Чайна Мьевилль - Нон Лон Дон

— О боже, — пробормотала Диба, — они будут думать, что защищены, а он… он прольет на них огненный дождь… он выльет на них эту свою горючую дрянь… и никакие зонбики им не помогут… все сгорят!

— Вот над этим он все время и работал, — снова подала голос Книга. — Он изобрел вещество, которое вступает в реакцию с защитной пропиткой зонбиков. Он вовсе не сотрудничает с Зонтоломайстером, он водит его за нос, просто использует его. Зонтоломайстер вообразил, что зонбики — это щиты, которые полностью подчиняются ему, а тут получается, что они готовы в любой момент вспыхнуть.

— Они выйдут, чтобы показать, что не боятся меня, — продолжал Нетвердайбл (его монотонный голос внушал ужас), — а тут на тебе, дождик пошел, славный такой дождик, а у них зонбики, пуфф, пуфф! Ай, загорелись! Прямо средь бела дня! Дым, пожар! А вот и я, тут как тут! И все эти ваши людишки, и дома вместе с ними, их милые вещички и книжечки, их возвышенные души — все превратится в дым! А я стану им дышать, я все, я всех вдохну в себя, и ничто в мире не исчезнет! Все пребудет во мне. Навсегда! И тогда я стану всеведущим. Я стану вездесущим, всеобъемлющим! Все будет во мне. И я буду во всем. Каждый из вас пребудет во мне, и я буду в каждом! Что же в этом плохого?

Диба ярко представила себе, как пылает нонгород, как мечутся в огне люди, толпы обезумевших людей. И над этим встает колоссальное черное облако Смога, которое поглотит в себя миллионы человеческих душ, миллионы книг, все это превратится в ядовитую смесь, которая станет править новым царством, царством пепелища. Она похолодела от ужаса.

— И тогда я стану настолько сильным… — шептал, задыхаясь, Смог, — настолько сильным, что смогу отправиться дальше, далеко-далеко… Я стану сжигать все на своем пути и узнавать новое, знать все больше и больше… Меня ждут тысячи новых мест, городов…

Ясно было как белый день, что этот монстр никогда не насытится. Если сегодня ночью он одержит победу, то превратится в алчное и беспощадное божество дыма и огня, которое примется методически отравлять и уничтожать все, что не есть оно само. В своей безумной жажде познания он сожжет все, до чего только смогут добраться его дымные щупальца.

— Я познаю все, что попадется мне на пути! Теперь понятно? — расхохотался он.

Диба чуть не задохнулась от злости, услышав это наглое заявление. Значит, Смог угрожает не только Нонлондону, не только ей самой или Занне и их семьям, он готов уничтожить и весь Лондон. А ведь ему прекрасно известно, как добраться до ее родного города.

«Всего один заряд», — напряженно думала она.

Какие же заряды она уже использовала? И что там осталось в барабане?

«Только бы… не промахнуться».

Вдруг заработал мотор и раздался скрип поднимающегося лифта.

— Полный провал! — раздался из кабины громкий голос, и Диба сразу узнала его. — Я же говорил, что эта баба не даст нам людей! Впрочем, когда я рассказал ей о том, что у нас творится, она, похоже, забеспокоилась.

Дверь лифта с лязгом отворилась, и Зонтоломайстер шагнул в лабораторию. За ним вышла Лектория в окружении целой команды зонбиков.

— Да, кстати, — продолжал он, — она попросила меня разыскать Мургатройда. Он куда-то пропал! Она говорит, что мне стоит…

Тут он замолчал, заметив наконец творившийся в лаборатории хаос и изумленно переводя взгляд от Нетвердайбла, который засел под столом, прячась от Дибы, к самой Дибе и обратно. Несколько секунд продолжалась немая сцена.

— Немедленно включите газ! — крикнул наконец Нетвердайбл.

— Не слушайте его! — закричала Диба. — Это ловушка!

Лектория вся сжалась, села на корточки и закрыла голову руками, а Зонтоломайстер подбежал к крану на газовой трубе и повернул его. Под чаном с ревом вспыхнуло пламя, и светящаяся жидкость забулькала с удвоенной силой.

Диба направила ствол нонпушки на Зонтоломайстера, но, увидев, что Нетвердайбл выскочил из своего укрытия и широкими прыжками несется к ней, растерялась.

«Всего один заряд, остался только один заряд», — стучало у нее в голове.

Она отскочила в сторону, слегка опустив ствол нонпушки, и подождала, пока оба, и Нетвердайбл и Зонтоломайстер, не окажутся на линии прицела. Из чана пошел пар, и серебристая жидкость полилась через край.

Но тут в воздух поднялись зонбики Зонтоломайстера и закружились над девочкой, словно стая злобных ворон. Зонтоломайстер поднял руку. Нетвердайбл был уже совсем рядом. Он злобно рычал, из ноздрей его валил черный дым.

Диба собралась с духом и нажала на спуск.

Раздался страшный выстрел, настолько страшный, что Дибе показалось, у нее лопнули барабанные перепонки. И как всегда, сильная отдача отбросила девочку назад.

И сразу же (откуда ни возьмись!) в воздухе замелькали самолетики, самолетики, самолетики — бумажные самолетики, какие, наверное, каждый мастерил и пускал в детстве. Одни совсем маленькие, другие из больших и плотных листов ватмана, самолетики из вырванных книжных страниц, самолетики из исписанных страниц школьных тетрадок, просто из чистых бумажных листков. И вот что интересно: они были все разноцветные и каждый сложен по-своему.

Тут были и простенькие самолетики-стрелы, и, как их часто называют, бумажные голуби, но были модели и посложней, с фигурными крыльями и сложными фюзеляжами. Не прошло и пары секунд, как по лаборатории носились тысячи этих крылатых. Они вихрем кружили вокруг Зонтоломайстера и Нетвердайбла, то и дело пытаясь на них спикировать и как-нибудь побольнее клюнуть своим заостренным носиком или царапнуть крылышком. Словом, выстрел получился прекрасный.

Зонтоломайстер поначалу даже испугался и закричал от страха.

Но он быстро пришел в себя, щелкнул пальцами, и к нему подлетела стая зонбиков. Верные слуги сгруппировались, раскрыли свои купола и прикрыли своего хозяина как бы большим щитом. Бумажные ястребки, словно град, забарабанили по туго натянутой ткани, но тут же отскакивали, не нанося ей ровно никакого ущерба.

Вдруг в самом центре этого щита Диба увидела свой зонт! Тот самый, красный с ящерицами, — его нельзя было не заметить.

«Не может быть! — в отчаянии подумала она. — Неужели Зонтоломайстер снова получил власть над ним? Наверное, бедный зонтик, оказавшись с ним рядом, не смог противиться его воле».

Но вот Нетвердайбла зонбики защищать не стали, и потому бумажные самолетики вовсю царапали его своими острыми краями. Если б это был человек, их жалящие, яростные наскоки доставили бы ему много неприятностей. Но Нетвердайблу, похоже, от этого было ни холодно ни жарко. Он стоял в центре бумажного урагана и хохотал как бешеный. За его спиной в баке бурлила серебристо-зеленоватая жидкость, от нее валил густой зеленоватый пар. А Нетвердайбл с наслаждением вдыхал его, и зеленые струи протянулись от чана к его рту и к носу. Тело Нетвердайбла распухло еще больше. Кожа натянулась так туго, что, казалось, вот-вот лопнет.