Комбат Найтов - Чекист: В небе только девушки! И… я. Мы взлетали, как утки… Чекист [сборник litres]

– Мне пора, папа будет беспокоиться.

– Я подвезу.

– Хорошо.

Вольфганг помог девушке надеть куртку и сам застегнул свою. В машине Вольфганг настроил поддув горячего воздуха так, чтобы он дул в ноги пассажирке. Карин чуть заметно улыбалась, глядя на его движения.

Построенное из красного кирпича аббатство занимало пару гектаров в великолепном старинном парке и было видно издалека из-за высоченного шпиля колокольни. Через несколько минут они подъехали к нему, и Вольфганг остановил машину. Они попрощались.

– Завтра я подъеду сюда в 20:00. Требуется вечернее платье, Карин.

– Я так боялась, когда шла на встречу! И очень рада тому, что с вами познакомилась, Вольфганг. До завтра!

Вечером следующего дня дел не оказалось, срочных имеется в виду, поэтому удалось вовремя подъехать в старому аббатству и развернуться. Заметив две фигуры, идущие по тропинке внутри двора к той калитке, через которую Карин ушла вчера, Вольфганг вышел из машины. Сегодня на нем была летная куртка с нашивками на обоих рукавах. Посещение офицерского казино в гражданском не поощрялось, хотя и не было запрещено. Карин была в длинном платье синего цвета и в меховой пелерине из черно-бурой лисы, мужчина, сопровождавший ее, набросил себе на плечи длинное пальто, а на ногах у него были туфли с галошами. Незадолго до этого с неба немного капнуло, низко нависла облачность, и дождь мог пройти в любую минуту. В руках у высокого и немного нескладного человека был большой зонтик «на двоих». Длинные растрепанные волосы, прямоугольные очки на носу. Он был тщательно выбрит, но все равно производил впечатление книжного червя, которого выволокли из норки на свет божий, несмотря на его сопротивление. Домашний пиджак устаревшего покроя с большими накладками на локтях дополнительно подчеркивал это.

– Знакомьтесь, Вольфганг: мой отец, доктор Отто фон Зюдов.

– Фон Крейц, гауптман люфтваффе.

Совершенно неожиданно сжатый кулак, пальцами вперед, оказался у правого плеча книжного червя, затем рука пошла вперед в нацистском приветствии. Приветствие членов компартии, «Рот фронт» и маскирующее его «зигование». Пальто он придержал левой рукой.

– Рад видеть тебя, геноссе. Отто, геноссе Отто. – Он протянул руку.

– Вольфи, рад нашему знакомству.

– Зонтик возьмите, и вечером жду вас на чай. – Немного шаркающей походкой старик двинулся в сторону калитки.

Усадив Карин на заднее сиденье и положив довольно длинный зонтик на место правого пассажира, Вольфи сел за руль. Двигатель не был включен, и он спросил у Карин:

– Отец знает?

– Отец примкнул к компартии еще до моего рождения, и всегда ее поддерживал. Я стала членом КСМГ, – Коммунистический союз молодежи Германии, – потому что он меня так воспитал. И работать на Третий Интернационал начал отец, а уж потом я стала ему помогать. У него артроз, и ему стало сложно много передвигаться, все его связи теперь на мне.

– А мама? Вы ни разу ее не упомянули.

– При отце не стоит ее вспоминать! Она у нас нацистка, шведская нацистка. Школьная подруга Карин Геринг. Я названа Карин в честь маминой подруги. Мама живет в Швеции, поэтому у меня есть постоянная виза туда, подписанная Герингом. Мы с ним знакомы лично. И каждый год на день рождения Карин Геринг я бываю у него в доме.

У Вольфганга чуть челюсть не отпала, когда он узнал, кто обеспечил ему связь с Москвой. Он запустил мотор, затем сказал Карин:

– Казино радиофицировано. Для всех: мы познакомились в Берлине в прошлом году в гостинице Адлон, подумываем объявить о помолвке. Этого достаточно.

– Хорошо, но это плохо увязывается с моей жизнью в Берлине. Там я изображала абсолютную недотрогу и книжного червя.

– Скрывали знакомство, потому что могли отбить более распутные подружки. Да и встречались всего несколько раз. Я был в Берлине на Рождество на вечеринке в «Крольопера».

– Я там была, и сохранился пригласительный билет.

– Вот и отлично! Чисто аристократический союз, никакой любви, сплошной расчет…

– Не пойдет! Во-первых, нашу встречу на площади видело шестнадцать человек, я их пересчитала всех со страха. Встреча была «случайной». Кстати, а почему у вас было такое удивленное лицо?

– Я вас один раз уже видел.

– Где?

– В одном маленьком кафе, вы забирали из него мое сообщение.

– Точно! И я сейчас вспомнила, где вас видела. Вы сидели у окна и пили кофе, и очень мешали мне сделать все незаметно. Потом вы отвернулись, засмотревшись куда-то в окно, и я все успела.

– Там следует быть осторожнее. В пасмурную погоду окно слегка отражает, и я видел, как закладка ушла.

– Спасибо. Тогда так: кратко пересекались несколько раз в Берлине, и были сильно удивлены, увидев меня здесь.

– Согласен.

– Но постарайтесь не акцентировать внимание на знакомстве. Упоминайте вскользь. Будут расспрашивать, скажите, что девушек-аристократок в Грайсфвальде очень мало. Напирайте на происхождение, если что. Ладно, давайте трогаться. Будь что будет.

В зеркале заднего обзора Вольфи видел слегка двигающиеся губы Карин, которая, видимо, заготавливала ответы на «неудобные» вопросы, чтобы произнести их быстро и не задумываясь. Предстояла достаточно сложная операция по внедрению, причем на уровне невесты, что позволило бы им встречаться в любое свободное время, не привязываясь к расписанию передачи данных.

В нижнем холле Карин сдала в гардероб только шелковый платок, который прикрывал ее высокую прическу. Волосы, грудь и руки украшали модные в Третьем рейхе драгоценности. Война еще только началась, и рейх не добрался до женских побрякушек «правящей элиты». Пока для этого хватало изымаемых украшений «неполноценных народов». Сороковой год по уровню жизни был высочайшим годом в статистике Третьего рейха. Ограбленная Европа резко повысила курс рейхсмарки, выбросила на прилавки рейха кучу трофеев, повысилась зарплата на внушительные тридцать пять процентов. «Только война приносит высокие доходы!»

Взяв Вольфганга двумя руками за левый локоть и удерживая в руках «традиционный веник», который не забыл приобрести фон Вольфи, Карин двинулась к парадной лестнице казино, освещенной четырьмя светильниками по углам перил и большой люстрой под потолком. Грациозно приподняв подол платья, медленно поднялась по лестнице на площадку, осмотрелась и пошла по правой, положенной, лестнице наверх, оставаясь ближе к перилам, чем спутник. У входа их ждали метрдотель в смокинге и со значком НСДАП на левой стороне живота и «мадам» Ани, рассыпавшаяся в комплиментах. Несколько секунд задержки, и их направляют в центральный кабинет, предназначенный для старшего комсостава. Их появление не осталось незамеченным! В Германии было тяжеленько с красивыми женщинами, и местные ловеласы уже организовали тотализатор на то, кто первым узнает цвет ее трусиков и приведет ее в казино. Вольфгангу в курилке передали восемьсот марок, весьма значительную сумму, которую он выиграл, не принимая в этом участия. Ставку на него сделали несколько летчиков его полка, которые получили остальное.