджечь ваш бывший дворец. Извините, Ваше Святейшество, но эти мерзавцы его опоганили. Вам придётся построить новый. Ломбардцы всё компенсируют, я это гарантирую, лично схожу с них за всё спросить.

– Вы очень интересный человек, герцог. Особенно странно мне ваше демонстративное отрешение от политики. Вы ведь очень серьёзная фигура, почему так?

– А Алиенора Аквитанская серьёзная фигура в политике, Ваше Святейшество?

– Несомненно. Железная герцогиня очень влиятельна.

– Так вот, мой король пообещал её выдать замуж за русского князя, в уделе которого снег тает в начале июля, а снова выпадает в конце его, если она не прекратит своих политических игр. И он это сделает, Ваше Святейшество. Я знаю, что являюсь значимой частью политики моего короля, но не имею ни малейшего желания начинать собственную игру. Решайте, что делать с этими бандитами сами, в этом вопросе я вам не советчик.

– Вы согласитесь принять титул диктатора Рима пожизненно?

– Этот вопрос вам нужно обсуждать с моим королём, Ваше Святейшество, я не знаю, какие у него на меня планы, но пока они мне определённо нравятся. Жениться я начал довольно весело, даже сам такого не ожидал.

– И вы правда готовы вызвать на поединок Генриха? Уже после того, как он побеждён? Он ведь тоже неплохой боец, насколько я знаю, зачем вам зря рисковать?

– Эх, Ваше Святейшество, не понять вам нас. Я готов оказать ему честь как воин воину и предоставить возможность погибнуть в бою с мечом в руке. Вот вы не верите в Судьбу, в отличие от нас, а я уверен, что она мне за это отплатит когда-нибудь таким же шансом. Это для вас смерть – это просто переход в другой мир, а для нас очень важно – как именно ты в него перешёл. Вызывайте Генриха, я готов.

– Нет. Наплюйте на эту белую тряпку и поджигайте. Славы вам и без того хватает, герцог-талисман. А я тоже не хочу начинать свою политическую игру против вашего короля.

– Аминь! – Рауль приложился к Папской длани, имитируя поцелуй. Не для Папы, тот уже давно всё понял, для окружающей свиты. – Но Болонью и Милан следует подловить со спущенными штанами. Рыцари дурачка Танкреда всё ещё в моём распоряжении?

– Вы же диктатор, герцог.

– Тогда начинаем наступление, Ваше Святейшество. У меня есть новость, что в Женеве всё закончилось в нашу пользу, и граф Лестер скоро присоединится к нам с северо-запада. С ним мы всю Ломбардию вытрясем до последнего шиллинга.

Поджечь Латеранский дворец не успели. Поняв, что в переговоры с ним никто вступать не собирается, а значит его планируют просто убить, император Священной Римской империи Генрих Гогенштауфен вышел в одиночестве на площадь перед дворцом и скинул перевязь с мечом на мостовую. Приказать убить безоружного Рауль де Лузиньян не смог, он только мысленно сплюнул от досады. Держать такого пленника ему не по рангу, даже как диктатору Рима. Отправить Ричарду? Так вроде не за что, с ним же император не воевал. Танкреду слишком жирно будет. Филиппу-Августу тем более. Придётся Папе держать пленника, больше некому.

– Пояс с кинжалом на землю, – угрюмо скомандовал Диктатор Рима.

Это было уже унижением, но император стерпел, пояс упал рядом с перевязью. Отправив конвой с императором на свою виллу, где разместилась временная Папская резиденция, Рауль задумался. Сжигать дворец смысла больше не было, этот пожар был бы уместен в погребальном костре для императора, который, подлец, и тут сумел выкрутиться.