Николай Живцов - Следак [litres]

– Альберт? – Уголки ее губ слегка приподнялись, но выражение лица осталось строгим. В глазах мелькнуло удовлетворение, когда закончился визуальный осмотр моего внешнего вида. – Наконец-то ты приехал, – произнесла она. Шагнула мне навстречу и едва ощутимо коснулась губами моей щеки. Отступила. Вновь скупо улыбнулась, после чего велела заходить в дом.

От обстановки в доме, представлявшей собой смешение деревенского и городского стилей, веяло уютом. Деревянные полы в прихожей были застелены половиками: длинными в полоску и круглыми крупной вязки. В комнате же, куда мы вошли из прихожей, на полу лежал ковер. Белые стены с одной стороны украшала галерея черно-белых фотографий, висевших над двумя креслами и втиснутым между ними столом-книжкой, с другой – вышитые цветными нитками картины. Между окнами расположился высокий стеллаж, заставленный книгами. С потолка свисала хрустальная люстра, ее дополняли однотипные бра над диваном, что стоял у противоположной окнам стены. В углу, на самом видном месте, на тумбе с закрытыми шторкой полками, стоял массивный телевизор «Рекорд В312».

Я засмотрелся на вышитую картину: молодая крестьянка с босыми ногами переступает через ручей, подол ее юбки приподнят, оголяя одно колено, а над головой девушка несет связку камыша. Талантливая работа вышивальщицы, я бы не отказался такой картиной украсить свою суперсовременную квартиру в той жизни.

– Даже не думай, – за спиной раздался голос Клары, сестры Альберта, – знаю, это твоя любимая мамина работа, но она останется здесь, в доме, где жила мама.

– Не думаю. Просто смотрю, – уверил ее я.

– Пойду соображу что-нибудь на стол. Голодный небось. – Клара скрылась в прикрытом шторой проеме между стеной и печью.

Я сбросил рюкзак на пол, а сам уселся на диван. Это стало моей стратегической ошибкой. Влетевшая в комнату девочка с веселым гиканьем запрыгнула мне на колени.

– Сыграем в ладушки? – предложила она мне с ходу.

– Я не умею, – попытался я откосить.

– Забыл, что ли? – удивилась она, но все же поверила.

Наивный, но приставучий ребенок.

– Но ничего, я тебя научу, – обрадовала она меня.

Появившемуся новому лицу я был безмерно рад. Внимание девочки переключилось, и я был на какое-то время оставлен в покое.

– Папа пришел! – закричала она и вихрем метнулась к мужчине, фото которого тоже не было среди вещей Альберта.

Он был высок, широкоплеч, его трехдневная щетина в сочетании с ультракороткой стрижкой были необычны для этого времени.

– Здоро́во, – поставив дочь на пол, протянул он мне мозолистую руку. – Как доехал?

– Нормально, – дежурно ответил я, рассматривая пятна от малины на своей белой футболке.

Из кухни выглянула Клара.

– Мойте руки и садитесь за стол, – сказала она.

Мы прошли на кухню за как бы моей сестрой. Впереди шел как бы мой зять, на его ноге висела как бы моя племянница. Меня ждал веселый уик-энд.

– Паша, долей воды, – попросила Клара, кивнув на умывальник.

Обычный такой деревенский умывальник или рукомойник, не знаю, как он правильно называется, видел у кого-то в саду на даче: жмешь рукой на клапан вверх, и из отверстия льется холодная вода. Только сейчас мы не в саду, а в доме. Значит, центрального водоснабжения здесь нет. Мысли сразу сместились на туалетную тему, и мне стало совсем грустно. Сбоку всхрапнул допотопный холодильник «Смоленск», разделяя мои чувства.

Щи оказались бесподобными. Отлично зашла запеченная с зеленью и сметаной молодая картошка, понравилась и обжаренная в муке с яйцом речная рыба. Под выставленную Павлом водку она шла особенно хорошо. Из выложенных на стол свежих огурцов и редиса я в одного умял половину. Как же давно я так вкусно не ел. Довольный, я привалился спиной к стоящей позади меня печи.

– Ну что, рассказывай. – Убедившись, что я наелся, Клара начала допрос: и как защитился, и куда распределили, и где я жить буду.

– Хорошо, следователем в райотдел, жить буду в общежитии, – отчитался я.

– В городе, что ли, остаешься? – уточнил Павел.

Я кивнул и потянулся за еще одним огурцом.

– Лето здесь проведешь? – спросила сестра.

Хорошо, что притормозил откусывать, точно бы подавился.

– Нет, на работу выйду, – открестился я от этого странного и неуместного предположения.

– А Варька у Мосеевых в том году после окончания института целое лето у родителей прожила. И только осенью по распределению уехала, – вопросительно смотря на меня, сообщила Клара.

– Так то Варька, а это я, – глубокомысленно заявил я.

– В милиции, наверное, все по-другому, – поддержал меня Павел.

– Темнишь ты что-то, – заявила сестра, положив подбородок на сцепленные ладони. – Не хочешь оставаться – не оставайся, – добавила она обиженно.

– Да почему не хочу? – начал я выкручиваться. – Просто следователей не хватает, поэтому и лишают отпусков.

Клара вздохнула, скользя по мне печальным взглядом.

Огурец расхотелось вовсе, и я вернул его на место.

– Жениться не надумал? – задала она следующий вопрос из сестринского списка.

– Я еще слишком молод для этого, – возмутился я.

– Конечно, молод, – вновь поддержал меня Павел. – Клар, мы с тобой поженились, когда нам по двадцать пять стукнуло.

– А я раньше не могла, – посчитав приведенный мужем пример неподходящим, заявила сестра.

– Все ты могла. Не хотела, – рубанул Павел и наполнил наши с ним рюмки водкой.

– Не могла, – повысила голос сестра. – Не до замужества мне тогда было. Мать умерла, Альберт еще мальчишкой был. Вот когда отправила его в университет, тогда и пошла за тебя. Чем ты недоволен? Все равно же за тебя вышла, а не за кого другого.

От последних слов жены Павел нахмурился, взял рюмку и, не чокаясь, замахнул ее содержимое.

– Мамочка, можно я пойду погуляю? – переключила на себя внимание девочка. Перед ужином ее отмыли, и лицом она стала похожа на меня с Кларой. И я пока не знал, как к этому относиться.

– Иди, Марта. Только далеко не убегай, – отпустила ее сестра.

Когда племянница убежала, Клара начала убирать со стола грязную посуду.

– Я ей еще до службы в армии предлагал отношения оформить. Не согласилась, – продолжил рассказывать о наболевшем Павел. – Из армии вернулся, вновь в ЗАГС позвал – опять не пошла. И так еще несколько лет от меня бегала, пока ты в город не уехал. – Он вновь наполнил рюмки. – Спрашивается, зачем так долго тянула? Мы бы и втроем прекрасно жили. Мы ведь, Альберт, с тобой всегда ладили? – потребовал от меня зять подтверждения.

– Ладили, – кивнул я и тоже замахнул водки.

Клара расхохоталась. Отвлеклась от мытья посуды и повернулась к нам.

– А кто кричал, что ноги его в этом доме не будет? А кто грозился всыпать кое-кому ремня и уши открутить?