Андрей Земляной - Горелый магистр

— Бракуйте и отправляйте обратно. — Отрезал Моисей. — Если нужно я издам письменный приказ под роспись, но брак больше принимать не будем.

— А где-же тогда брать их? — Воскликнула вторая женщина, в ситцевом платье явно из кооператива.

— А в Китае и возьмём. — Моисей ухмыльнулся. Днями, приходит эшелон из Китая с тканями. Там всё кроме шерсти. А шерсть придёт из Московского камвольного комбината. Я там тоже договорился.

— Так у нас под это дело ни моделей нет, ни промплана! — Подала голос девушка.

Моисей вместо ответа достал из портфеля изрисованные Александром листки.

— Вот.

— Сложный крой будет. — Седой покачал головой, листая страницы.

— Почему? — Удивился Сашка. — Пятьдесят лет назад, такие френчи шили сотнями тысяч, на самых разных фабриках, включая те, что раньше шили только постельное бельё.

— А вот это? — Не отвечая, ткнул пальцем в очередной набросок. — Наши швеи такое сделать не смогут.

— Я может что-то не так скажу, — начал Моисей Соломонович. — Но у вас сейчас только два пути. Или вы начнёте шить что-то приличное, или ещё пара лет, и мы фабрику просто закроем, как нерентабельное предприятие. И куда вы потом денетесь, чтобы доработать до пенсии? Сторожем в детский садик? В кооператив-то с таким багажом не возьмут.

— А где будем фурнитуру брать? — Спросила девушка жадно разглядывавшая эскизы.

— А в кооперативах и возьмём. — Моисей пожал плечами. — За госзаказ любая артель удавится. Только приёмку нужно обеспечить.

— Нет. — Седой решительно взмахнул рукой. — Всё равно это дело не пойдёт. У нас сложившийся трудовой коллектив…

Моисей посмотрел на директора фабрики словно на идиота.

— Вы последнее постановление правительства о нерентабельных предприятиях читали? Нет? А зря. Там между прочим, чётко сказано, что работники такого предприятия, не будут иметь возможности досрочного выхода на пенсию, и будут вынуждены искать себе работу через бюро занятости. И лично вас, Валентин Петрович, я просто вижу уже в очереди в городское бюро.

— Я буду жаловаться! — Твёрдо ответил Седой, но голос почему-то дал «петуха».

— Отлично. — Моисей кивнул. — Можете быть свободны. Только заявление об уходе оставьте у секретаря. Иначе внеплановая ревизия, и прокурорская проверка.

Когда мужчина ушёл, секретарь райкома, посмотрел на женщину в шёлковом платье.

— А вы Татьяна Сергеевна, принимайте дела. Будете директором. Повышайте вон Нину Валентиновну до главного технолога, Ирину Михайловну, до начальника модельного цеха, и разгоните пожалуйста к чертям ваших художников. Я за вас краснеть перед первым секретарём не намерен.

Несмотря на субботний день, на фабрике, Александра сразу взяли в оборот, и пока ещё в своём старом кабинете заместителя директора, все, кто присутствовал в горкоме на совещании, плюс ещё пара человек из техотдела, и один художник сгрудившись рассматривали рисунки Александра.

— И меня хотят уверить, что это рисовал школьник? — Художник отбросил лист в сторону и тот заскользил по полировке стола.

— Никто вас, гражданин Касымов, ни в чём убеждать не собирается. — Произнёс Александр. — Но насколько я понял Моисея Соломоновича, начать шить хорошую современную одежду — это ваш последний шанс. Будете волокитить это дело — фабрику закроют. Будете гнать брак, — руководство рассадят по лагерным шконкам. Будете заседать, и зекам рассказывать о зверствах КГБ. Ну а просто провалите это дело, может и обойдётся всё лишь увольнением с волчьим билетом. Так что, если не чувствуете уверенности, лучше прямо сейчас увольняйтесь. Уверен, профком, заинтересованный в сохранении всей фабрики, поддержит увольнение отдельных членов коллектива.

Работа в общественных организациях в СССР была невозможна без чуткого внимания к «текущему моменту». И Луиза Мифтахова, невысокая, сухощавая словно мальчик, ухоженная сорокалетняя женщина со светлыми длинными волосами — бессменный профорг фабрики с 1940 года, этот момент чувствовала всем своим существом. Вот и сейчас она медленно словно орудийная башня повернулась в сторону художника.

— Знаете товарищ Касымов, а ведь Александр Леонидович прав. Вам одному куда проще сменить работу чем пяти сотням швей. Вы то себе работу найдёте. Сколько раз вы тут рассказывали, что вас зовут то в одно место то в другое. А нам, рабочим деваться некуда. Может и не закроют, но переведут на изготовление постельного белья, а там расценки такие, что зубы на полку положишь.

Раздражённый донельзя художник в ярости сломал карандаш, и выбежал вон из кабинета.

— Ну может мы всё-таки послушаем наше юное дарование? — Нина Васильевна Градская со странной улыбкой посмотрела на Александра.

— Хорошо. — Саша встал, и прошёл к доске, что висела сбоку от длинного стола заседаний. — Для начала решим, кто у нас покупает одежду.

— Так все покупают. — Пожал плечами второй технолог.

— Ответ неверный. — Александр усмехнулся. — Модные красотки идут к кооператорам или к спекулянтам, туда же все юноши кто желает приодеться. Наш покупатель, это небогатый, горожанин и селянин, среднего возраста. От тридцати до пятидесяти.

— А кто старше?

— А тем, кто старше уже почти всё равно. Или донашивают старое или покупают что есть. — Ответила за Александра старший технолог. — Да и не влияют они на вал.

— Значит с этим — решили. И что же нужно, такому мужчине и женщине? Прежде всего, прочная удобная одежда в которой можно прийти на работу, а для некоторых и работать в ней, и не выглядеть глупо, зайдя на обратном пути в кино, или в кафе. Брюки, — мел в руке Александра быстро нарисовал силуэт. — Куртка, рубаха, пиджак, и плащ. Первый вариант назовём ну скажем «Одесса». Свободный, слегка хулиганский, и скрывающий дефекты фигуры. — На доске появился мужчина в куртке и чуть расклёшенных брюках, рядом с женщиной, одетой в том же стиле.

— Второй вариант построже — условное название «Всегда готов». Китель околовоенного кроя, прямые брюки, плащ — тренч, и всё это же в варианте для девушек. Кстати, предлагаю шить брюки и для дам. Хотя бы для начала маленькой партией. Но упрёмся мы не в модельный ряд, и не в ткани. — Александр положил мел, и достав из кармана чистый и аккуратно сложенный носовой платок, вытер руки. — И не в фурнитуру. Её нам кооператоры наделают сколько скажем и какой нужно. Упрёмся мы…

— В швей-мотористок. — Уверенно сказала председатель профкома. — Сейчас-то за брак штрафуем, да. А если ткань будет стоить в пять раз дороже? Нахрена нам их штрафы? Сразу в трубу вылетим.

— Поэтому есть предложение. — Сашка сел за стол напротив фабричного начальства. — Сделаем опытный участок. Точнее, расширим существующий сейчас опытный отдел до участка. Там будут новые ткани, фурнитура, модели. Наберём лучших из лучших. В зарплату женщины сами увидят разницу, и сами потребуют дать им новые модели для шитья. Вот тогда, можно будет ставить условия, и если кто-то будет гнать брак — сразу переводить на шитьё домашних халатов.