Михаил Ланцов - Сирота

Он чуть пошатнулся. Еще раз. И припал на передние колени.

Попытался встать. Но тут же вновь рухнул на колени.

Задние ноги его задрожали. Первой сдала левая, поэтому сохатый и завалился налево. Рухнув на бок.

Вновь попытался встать, но это уже была агония.

Последний хриплый вздох и все. Глаза его застыли, как и тело, прекратив не только дергаться, но и даже дышать.

– Готовь волокушу, – приказал Андрейка Егорке. Ручную волокушу они с собой всегда брали, выходя в такие рейды. И время от времени она очень пригождалась. – А ты, доставай бечевки.

Сказав это, отрок подошел ближе к все еще подрагивающему молодому волку. Но не так близко, как тогда, под навесом. И нанес удар копьем. В шею.

Потом вышел вперед – к «блохастой» троице, что наблюдала за ними. Те держали дистанцию. И как только парень приблизился шагов на десять – тут же отбежали.

Исхудавшие они были донельзя.

– Что же мне с вами делать? – тихо спросил Андрейка, задумавшись.

Пока он занимался борьбой с остатками стаи, то сумел заполнить ледник мясом. Достаточным, чтобы протянуть до весны даже не охотясь более. И продолжать этот план-перехват не было никакого смысла. С одной стороны, мясо уже не нужно. С другой – эти три щенка-переростка угрозы более никакой не представляли.

По крайней мере пока.

А дальше? Черт его знает. Во всяком случае к землянке, судя по следам, они боялись приближаться даже когда были большим числом. А тогда, во время ночного нападения вся стая поджидала поблизости. Это тоже Андрейка понял по следам, когда осматривал округу.

И тут, словно подслушав его мысли, эти три годовалых волчонка перевернулись на спину, демонстрируя ему пузо. И заскулили. То есть, повели себя так, как и надлежало волкам низкого ранга перед кем-то кто их выше и старше.

Отрок хмыкнул, развернулся и подошел к туше лося.

– А ну ка подсоби.

– Чаво?

– За ногу хватайся да тяни. И раз. И два…

Перевернули они тушу.

Андрейка взял у Егорки топор и в несколько ударов отхватил травмированную ногу.

– Хозяин, ты чего? – удивился Устинка.

– Ты же сам говорил, что их нужно извести. – добавил Егорка.

– За одного пуганного волка двух не пуганных дают. – пожав плечами произнес Андрейка. – К тому же – вы посмотрите на них. Три доходяги. Это все, что осталось от стаи, которую мы перевели. Вона как кривляются.

– А чего это они?

– Если волк ложится на спину, то показывает, что признает тебя старшим и готов тебе подчинятся. Как, впрочем, и пес. А скулеж – это просьба. Чего они просят вам ясно?

– Да чего тут не уразуметь? – усмехнулся Егорка. – Токмо зачем кормить их? Сдохнут? Туда им и дорога.

– Любопытно мне. Я ведь тогда вожаку тоже мясо предложил. Отказался. А они вона – просят.

– И чаво?

– Волка заместо пса завести жаждешь?

– Нет, – покачал головой Андрейка. – Это никак не сделать. Разные они. Просто любопытство разбирает. Получится ли с ними как-то мирно уживаться?

– А на кой оно тебе надо, хозяин?

– Сам не знаю. Чую, что может из этого что-то доброе получится. Волки не псы. Тявкать не станут. Но они хорошо за всей округой присматривать станут.

– Ой дурная это затея.

– Может и дурная, – согласился Андрейка. – Но мы всю стаю перевели. Неужто трех щенят испугаемся? Да и куда нам столько мяса? Чего жадничать?

Холопы молча пожали плечами и вернулись к делам, которые Андрейка им нарезал. А отрок взял ногу и поволок ее к молодым волкам. Они, как и раньше, разбегались при его приближении. Поэтому он оттащил ногу к ним поближе на полсотни шагов. Бросил ее. И с каким-то сомнением посмотрел на этих «блохастиков».

«Может все же добить их?» – пронеслась в его голове мысль. Но быстро заменилась всякими возражениями на тему низкой рентабельности этой возни. После чего он начал отход, оставаясь к волкам лицом. Мелкие то они, конечно, мелкие, но спиной к ним все равно лучше не поворачиваться.

Но это была уже лишняя предосторожность. Внимание «серых» всецело приковала нога лося. На которую они и набросили, сразу, как Андрейка отошел шагов на пятнадцать.

– Глупость это все, наверное, ой глупость… – тихо пробормотал Андрейка. Подошел к своим холопам и начал помогать им затаскивать тушу лося на волокушу. Рядом с ней положили мертвых волков. Чай шкуры-то у них добрые. И потихоньку потащили. Двое тащат, третий стережет с копьем наготове. Третьим, как несложно догадаться, оказался Андрейка. Все-таки старший по положению и влиянию на судьбу. Да и самый молодой. Устинка с Егоркой всяко лучше и дальше смогут волокушу утащить.

Когда же они почти удалились с полянки, где все это действо и происходило, отрок обернулся. Молодые волки смотрели ему в след…

1553 год, 17 января, Москва, кремль, Митрополичье подворье

Отец Афанасий, чуть наклонившись, вошел в дверку, ведущую в личные покои митрополита. Здесь царила полутьма, так как горело всего пара свечей и лампадка у иконы. Пахло ладаном. Но на удивление было свежо и прохладно. Верно совсем недавно открывали духовые оконца…

Митрополит ждал его, разместившись на лавке.

– Добро ли добрался?

– Слава Богу! – перекрестился Афанасий.

– Я благодарен тебе, что ты приехал. И хотел бы поговорить об этом, – кивнул Макарий на небольшой ларчик перед ним.

– Что сие, отче?

– А ты глянь. Смелее.

Афанасий подошел и осторожно открыл крышку. Внутри был какой-то темный порошок. Из-за дурного освещения даже цвет его разобрать не удавалось. Поэтому священник наклонил над ларцом свечку и едва заметно вздрогнул. Это была та самая синяя краска, которую он сумел добыть у Андрейки.

– Сколько тут? Все?

– Все. Гривенка и еще десятая часть сверху [46] 2/10 гривенки Андрей продал купцу Агафону. Две порции по 2/10 гривенки Андрей продал отцу Афанасию. И еще ½ гривенки Андрей внес пожертвованием в церковь. Совокупно 1 и 1/10 гривенки. . Я перехватил торг этого купчишки.

– Агафона?

– Да.

– Ох… Слава Богу. А я-то переживал.

– Откуда краска? – немного нахмурившись, спросил митрополит.

– Так отрока Андрейки это наследство. От отца досталось. Прохора, что сын Степана.

– От отца? – повел бровью митрополит. – А кем был его отец? Я ни о Прохоре, ни об отце его Степане ничего не слышал.

– Поместным дворянином он был. И отец его.

– Состоятельным?

– Да куда там, – махнул рукой Афанасий. – Снаряжение, конечно, справное держал. Но денег вечно не хватало. Вот к Петру Глазу в долги и попал. Отец его, Степан, получше живет. Но лишнего мерина и он не найдет.

– И Прошка этот оставил сыну такое богатство? – указал митрополит на ларчик с краской, которая стоила больше пятисот рублей.

– Так говорит Андрейка. – развел руками Афанасий. – Самому не верится. Но откуда еще он бы взял эту краску?