Владислав Бобков - Целитель чудовищ - 1

— Сколько ты говоришь, Широ, убил в сражении?

— Двоих, господин. — Стас не стал говорить, что он ничего об этом не сообщал.

— Двоих, — протянул Нобуноро, как вдруг замер, после чего его губы растянулись в подозрительно широкой ухмылке. — У меня появилась прекрасная идея!

Почему-то в этот момент у землянина, в свою очередь, появились очень нехорошие предчувствия.

— Воители требуют от меня вылечить их пленного принца, монахи же наотрез отказываются это делать. — от переизбытка чувств аристократ даже начал размахивать руками.

— Господин, послушайте… — пожилой воитель обеспокоенно попытался вставить хоть слово, видимо, почувствовав, что сказанное в дальнейшем ему совершенно не понравится.

— Обычные лекари тут не подойдут. Ведь если я правильно понял, раны принца очень тяжелые и он на грани смерти? А это значит, что тут требуется кто-то знающий и опытный, — взгляд аристократа стремительно бегал туда-сюда. — Лучше всего бы подошел какой-нибудь ученый-мудрец, но за неимением оного сойдет, и его ученик…

Взгляд Нобуноро резко остановился на замершем от таких перспектив землянине, а его улыбка грозила напрочь порвать щеки парня.

— Господин, подождите! — взревел раненным зверем воитель, от гнева аж ударив кулаками по переносным татами устилающими пол. Казалось удар был не так уж силен, но одежды окружающих невольно затрепетали от легкой волны воздуха, а само соломенное покрытие обзавелось двумя круглыми отверстиями, раза в четыре шире, чем кулаки старика.

Вокруг весело летали волокна соломы, но никому из окружающих не было весело. Охрана Нобуноро схватилась за клинки, которые, как видел Стас раньше, засветились призрачным зеленым светом.

— Доверить жизнь принца клана Сумада, легендарных Повелителей камня, какому-то безродному лживому крестьянину — это ошибка! Я не хочу с вами спорить, господин, но только подумайте о последствиях!

— Джиробу-сан, вы забываетесь! — стоявший рядом с троном пожилой самурай, грозно нахмурил кустистые брови и хлопнул ладонью под доспехам. Усы на его маске-шлеме, казалось встопорщились еще сильнее.

— Нет, это просто невозможно! — тем не менее старый воитель и не думал успокаиваться. — Чтобы пленить этого мелкого дьявола мне пришлось пожертвовать двумя десятками опытных бойцов! Два десятка воителей, моих клановцев, нашли свою смерть в том страшном сражении. Камни ожили и размалывали нас в кровавую кашу, сотни земляных копий терзали нашу плоть и тысячи камней норовили сломать наши кости, а вы хотите просто так выбросить все наши труды на помойку?!

— Джиробу-сан! — на этот раз повысил голос сам Нобуноро. Более того, он даже вскочил с трона. — Если вы не забыли, вас нанял мой отец, дайме, Такаши Като! Вы приняли контракт и обязаны ему подчиняться! Если у вас есть какие-то с этим проблемы, отправляйте гонцов моему отцу или разрывайте соглашение, но до этого момента извольте беспрекословно выполнять мои приказы!

Повисла нехорошая такая тишина. Сам же Ордынцев был ни жив ни мертв. Откровенно говоря, он опасался даже повернуть голову и взглянуть на скрипевшего зубами старика.

«Повезло же этой стране с сыном дайме. Интересно, как долго она сумеет просуществовать, когда старый Такаши даст дуба?»

— И чтобы успокоить ваши тревоги, — продолжил Нобуноро Като, немного успокоившись. — Давайте спросим знающих людей, — аристократ повернулся к молчавшим все это время монахам. — Преподобный Наоки, как по вашему мнению, этот Широ обладает ли медицинскими познаниями? Можно ли его отправить лечить раненного молодого воителя?

Стас все же рискнул повернуть голову и сделал он это явно зря.

На губах пожилого настоятеля возникла издевательская усмешка, когда он тоже повернул голову и взглянул на старого воителя.

— Конечно, сложно судить о знаниях этого молодого человека без практической работы. Но если ориентироваться даже на его слова становится понятно, что он вполне сведущ в медицине и отлично подойдет для лечения раненного принца…

Время замерло.

Вот, сидящий Джиробу встает, оглядывается вокруг и его дикий взгляд останавливается на замершем от ужаса землянине. Стас даже не заметил, как топор оказался в руках воителя.

Ордынцев пытается встать, отползти или сделать хоть что-то, но его тело отказывается слушаться, все также оставаясь на месте.

Тяжелое топорище с неотвратимостью самой смерти медленно и величаво приближается к шее Стаса… Чтобы, не остановившись, продолжить свое движение, прорезая кожу, мышцы, кровеносные сосуды и наконец позвоночник.

Отделившаяся от тела голова, роняя капли крови медленно падает на стремительно краснеющие татами.

Из-за пазухи выскакивает обезумевшая от страха и ничего не понимающая Леви. Она падает прямо в кровь своего уже мертвого хозяина. Лефиафан не успевает осознать, что же за тяжелый запах ее окружает, когда тяжелая нога воителя опускается ей сверху на череп, с хрустом сминая его словно мыльный пузырь.

Вокруг начинается паника и подернутые пеленой смерти глаза Стаса запоминают эти последние мгновения навечно.

— Хватит!

Чтобы в следующую секунду Стас шатается, задыхаясь и судорожными глотками вбирая столь сладостный воздух.

Все вокруг и впрямь вскочили на ноги, но Стас был вполне жив, и голова все еще сидела у него на плечах. Окружающие самураи выхватили мечи, а тот пожилой самурай, стоявший рядом с Нобуноро, будто бы испускал странные невидимые, но ощутимые волны силы, стирающие из разума землянина страшные картины.

«Готов поставить свою жизнь под заклад, что это была жажда убийства», — Стас как-то легко понял, что же его так припечатало: «Он так разозлился, что его желание убивать транслировалось всем здесь присутствующим. Черт подери, как у меня сердце не порвалось от такой жести».

Ордынцев был не так уж и неправ. Многие из присутствующих самураев блевали себе под ноги или вовсе лишились чувств, свалившись под ноги своим товарищам. На их фоне Стас был почти образцом самоконтроля, хоть и стоял ближе многих.

Самое же неприятное, эта жажда крови прошлась и по сидящей за пазухой Леви, от чего последняя яростно извивалась, пытаясь выбраться.

Стас быстро согнулся, изображая, что ему стало плохо, сам же при этом пытался успокоить паникующую змейку.

— Тихо, милая, спокойно. Тебя никто не тронет. Успокойся. — шептал он, поглаживая дрожащее чешуйчатое тельце. И его попытки успокоить и впрямь, что удивительно, принесли плоды, Левиафан понемногу затихла, затаившись, будто поняв человеческую речь, что было, если подумать, невозможно.

Стас не придал этому значения, хоть будучи на Земле невероятно этому бы удивился. Все же змеи далеко не самые понятливые и послушные питомцы.