Кирико Кири - Тонкие грани (том 6)

— Хуже не станет.

— Уверен? — прищурилась она. Да, злобная стерва, это чувствуется как в её интонациях, так и во взгляде. Наверное, привыкла кричать на других, а тут и прикрикнуть хочется, но и за себя страшно.

— Конечно уверен. Но я здесь по поводу газеты, если честно.

— Понравилось статья? — с вызовом спросила Кэйт.

— Да, неплохо, — согласился я, перелистывая газету. — Только вот здесь кое-что не верно. Торговля людьми, в том числе несовершеннолетними. Хочу сказать, что меня можно обвинить во многих грехах, но никак не в этом. Потому я нахожу это несколько обидным.

— А мои источники говорят иначе.

— Твои источники врут, Кэйт. Я могу продавать всё что угодно, кроме органов, людей и детей.

— О, так ты привёз меня сюда, чтоб поправить. Это так мило. Я могу взять у тебя интервью в другой раз. А теперь советую отпустить меня.

Что-то мне подсказывает, что не будь я наркобароном, то меня бы уже послали нахуй и смешали с говном.

— Боюсь, тебе придётся остаться здесь и внять моим предостережениям.

— Думаешь, меня испугает это? — начала она дёргаться на стуле, словно пытаясь расслабить верёвки. — Вы все на одно лицо, можете только угрожать. А у меня столько копий компромата спрятано на тебя и Руссо, что ты даже при желании не найдёшь их. Мы всегда оставляем после себя прощальные подарки.

— Очень умно, — хмыкнул я. — Вообще, я как бы и не сильно против того, чтоб обо мне писали в газетах, но приписывать мне то, чего я не делал… Это обидно.

— Не обиднее, чем тем, кому ты сломал жизнь.

— Одно и то же… — вздохнул я. — Всегда… Ладно, не суть. Ты должна закрыть это дело, Кэйт. Больше не совать нос в мои и Руссо дела, если не хочешь, чтоб за эти статьи награждали тебя посмертно.

— У меня есть то, что вас утопит, — прошипела она. — Если я умру, это всё всплывёт.

— Не всплывёт. Ты не будешь их просто опубликовывать, вот и всё.

— С чего вдруг? — вновь испуг мелькнул в глазах. Она знает, где её слабое место. И знает, что мне тоже это известно.

— С того, что, если ты так сделаешь, тебе придётся очень об этом пожалеть, — отозвался я. — И позволь мне продемонстрировать, насколько ты будешь жалеть об этом.

Кэйт нахмурилась, следя за тем, как я подхожу к двери.

— Ведите! — крикнул я, наблюдая за ней.

Да, кажется, наша журналистка осознала, куда сворачивает ситуация, я видел это по её лицу, по той трещине, которую дал её характер и откуда виднелся теперь страх. Этот напряжённый вопросительный взгляд с боязнью увидеть то, чего она всегда боится. А когда в двери двое громил под руки затащили перепуганную девчонку, она ещё и закричала:

— АХ ТЫ УБЛЮДОК! ДА Я ТЕБЯ СГНОЮ, СУКА!!! Я ВАС УТОПЛЮ ВСЕХ В ДЕРЬМЕ! ЕСЛИ ТЫ ПОСМЕЕШЬ…

Хорошая пощёчина тыльной рукой всегда помогала вернуть людям самообладание. Смотришь на их лицо после удара и видишь, как на какое-то мгновение они увидели мир совершенно с другого ракурса, и сама суть раскрылась им на эти мгновения. Например, для Кэйт сутью стало то, что надо заткнуть свой рот и слушать. И в этом ей поможет изолента, которую я любезно наклеил ей на рот. Не хватало, чтоб эта идиотка унизила меня при остальных. Тогда придётся членовредительствовать, чего я действительно хотел избежать. Лишь припугнуть.

Схватив её за волосы, я поднял её голову, чтоб она хорошо смогла наблюдать шоу со своей дочерью. Кэйт замычала, задёргалась, как и положено матери, которая готова защищать своё дитя, но сделать ничего не могла.

— М-М-М-М-М-М-М-М-М!!!

Её бедная девчонка даже не касалась пола, просто висела на руках у этих мужиков, испуганно глядя на мать.

— Мама! Мама! Что вы с ней сделали?! Мамочка!

Но в этот момент лучше бы она беспокоилась о себе, так как мать её в куда большей безопасности.

— Итак, Кэйт, чтоб не давать пустых обещаний, я сейчас покажу всё наглядно. Чтоб ты прониклась ситуацией полностью и поняла, в какой ты жопе. Парни, — кивнул я им.

И шоу началось. Они просто бросили девушку на пол и начали раздевать её. Милая и юная девушка в ужасе начала отбиваться от двух огромных громил, которые не сильно церемонились с ней.

— Мама! Мама! Нет! Нет, пожалуйста! Пожалуйста! НЕ НАДО! ПРОШУ ВАС! МАМА! НЕТ!!! НЕ-Е-Е-ЕТ! ПРОШУ ВАС!!!

Её мать бесновалась, плакала, билась на стуле, словно по ней пустили ток, но ничего не могла сделать. А два огромных бугая с лицами закоренелых зеков не просто раздевали её дочь, они нарочито жёстко срывали с неё одежду в прямом смысле, словно рвали на части, и отбрасывали ткань в сторону, пока девчонка всячески сопротивлялась. Вот она в нижнем белье, один из них дёрнул за лифчик. Девушка попыталась удержать его, но куда ей. Следом с неё слетели и разорванные трусы, после чего они, не сильно церемонясь, подтащили её к небольшой медицинской кушетке и привязали по рукам и ногам к ней, широко раздвинув ноги и открыв всё самое сокровенное на всеобщий обзор.

Один из них сам начал раздеваться, показав свой огромный агрегат. Выглядело это настолько внушающе, что даже мать перестала сопротивляться, просто плача.

— Мама! Мама! Нет, пожалуйста! Прошу вас! Нет! Нет-нет-нет! Помоги мне! Мама! Мама!!!

Девчонка дёргалась, рыдала, билась, как рыба на суше, пытаясь вырваться, но куда там.

— Видишь, до чего доводит упёртость, Кэйт? — негромко спросил я. — Твою дочь будут сейчас ебать все, кому не лень, и полный набор ЗППП и сломанной психики будет ей гарантирован, а ты будешь на это смотреть. Как твою дочь ебут, как подзаборную шалаву. Будешь наблюдать, как она визжит от боли, как ей всё рвут. А потом мы перейдём к десерту.

Я кивнул другому бугаю, и тот достал чемодан. Раскрыл его и показал целый набор хирургических инструментов.

— Признаюсь честно, никогда не занимался чёрной трансплантацией, но всё бывает в первый раз, да? Мы её даже убивать не будем, просто отрежем у неё то, без чего она сможет жить, пусть и не полноценной жизнью. Чего молчишь? А, так у тебя рот заклеен, — с усмешкой сказал я и содрал с ей лица изоленту.

— Ненавижу! Ненавижу вас, суки! Не трогайте её! Я вас кастрирую всех! Вы все покойники! Мои люди на.. кха… кх-х-х…

— Мама! — завизжала девчонка в слезах, но на неё никто не обратил внимания.

Удар в живот успокоил Кэйт мгновенно.

— Послушай, — присел я перед ней. — После того, как мы поизмываемся над твоей дочерью, отрежем язык, чтоб не могла говорить, и отправим её куда-нибудь в Таиланд или Африку, где с удовольствием купят такую шалаву, на твой счёт поступят деньги, которые будут недвусмысленно намекать, что тебе заплатили за работу. А потом выйдет ещё одно доказательство связи со мной и Руссо. Какой ужас, разоблачили его и меня. Но следом, на следующий день, кто-нибудь случайно заметит перевод на твой счёт, и выйдет статья уже от ваших конкурентов, где будет довольно подробно описано то, кто тебе заплатил. И знаешь, кто этим человеком будет?