Андрей Земляной - Горелый магистр

— У нас с головой тоже не всегда хорошо. — Сталин покачал головой. — Чуть не обделались на ровном месте. Мальчишка спасает жизнь генерального секретаря Центрального Комитета Партии. Кстати, где он? С ним не сведут счёты эти деятели?

— Я кроме людей из госохраны, пока приставил пару своих офицеров, а так, будем решать в рабочем порядке. — Ответил Семичастный. — Пока он в гостевых комнатах на Старой Площади, вместе с подругой, Надеждой Константиновной, и Нино Теймуразовной.

— Что за подруга?

— Хорошая девочка. Учится в первом меде, на третьем курсе, подрабатывает на Скорой. Родители геологи погибли в авиакатастрофе. Живёт в квартире с парнем, родители которого погибли в той же аварии. Они дружили семьями и вот так получилось. Там ещё какая-то мутная история с квартирой этой девочки в Новосибирске, но вроде уголовное дело заведено, так что мы только обозначили свой интерес.

— Это хорошо. — Сталин вытащил трубку изо рта, посмотрел на неё, и со вздохом, снова засунул в рот. Несмотря на рванувшую вперёд медицину, процедура очистки лёгких была весьма неприятной, так что курение Иосиф Виссарионович сократил до минимума. — Кстати он не родственник авиаконструктору Мечникову? — Спросил Сталин, у которого была очень хорошая память на фамилии.

— Так это он и есть, товарищ Сталин. — сказал Семичастный. — Только он не авиаконструктор. Он только нарисовал внешний облик нового вертолёта. Товарищ Миль внёс его в списки номинантов на премию вместе с коллективом разработчиков.

— И только? — Сыронизировал Сталин. — Вот вы, товарищ Семичастный, можете нарисовать новый боевой вертолёт? И я не могу, и Лаврентий, который точно рисовать умеет, не сможет. Почему? Да потому что мы все рисуем только прошлое. А он, такой разтакой, видит и рисует будущее. — Сталин встал, походил по беседке, поскрипывая сапогами. — Вот тебе Лаврентий разве не было интересно как мальчишка видит ту же Москву в будущем?

— Мальчишка. — Берия фыркнул. — Молодой, да. Но мальчишка? Нет, Иосиф. Он вполне взрослый, и уже сложившийся человек. Воспитанный, вежливый, но не подхалим. Говорит честно, но аккуратно. Если считает, что тема лишняя в разговоре, умеет быстро свернуть. Причём не от того, что тема острая или неудобная, а от того, что скажем в ресторане, что-то можно обсуждать, а что-то нет. И вот это понимание у него просто на уровне наших лучших разведчиков. Я тебе, Коба так скажу. Его хоть сейчас можно забрасывать к англичанам или немцам. Без документов, денег и прикрытия. Выберется из любой ситуации. Но такие парни у нас есть. А вот тех, кто выправляет один из самых застарелых участков нашего хозяйства — нет. Мы благодаря ему закрыли план по обороту наличных в ноябре! Госбанк на ушах стоит, Госплан вообще молчит словно партизан, и только Булганин ходит именинником. Если на следующий год, мы план удвоим, я лично буду ходатайствовать перед Булганиным, о присвоении парню звания Героя Труда. Такую машину сдвинуть.

— Но и сейчас молодец, да. — Сталин снова сел.

— Молодец, разве я спорю. — Берия развёл руками. — Не обидим парня, не думай.

Несмотря на вялое сопротивление Риты, по категорическому настоянию Нино Теймуразовны, девушку оставили на Старой Площади, отпустив Александра по делам.

Изменения в общей обстановке он почувствовал, когда вместо Победы, у дверей гостевого комплекса на Старой Площади оказался новенький «ГАЗ-14» нежно-салатового цвета. Сашка бы так и стоял в ожидании своей машины, но распахнулась дверца и из четырнадцатой вылез Григорий, и помахал рукой.

— Это откуда обновка? — Спросил Александр, когда машина тронулась.

— Ага, так нам и рассказали. — Григорий громко рассмеялся. — Утром ткнули пальцем в эту красавицу, и сказали, что теперь мы будем ездить на ней. Кстати, Александр Леонидович, — Григорий кивнул в сторону заднего стекла. — Сзади серая «Победа», это комитетчики. Представились честь по чести, сказали, что поездят за нами некоторое время. Говорят, вечером шум был?

— Ещё какой! — Александр усмехнулся. — Ну про то что в ресторане было сам знаешь. Так ещё Булганина подстрелили, сейчас в больнице, Семичастного пытались взорвать, и так далее. Так что сейчас будет пыль столбом стоять до самого неба.

— Дела… — Григорий покачал головой. — Вы до вечера в Управлении?

— Да чёрт его знает. — Александр пожал плечами. — Такой кавардак что всё может случится. А вы отскочить хотите по делам?

— Нет — нет. — Григорий поднял ладони. — Вам же категорию охраны повысили, так что теперь мы и в квартире будем находиться.

— Ну так забирайте себе комнату что напротив кухни. Она большая, светлая, поставите там себе пару диванов или кроватей…

— Тут у нас с Василем вопрос появился. — Григорий чуть замялся. — Ну вы же парень молодой. А как вам будет если мы там в соседней комнате?

— Гриша, вот вы в институте учились? — Александр увидел, как охранник кивнул и продолжил. — Жили по общежитиям, да по маленьким квартиркам по пятеро в одной комнате. И что? Это мешало вам? Так и мне не мешает. Это может к старости я буду думать по-другому, а сейчас мне совершенно наплевать, кто там и где находится или вообще подглядывает. Тем более, что я узнал, что такое «телефон на прослушке» лет в шесть. Для меня было нормальным что порой меня из садика забирал папин охранник, а на моём дне рождения как-то не было ни одного сверстника, а только взрослые дяди в военной форме, пропахшей порохом.

Первый звонок раздавшийся в кабинете, когда Александр вошёл, был от человека, которого он менее всего ожидал услышать. Боевой Советник Говорова Валерия Николаевна, настоятельнейшим образом просила его прибыть в Академию, для прохождения повторной проверки на дар.

— Валерия Николаевна, это действительно срочно? Я в принципе могу приехать сейчас. Сегодня встреч нет, я хотел просто поработать с документами в кабинете.

— Вот что от тебя точно никуда не убежит так это документы. — Отрезала советник. — Приезжай. Дорогу найдёшь?

В лаборатории уважаемого Якова Сергеевича Казанцева, всё было как в прошлый раз, кроме здоровенного, метра три на три щита из потемневшего металлического листа испятнанного бороздами и ямами, словно щит стоял на стрелковом полигоне.

— Ну, как вы себя чувствуете? — Широкий словно шкаф учёный деловито двигался между приборов, что-то включая, где-то смотря на показания приборов, и совершив круг по лаборатории, вернулся к Александру, только теперь увидев «горелого магистра» и «Красное Знамя». — Однако вы не теряли времени зря. — Он заразительно расхохотался, и кивнул на вешалку. — Давайте быстренько раздевайтесь и начнём.

На этот раз ему понадобилось лишь полчаса для того чтобы составить заключение, и когда Александр одевался, озвучил результаты.