Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга двенадцатая

Ну вот, считай, что теперь президентство и вице-президентство у нас в кармане. После этого совещание было закрыто и все, удовлетворённые его результатами и быстротой проведения, разошлись.

— Мне нужно будет в понедельник вернуться в Лондон и передать дела моему заместителю, — сказал Стив, когда мы зашли в его кабинет и собрались телепортироваться в Чикаго.

Но телепортироваться мы не успели. Пришёл сигнал от Крис, что один из курсантов пострадал при стрельбе из бластера. Курсантке каким-то невероятным образом удалось перевести переключатель стрельбы на максимальную мощность и она случайно умудрилась попасть в своего товарища.

Мне только этого ещё не хватало. Придётся курсанта Пронина, командира второго отделения, разжаловать в рядовые и вкатить ему три наряда вне очереди.

— Стив, — сказал я своему английскому другу, — жди меня здесь. Я быстро.

И мгновенно исчез, телепортировавшись на лунную базу. Никаких, твою мать, больше стрельб этим великовозрастным детям. Пусть первый взвод после капсул прямиком идёт в зал с симуляторами и отрабатывает на них полученные навыки. И чтоб до седьмого пота их гоняли. А второй взвод ложится на их место.

Крис всех курсантов и, прежде всего, пострадавшего быстро эвакуировала с помощью дроидов внутрь базы. Я появился в тот момент, когда все только вошли в раздевалку и сняли шлемы. Раненый лежал на спине на антиграве. Твою ж мать. Он уже впал в кому. У него был болевой шок. Нога выше колена, куда попал луч бластера, висела на тонкой кожице. Кровищи было море. Кто-то успел перетянуть ему жгутом ногу. Это ещё хорошо, что скафандр мгновенно заблокировал верхнюю часть туловища. Так как на Луне нет атмосферы, то там абсолютный вакуум. Молодцы дроиды, первым делом унесли пострадавшего. Иначе его кровь просто бы закишела. А до этого он мог или замёрзнуть, или умереть от удушья, так как на Луне полностью отсутсвует кислород.

Вот это всё я и рассказал притихшим девяти курсантам, приступая к лечению раненого. Все сидели понурые и на меня не смотрели. Доигрались, мать вашу. Правильно их Крис детьми назвала. А у девушки, которая произвела роковой выстрел, началась истерика и мне пришлось её вырубить на некоторое время, отключив сознание.

— Товарищ Андрей, — раздался голос искина, — пострадавшего в операционную отвезти?

— Не надо, — ответил я, посылая волну жизни в уже умирающее тело.

И тело задергалось. Нет, это были не предсмертные конвульсии. Это было второе рождение, почти как с дочерью Брежнева и с настоятелем буддийского монастыря. Но об этом я не стал никому говорить. Девушки, увидев что происходит с их товарищем, заплакали, а я крикнул всем:

— Тихо! Он будет жить потому, что я уже здесь.

Рёв прекратился и все подняли головы и уставились на оторванную ногу, которую я, на их глазах, приложил к тому месту, где она должна быть. А потом они увидели, как засветились зелёным светом мои руки и девушки ахнули. А я держал обоими руками ногу курсанта и чувствовал, как сращиваются его кости, мышцы, сосуды и кожа.

Все аж привстали со скамеек и, открыв рты, смотрели за фантастическим действом, разворачивающимся прямо на их глазах. Вдруг курсант глубоко вздохнул и открыл глаза. Большинство от неожиданности попадало назад, на свои места.

— Курсант, как себя чувствуешь? — спросил я раненого.

— Как-то странно, товарищ Андрей, — ответил тот и попытался сесть, но у него ничего не получилось, так как сил не было из-за большой потери крови. — Слабость сильная и пить очень хочется.

— Ничего, сейчас сока тебе целебного дадим попить.

Я отдал команду дроиду и тот ускоренным темпом отправился в столовую за этим чудодейственным соком. Он был с какой-то неизвестной мне планеты, но его, как я случайно узнал, следовало пить при большой потере крови. Типа нашего гранатового.

Для того, чтобы слабость ушла, я направил в раненого ещё одну волну энергии, восстанавливающей силы. Ну вот, цвет лица у него из белого превратился в розовый, а тут и дроид подоспел. Я помог курсанту принять сидячее положение, после чего тот стал пить живительную, на самом деле, влагу. Крис мне рассказала, что в установочных капсулах был дополнительный медицинский режим работы. Можно будет, одновременно, и закачивать базы в свою нейросеть, и проходить восстановительный курс лечения всего организма.

Остальные курсанты были поражены тем, что ещё несколько минут назад они видели рядом со своим товарищем его оторванную ногу, а сейчас он уже мог сидеть и при этом болтать в воздухе этой ногой. Они поняли, что это всё сделал я и только благодаря мне их детское дурачество не закончилось гибелью одного из них.

— Так, а теперь все в душ, — приказал я, отошедшим от потрясения, курсантам. — Крис, сегодня необходимо будет подать воду в душевые кабинки, иначе они там не разберутся. Экономить на воде не будем. Теперь у нас есть звёздный буксир и он сможет, если что, притащить прямо на базу целый астероид из льда.

— Поняла, — ответил искин и в её голосе мне послышалось осуждение за такой расточительный приказ.

— Но воду, всё равно, расходуйте экономно, — сказал я, обращаясь ко всем курсантам второго отделения. — Вашего командира за проявленную халатность во время учений, я отстраняю от командования отделением. И назначаю ту девушку, которая произвела случайный выстрел из бластера. Да-да, в целях психологической терапии примете отделение. Как ваша фамилия?

— Курсант Ярцева, товарищ Андрей, — доложила она уже вполне отошедшая от искусственного обморока, вызванного мной.

— Курсант Гамов, вы остаётесь командиром взвода. Пока. Но ещё одно такое ЧП и я отправлю вас назад, на Землю.

Судя по реакции курсантов, это было самое страшное для них наказание. Оно ляжет несмываемым пятном позора на них и им будет стыдно смотреть своим товарищам в глаза. Да, это совсем другие люди и другая эпоха. А всего лишь через пятнадцать лет такие люди просто сгинут бесследно. Настанут лихие девяностые и понятие совесть исчезнет из лексикона советских людей. Да и сами эти люди перестанут существовать как единая нация, так как не станет самого Советского Союза.

Но в этой ветке истории такого уже не будет. СССР не исчезнет с карты Земли и эти люди останутся, передав то, чему их научили, своим детям. И не будет «потерянного поколения». Да, только сейчас я понял глубину той пропасти, в которую рухнула наша страна в начале девяностых. Вот эти, стоящие передо мной юноши и девушки не дадут ей туда рухнуть. Я не одинок в своём деле. Нас не миллионы, но сотни тысяч и мы вместе — сила.

— Так, пострадавший, — обратился я к раненому курсанту. — Пошевели ногой.

Нога функционировала нормально, поэтому, после дополнительного лечения в капсуле, курсант сможет вернуться в строй.