MARHUZ - Реактивация [СИ]

- Здравствуйте, родные, - прямо со склона крикнул Шмын, - и чего вам дома не сидится?

- Да, вот решили проверить, чем ты тут занимаешься, - ответила Виктория, - вдруг от рук отбился и плохо себя ведёшь?

Спустившись, Старков выяснил причину столь неожиданного появления - его хотели проверить на соответствие легенде.

- Лёва сказал, что ты мёртвыми языками владеешь, хотелось бы убедиться. Если это так, то могу предложить сотрудничество. Поверь, это будет интереснее, чем косить сено!

- Солнце ещё высоко, поэтому сделаем мудро. Вы поезжайте ко мне домой, отдохните, в саду погуляйте. А я ближе к вечеру вернусь, тогда и поговорим.

Проситель, пытающийся убедить доводом "интереснее", сразу себя выдаёт. И если поставить его на место - можно кое-чего добиться для себя. Вернув профессора на бренную землю, Старков вынудил бедолагу мучаться от нетерпения, заодно разжевав кто в доме хозяин. И себе отгрыз время на обдумывание - переводы с этрусского следует "продать" как можно дороже. За них и нобелевку можно отхватить под соусом "поэзия древних этрусков". Это намного круче, чем вирши какого-нибудь диссидента Бродского или проза того же Солженицына!

Вечернее толковище началось с попытки перевода. Только неясно, как же ленинградский Эпштейн проверит правильность текста? О чём Олег сразу и спросил.

- Будем исходить из логичности и соответствия историческому периоду.

- Ну ладно, но напомню, что латинский - это тот же этрусский, но базово являющийся слэнгом сабинян и латинян.

Грубо говоря, три племени объединились в одно: два народца свинопасов и козогонов, и социум высокоразвитых потомков троянцев. Понятно, что культурную культуру поделили на всех, называя себя римлянами по месту прописки. Но существовавшее большинство, хоть и позаимствовало написание букв, однако пользовало свою устную словесность. Чисто этрусские обороты были непонятны простякам с окрестных холмов и очень неудобны для ассимилирования в бытовую речь. Так и остался дуализм класса написания кириллицей персидских слов. А за сотню лет и знатоков не осталось, кроме жрецов. Со временем и те перестроились, не имея практики и развития языка.

Первый же текст, после некоторого раздумья, полился сам собой - чему даже Шмын удивился. Неужели, настолько сильно умение "понимать всех", подаренное предками? Как же этим воспользоваться?

- Поразительно, но похоже на правду, - растерялся Борис Борисович.

- Тогда расскажите, пожалуйста, что случилось в Русском Музее, - попросил Старков, - а то в газете совсем кратко и ничего не понятно.

- Извини, но не имею права, - попытался откорячиться языковед, - давай лучше ещё один текст переведём.

- Не лучше, Борис Борисыч, баш на баш или забываем об этрусках навсегда!

Угроза прозвучала вполне серьёзно - явно было, что парню все эти древние до фонаря.

- Олег, но я действительно не могу, а ты можешь.

- Ошибаетесь, уважаемый, впрочем неволить не смею. Давайте лучше чай пить, а древности оставим древним. Тем более, что мне рано вставать завтра.

Важно сохранить твёрдость, иначе ничего не добьёшься. А профессоров, желающих получить помощь в переводе с пралатинского, полно по всему миру. Впрочем Эпштейн решил, что каприз назавтра пройдёт и тоже решил держать марку. Всех сотрудников музея обязали, правда устно, не распространяться по поводу инцидента.

Ранним утром Борис Эпштейн пошёл в атаку. За завтраком он обрисовал столь золотые горы, что они явно светились алмазами. Научная карьера, возможный переезд в Ленинград (в интернат для одарённых), покровительство языковедов, приобщение к культуре и интеллектуальному обществу.

- Спасибо, конечно, но всё это неинтересно. Ни карьера, ни общество, ни покровительство. Суета и рутина.

Трудно обьяснить людям, что свои жизненные приоритеты могут быть гораздо интереснее чьих-то там. Профессор не понимал суть отказа от столь сладкого набора плюшек.

- Да любой парень в твоём возрасте об этом мечтает!

- Ещё одна чепуха. В моём возрасте мечтают в футбол гонять классно и дурака валять чаще. А карьера интересна лишь карьеристам и прочим неудачникам.

Оп-ля-ля, приехали! Это кто же здесь неудачники?

- Расслабьтесь, дружищи Эпштейны. Всё просто, мне хорошо и ничего менять не собираюсь. Я даже школу бросил, чтобы все отстали с предложениями ухудшить мою жизнь. Она у меня одна.

И как с таким бороться, если он своей удачи не видит? Как убедить заняться переводами за просто так? Ради академической славы Бориса Борисовича. Наезды ещё продолжались, но Старков доел и ушёл на гору. Вечером попытка убедить снова провалилась, отпускное время тикало, а доводы иссякли. Пришлось, по секрету, рассказать что случилось в запаснике.

Среди разных экспонатов давно хранился перстень, который не могли отождествить ни с одной культурой. Камень зелёного цвета имел форму сплющенной пирамиды, внутри на золоте было выгравировано какое-то слово на неизвестном языке. Алфавит походил на санскритский. Ходила легенда, что это Перстень Власти и тот, кто его оденет - сможет повелевать миром! Вот и повадились высшие партократы в музейный подвал. Только с ними случались несчастные случаи со смертельным исходом. Перстень пробовали изучать, но ничего не добились - пришлось вернуть на место. Последнюю попытку овладеть ценностью произвёл кандидат в ЦК КПСС, курирующий культуру. Но стоило ему прикоснуться к артефакту, чтобы взять его в руки, как отказало сердце - инфаркт.

Олег из благодарности возобновил переводы...

Ничто не вечно, засобирались и Эпштейны. Несколько коротких текстов, даже переведённых, не позволяли найти ключ к языку, как таковому. Нужна серьёзная научная работа и гораздо большее количество материала. Борис Борисович, наивный, предложил выслать объёмный пакет, но Старков его сразу отморозил.

- Дорогой профессоре, у меня полно забот помимо этрусков, поэтому делаю вам предложение.

- Нет, Олег, ты не понял. Я организую твоё будущее...

- Извините, что прерываю, но привыкайте к тому, что условия диктую я. Будущее я и сам организую, так как мне нравится. В то же время, готов помочь вам, но не за идею, а под конкретный договор.

Сама суть соглашения была простой - Старков переводит объёмы и даже поможет с анализом и структурированием. Но после согласований с сектором инноваций в ЦК (Борисыч чуть не выпал в осадок, услышав это). Может быть языковеду придётся на время переехать в Алма-Ату, чтобы будущая нобелевка (или что там можно получить) числилась не только за Россией. В конце концов, ничего страшного не случится, если на всемирный научный курултай заявят обоих братьев. А свои личные условия Олег озвучит со временем, после визита в Ленинград. Хочется на артефакт посмотреть своими глазами. Естественно, что сотрудничество начнётся не раньше осени - пусть сначала в головах созреет, как следует.