Комбат Найтов - Чекист: В небе только девушки! И… я. Мы взлетали, как утки… Чекист [сборник litres]

В четыре утра самолет Вольфганга оторвался от земли, сбор эскадрильи занял шесть минут. Под ними четыре штаффеля третьего штурмового полка. Высота пять тысяч метров, в 04:15 пересекли польскую границу, в 04:30 «штукас», включив сирены, повалились на крыло и начали обрабатывать польские самолеты, которые стояли плотными рядами на аэродромах. Провалившись вниз, штаффель фон Вольфи бил с пологого пикирования по уцелевшим самолетам. Два «лося» попытались атаковать «штукасы», и первые жертвы войны были принесены. Две черных перекрученных полосы дыма разрезали небо. Сам Вольфганг стрелять по «лосю» не стал, атаковал и дал команду ведомому обстрелять поляка. «Лось» уступал новеньким Bf.110 километров двести по скорости, и шансов у поляков не было. Они с трудом могли достать Ju.87.c.4 по этому параметру.

Война продолжалась, за уничтожение аэродромов и самолетов на них в Катовицах и Кракове, представили к наградам, но обещали вручить после войны. Фронт прорван двумя танковыми армиями и катился к Варшаве с приличной скоростью, задействованных сил люфтваффе было с избытком, и это скверно отразилось на времени перемещения основных сил. Польские аэродромы были усеяны воронками и неразорвавшимися бомбами, поэтому базироваться приходилось на слабо подготовленных площадках в обыкновенных полях. Настроение у Вячеслава было не очень, а тут еще приходилось всячески демонстрировать воодушевление и восторг перед мощью вермахта. Воздушные бои случались, полностью польская авиация на аэродромах не была уничтожена. Ее большая часть находилась на границах с Литвой и СССР. Оттуда, капля по капле, поступали все новые и новые самолеты, но в основном устаревших конструкций. Вольфи очень надеялся, что удастся проконтактировать со своими, но 18 сентября поступил приказ перебазироваться на запад. Там начались атаки французской армии на позиции в районе линии Мажино. Три эскадры 4-го флота срочно перебрасывались на Западный фронт, как официально стал называться этот участок. В первую очередь туда потащили новейшие Bf.110.

Вылетали днем, потому что посадка в Берлине, а дальше как Вальтер решит, он – группенкоммандер. На счету у Вольфи пять сбитых, постоянно отдавать ведомым добычу было небезопасно. В люфтваффе была собственная служба безопасности. И свои могли настучать, это тоже было принято во всех подразделениях. Пацифизм не приветствовался. Поэтому требовалось сохранять паритет между добротой и заботой о личном составе и о личном счете. Из-за этого на каждый вылет он брал разных летчиков, как бы проверяя подготовку и уровень тактической грамотности.

В Берлине садились под музыку, трибуны самого большого аэропорта Германии были заполнены до предела. Они были первыми, кто возвращался с польского фронта. Присутствовал Гитлер, почти весь генералитет как вермахта, так и люфтваффе. Все радостно обнимали ветеранов Польской кампании. Командующие эскадрами давали ответ народу Германии. На трибуну вытащили обер-ефрейтора Крюгера, по статистике люфтваффе он сбил первый польский самолет. Об этом все узнали только в Темпельхоффе. Крюгер, молоденький девятнадцатилетний мальчишка, краснел-краснел, а потом выдал:

– Я шел ведомым у штаффелькоммандера господина лейтенанта фон Крейца. Цель видел, мы быстро сближались снизу, находясь в мертвом пространстве двух бипланов. Господин лейтенант отдал команду: «Атакуй, прикрываю!» Я двинул до упора обороты, чуть подвигал педалями, пытаясь вычислить поправку. Господин лейтенант говорил по радио: «Ближе, ближе, давай!» Второй очередью я попал. Я его сбил!

Трибуны взорвались аплодисментами, а Вольфганг удостоился «похвалы» резидента.

– Ты потерял возможность войти в историю! Зачем это было нужно?

Вольфганг пожал плечами. Асу Первой мировой этого было не объяснить. Тот понимающе улыбнулся в ответ на молчание, обнял за плечи и прошептал на ухо: «Заря сто одиннадцать».

– Поздравляю, господин обер-лейтенант! – громко сказал резидент. – У вас новое назначение.

Сигнал «Заря 111» означал проверить связь и приготовиться к передаче важного сообщения. Для этого было подготовлено три основных и четыре запасных канала связи. Предстояло провести процедуры проверки прохождения материала до Москвы и исключить те каналы, которые не сработали. Все они были бесконтактными: письма и закладки. Время для этого Вольфи получил вместе с Железным крестом второй степени, который «украсил» его карман на кителе.

По поводу признаний Крюгера в люфтваффе разгорелась дискуссия, правда, не выплеснувшаяся из летных столовых, клубных комнат и курилок. Каждый судил с высоты своего понимания и воспитания. Но в общем сошлись на том, что инструкторский дух крепко засел в голове у графа, что помешало ему прославиться. Личный счет у него имелся, и почти все летчики его штаффеля отмечали, что фон Вольфи всех молодых провел по этой дорожке, готовя их к тому, чтобы они сами водили пары. Кто-то, в основном из «стариков», посчитал это лишним и даже позерством, превращавшим рыцарский поединок в учебный бой. О том, что бой с «лосем» считать за бой не приходилось, все потихоньку замалчивали. Слишком велика была разница в классе машин. Польские ВВС не были готовы к новому типу боя, они жили представлениями, почерпнутыми из той войны. Но тогда авиация только становилась, все было совершенно по-другому. В этой выиграет та авиация, которая создаст вокруг себя мощные и мобильные структуры, обеспечивающие ее сведениями о противнике, защиту от него, поступление новой материальной части для восполнения естественных потерь и курсами, обеспечивающими пополнение личного состава. Все это должно опираться на качественную работу промышленности, и не только авиационной. Тут и радио, и медицина, оружейники и нефтехимия, и не стоит забывать, что у Германии почти нет своей нефти! Весь бензин и все масла делались из импортной продукции. Именно отсутствие качественной присадки к топливу чуть не сорвало всё: фирма «Даймлер-Бенц» достигла заданной мощности двигателей на полгода позже срока. Ведь первая серия именно Bf.110, еще не Ме.110, летала на семисотсильных «Юмо». Полторы тысячи «эмилей», выпущенных в тридцать восьмом и в начале тридцать девятого, рассчитанных на этот мотор, более восьми месяцев стояли без дела, дожидаясь его. В результате люфтваффе не смогло укомплектовать полностью ZG (цет-гешвадеры).

В Польской кампании была только одна такая дивизия, плюс испытательный 210-й полк, который имел самолеты уже с 1200-сильными двигателями. А в ZG.1 на вооружении стояла сборная солянка с четырьмя различными двигателями от шестисот до тысячи сил. Иметь машину с двумя DB601А1 в тысячу сил почиталось за счастье, и в первую очередь их забирало себе начальство. А попробуй удержаться в строю во время боя, если у тебя на восемьсот сил меньше, чем у ведущего! «Сто десятый» был самым большим секретом Геринга и его любимым детищем. Геринг мечтал создать Zerstörer – неуязвимую машину-истребитель, быструю, как молния, хорошо защищенную со всех сторон, способную сопровождать бомбардировщики на большие расстояния и превосходившую всех по маневренности.