Комбат Найтов - Чекист: В небе только девушки! И… я. Мы взлетали, как утки… Чекист [сборник litres]

Общие данные о боях через систему оповещения не пришли, что выглядело несколько странным. При действиях на Западном фронте общие сводки становились достоянием всех уже к нулю часов. Но радио говорило об огромных успехах вермахта и люфтваффе, о большом количестве пленных.

Вечером двадцать четвертого Вячеслав увидел в кадрах кинохроники уже капитана Толоконникова, своего бывшего командира заставы. Видно, что капитан сильно контужен и не может сосредоточить взгляд на кинокамере. Кто-то задает ему вопросы на русском с сильнейшим акцентом. Оператор неосторожно подошел близко слева, и эпизод прервался, видимо вырезали, затем показали уже расстрелянного капитана. Он был левшой и чемпионом округа по боксу. Двадцать шестого показали Минск, а двадцать восьмого объявили о том, что его занял вермахт.

Вячеслав с огромным трудом удерживал себя от перелета на Родину, ведь он свободно мог долететь до Ленинграда. Ну, с некоторой оговоркой: если ПВО позволит. В конце концов, перелет можно сделать и ночью, но требовался приказ. Его не было, хотя он выслал запрос через Карин еще двадцать второго.

Двадцать восьмого в Грайфсвальд прилетел Удет – инспектировать учебную эскадру, и вызвал из Штральзунда Вольфганга. Совещание проводилось в здании штаба гешвадера. Удет в основном оперировал количественными данными, достаточно бодрыми, картой, вывешенной на стенде, практически не пользовался. Говорил по памяти, которая у него была очень хорошей. Неожиданно для всех практически сразу переключился на действия флота «Рейх» в составе двух гешвадеров, которые с 22 июня совершили более шести тысяч самолетовылетов, действуя против резко активизировавшихся англичан.

Впервые с тридцать девятого года англичане попробовали на зуб дневное ПВО Германии. Бои начались практически на всем побережье Атлантики. Англичане решили нащупать бреши в обороне флота «Рейх», а заодно оттянуть с Восточного фронта истребительные эскадры люфтваффе. Пока это им не удалось. Интенсивность действий англичан постепенно снижается, но есть вероятность того, что они вновь перейдут к ночным атакам.

Совещание длилось достаточно долго. Вольфганг понимал, что все это Удет говорит не ему, а местным, но просто так генерал не стал бы его выдергивать с дежурства. Несколько слов в свой адрес он услышал, но связаны они были с обороной Ростока. Это он дал понять остальным, что Вольфганг вызван по делу. После совещания генерал-инспектор нашел время и место сказать ему, что будет инспектировать и его группу. Вольфганг добрался до телефона и позвонил в Кедингсхаген предупредить Хойзе о возможном приезде большого начальства.

– Я уже получил об этом информацию из штаба округа. Две плановые и одна внеплановая проверка. Сообщил на аэродромы подскока, так что ждем. Здесь еще и цель появилась, герр гауптман, возможно, что это и есть внеплановая проверка. Ведем, в зону пока не входит, идет в тридцати пяти километрах севернее нашей границы. Передал ее соседям, но похоже, что шведы дали ему коридор. Блудят нейтралы понемногу, – Пауль был недоволен, что противник не вошел в зону и он не может отрапортовать, что его сбили.

Вольфганг в течение шести часов сопровождал генерал-инспектора, телепаясь в хвосте его свиты. Затем все пошли ужинать в казино на Фельдштрассе. Было довольно шумно, много тостов за победу германского оружия. Вольфгангу приходилось пропускать, так как он был за рулем своего «цеппелина». В Кединсхаген выехали на нем, но в машину набилось много «лишних» людей. Опять здравицы фюреру, летчики продолжили начатое в казино. Лишь Вольфганг обратил внимание на то обстоятельство, что любивший выпивку генерал-инспектор на этот раз был практически трезв, как и сам Вольфганг.

Приехали вовремя: радиолокатор зафиксировал вход в зону большой группы бомбардировщиков со стороны Северного моря. Хойзе поднимал три штаффеля для отражения налета. Генерал, обычно любивший принимать участие в таких вылетах, на этот раз к самолету не побежал, хотя его любимый BF.109.f уже перегнал адъютант, и тот был дозаправлен. «Скорее всего, цель – учебная», – подумал Вольфганг и тоже не стал торопиться занимать место в «церштёрере». Руководить удобнее с НП.

Однако первый же доклад опроверг его предположения:

– Наблюдаю две девятки «шортов», атакую! – прозвучал голос обер-фельдфебеля Дюриха. В воздухе разгорался бой, а на земле все отвлеклись на громкоговоритель и на план района, наводя на цели остальные машины. В этот момент Вольфганг почувствовал, что в его боковой карман на френче – он не переодевался в комбинезон, генерал что-то положил.

– Господин генерал! Разрешите выйти и переодеться?

– Думаешь, не справятся?

– Нет, не думаю, но переодеться стоит.

– Хорошо, фон Вольфи, действуй по своему усмотрению.

В кабинете он сунул руку в карман и вытащил записку. Всего несколько слов, но от них стало тепло на душе: «Ешоннек наконец ошибся! Выхода из этой кампании уже нет!»

Шел всего седьмой день войны, а генерал-инспектор люфтваффе уже предвидел ее конец.

Вольфи быстро надел комбинезон, спасательный жилет и громко прожужжал молниями на унтах. Захватив со стола перчатки, вышел из кабинета по направлению к пункту управления полетами, но из открытой двери КП ему навстречу уже двигалась фигура с белыми лампасами.

– Они отвернули и уходят, вояки! У тебя коньяк есть? Твои неплохо сработали. Шесть четырехмоторников. – Генерал держал руки в карманах галифе. Сзади виднелась фигура майора Штумпфа, адъютанта Удета, который протягивал ему металлическую флягу.

– Убери, – поморщившись, сказал инспектор, – Вся выпивка с него! Он сегодня именинник. Проверку я подписал. Толково все организовано, а Хойзе я у тебя заберу в первый гешвадер. Там с начштаба проблемы.

Они прошли в кабинет, Вольфганг достал из буфета «Реми Мартин», рюмки, печенье. Генерал забраковал закуску и отправил Германа Штумпфа добыть нормальную. Вольфганг с тем же поручением отправил ему в помощь Пауля. Генерал налил два коньяка и сунул рюмку Вольфгангу.

– Потери! Огромные потери! Они дерутся в любом положении. Идут на таран, когда кончился боезапас. В Испании они были другими. Это бойцы, не чета нашим. Я даже пожалел, что не принял предложения поехать не в Штаты, а в Москву. У нас таких нет, да ты видел сегодня, кого готовим. Если не произойдет чуда, то к осени от нас ничего не останется, я имею в виду люфтваффе. Максимум можем протянуть год-полтора.

– Думаете, так долго?

– Ты про войну? Да, это надолго. Воевать толком они не умеют, им еще учиться и учиться этому. А люди у них железные! За них! Прозит!

«Поговорили!» – подумал гауптман, видя, как открылась дверь кабинета и вошло сразу человек пять-шесть, в том числе несколько флигеров с подносами. Пауль по-хозяйски убрал со второго стола карты и бумаги, рядовые расставили стулья и посуду. Хойзе тоже выставил выпивку, подчеркивая, что принял предложение стать начштаба 1-го NJG. Естественно, что генералу он стал сразу задавать вопросы о Восточном фронте.