Комбат Найтов - Чекист: В небе только девушки! И… я. Мы взлетали, как утки… Чекист [сборник litres]

– В курсе. Мне нужна точка в Нижней Иматре. Знаешь, где Верхняя в Нижнюю переходит?

– Конечно.

– Сколько до нее?

– Четыре ноль пять.

– Считайте!

В общем, сменив семь раз курс, я оказался в восьмистах сорока четырех метрах от «Музея Тирпица» в Каафьорде, недалеко от Альты. Я здесь уже бывал, в тринадцатом году, черное такое, невзрачное здание. С белыми пятнами. Под кригсмарине косят. А у меня три двухтонные с сорокапятисекундной задержкой. На все не хватит, но на кого бог пошлет!

А в Альте истребителей не оказалось! Их к нам послали – уничтожить большевистскую заразу. А мы «Тирпиц» завалили… Ну, так, плюшками балуемся.

Задачи попасть в «Тирпиц» и не стояло. Вылет был разведывательным, по просьбе англичан. То, что я бомбы с собой взял и полетел не на «спитфайре», а на тяжелом бомбардировщике… Так получилось. Если заходить курсом двадцать восемь градусов, то там нет ни одного поселка. В шести километрах от цели начинается довольно широкое ущелье, откуда до ближайшей дороги восемь километров. Она там вдоль реки Крокелвы идет, а в соседнем ущелье только небольшая тропа вдоль мелководной речушки. Кстати, очень рыбной. Так получилось, что отпуск я там проводил и присматривался к возможности подобного удара. Бомбил я по-штурмовому, без прицела. Кстати, ни стрелок, ни бомбардир так и не увидели, на что сброшены бомбы. Корабли стояли укрытые сетями, ветвями и снегом. Над целью мы находились всего двенадцать секунд. Для того чтобы включиться, прожекторам требуется около двадцати – двадцати пяти секунд. А в Альте зенитки заговорили, но вверх, тогда как мы прижимались ко льду. В этой части фьорда в холодные зимы битый круглый лед. И хорошо помогал снег: там, где он лежал, более-менее ровно, а чернели только скалы. Правда, отход над Трансфарелвой пришлось отменить: ущелье показалось слишком узким и слишком темным. Взял чуть выше, все равно вслед никто не бил. Перевалили через хребет и пошли на юг, стелясь над гористой тундрой и стараясь не попасть в поле зрения локаторов. Когда приподнялись чуть повыше, правый сказал по СПУ:

– Петрович, мы ж не на «Иле», чтобы в двух метрах от воды крыло держать. Когда сзади бухнуло, я подумал, что все, сейчас воткнемся.

– Нас скала прикрывала.

– А что бомбили? Там вроде пусто было.

– Черт его знает, может и пустоту, но судя по всему – сам глянь, до сих пор бесятся, – во что-то попали. Конфигурация берега не совпадает с картой, вот и сбросил. По данным английской разведки где-то тут немцы прячут флот открытого моря. Мы здесь по этому поводу. Как только район от немцев очистим, прилетят англичане. А пока на нас разведка фьордов. Вот один проверили. Василий! Видел что-нибудь?

Кормовой стрелок не ответил. Странно! Послал бортмеханика к нему. Через пару минут голос стрелка:

– Сергей Петрович, у меня СПУ вырубилось, все предохранители вылетели. У Иваныча нашлись запасные.

– Еще раз вылетят – в пехоту спишу! Видел чего, снимал?

– Снимал! Там четыре каких-то острова, только наши бомбы мимо них упали, хоть и рядышком. А взрывов я не видел, вспышек не было, только звук. Два раздельно и один слитно. И там зениток много, но они вверх били до взрывов.

Бортрадист рвался отстучать РДО Сталину, но я не разрешил выходить в эфир. Нас сейчас все ищут! Успеем сообщить, если долетим. Пока под нами родина финского Деда Мороза – Йоулупукки и его жены Муори. Этот козел отмечал вовсе не Рождество, а зимнее солнцестояние – 22 декабря, так что к нашему полету он имеет самое прямое отношение. Правда, сегодня уже двадцать третье, но вылетали мы двадцать второго. Так что мы были в роли нууттипукки и пугали непослушных детей Гитлера. Вон справа от нас немного видна на черном фоне неба его «хижина» – Корватунтури. Подходим к ее траверзу и поворачиваем на восток, на курс сто три градуса.

– Командир, сзади справа на четыре, выше три, отметка цели, дистанция семь километров, – это оператор РЛС, которую он периодически включает.

– Режим постоянный, докладывать об изменениях.

Чуть убавляю обороты, чтобы не выдать себя выхлопом.

– Это финик! – доложил радист. – Наводят на нас, но высоту не знают. По шумопеленгатору.

Нам до дома еще сто шестьдесят километров, или двадцать три минуты полета.

– Кто наводит?

– Немцы. Все по-немецки говорят, но на финской частоте.

Он забирает севернее, мы отходим южнее, и я еще больше прижался к земле.

– Одна из станций нас потеряла.

– Угу, и я его больше не вижу, сплошная засветка, – проворчал оператор.

Хабаров ушел к астролюку, тоже наблюдает. В отличие от бомберов, у нас верхней четырехствольной турели нет, от атак сверху мы не сильно защищены. Через три минуты я приподнялся над тундрой, чтобы оператор удостоверился, где противник. Тот проскочил, теперь он в трех километрах севернее.

А мы отдали «77» в эфир еще пять минут назад. Через пять минут здесь будут наши истребители, а пока играем в кошки-мышки, опять прижавшись к земле.

– Командир, вижу! На фоне сияния. На десять часов, выше два.

– Радист, кодом передай, он у Сурьярви, виден на сиянии. Высота два – два и пять.

– Первый, сорок первому, пять пять пять.

Это Степан Супрун, замкомандира 1-го корпуса по истребительной авиации, цель видит. Чуть в стороне от нас протянулись четыре трассы к маленькому «брюстеру буффало». Снизу-вверх, раздирая машину финна. «Буффало» живучий, он крутнулся и попытался уйти от «спитфайра» резким переворотом вниз. Но мы уже подскочили вверх, и наш оператор наводит «спита» на цель. Увидев заходящий точно в хвост истребитель, финн на бочке вывалился из машины, у которой горел хвост и вывалились шасси. Два «спитфайра» взяли нас на сопровождение, мы зажгли задний синий и пошли к Койма-губе.

– Володя! Вот теперь можешь давать РДО. «Действуя по плану операции „Вольфрам“, провели разведку южной оконечности Альтен-фьорда. Атаковали предположительно обнаруженные цели. Произведено фотографирование объектов. На отходе самолетами 3-го гвардейского полка сбит истребитель „Брюстер“ финских ВВС, который наводился немецким командованием на нас. Г-л Шкирятов».

Последовала целая волна приказаний: произвести доразведку, выяснить, уточнить. Фотографии у нас не получились, вообще ни одной! Не настроена камера снимать ночью без подсветки с высоты пятьдесят метров. А у стрелка, кроме разгорающихся прожекторов, камера ничего не запечатлела. Сталин рвал и метал, и требовал послать туда разведчик. Этого же требовали англичане. Все как с цепи посрывались. Пришлось лететь в Москву.

– Ви понимаете, что срываете важнейшее задание командования?

– Товарищ Сталин! Нет никакой надобности сейчас производить доразведку. Немцы готовы к такому развитию событий и ждут нашего разведчика. Требуется запросить у англичан норвежскую разведгруппу. Пусть они посмотрят, что мы нашли. Второй раз пролететь там, где пролетели, нам не дадут. И от высотника толку мало, они поставят дымзавесу, и все. Я смотрел снимки, сделанные 118-м полком. Этот угол – Каа-фьорд – всегда был закрыт туманом или облачностью. Почему и решил идти на малой высоте. Только людей потеряем, и никакого толка не будет.