Ника Иванова - В предчувствии атаки [СИ]

− Кот, − Димка вдруг покачал головой и отвернулся, пряча растерянность в глазах. Я протянул руку и растрепал его и без того взлохмаченные волосы. Он дёрнул головой, пытаясь избежать прикосновения. — Не надо. Не сейчас…

− Я серьёзно. Ты незаметно и глубоко проник ко мне в душу, зацепил там все тонкие струны и стал самым близким другом. Ничего удивительного, что эта девочка прошла по твоему пути. А Норма… Она красива, обладает житейской мудростью, смелостью. Способна подставить плечо и на редкость верна. Мы с ней оба прошли через много потерь, возможно, именно это нас сблизило. Да, мы любовники, но, между нами, скорее, дружеские узы, чем романтические. Она тот человек, которому я доверяю безоговорочно и клятва, данная давным-давно моему роду здесь не при чём.

− Удобно, − неожиданно хмыкнул Димка, вновь поворачивая ко мне напряжённое лицо. Его глаза почему-то источали едва ли не осязаемое пламя. — И будущая жена под рукой, и не требующая лишнего любовница. Только где в этом уравнении моё место?

− Что? Димка… Ты… перепил? Я не пойму…

− Конечно, куда тебе, слепому котёнку понять меня. — Димка неожиданно рванулся вперёд и повалил меня на спину. Бокал вылетел из моей руки и покатился по мягкому меху, расплескав содержимое. Я, ошеломлённый, удивлённо уставился в сверкающие непонятным чувством глаза друга. А он, придавив мои плечи сильными руками, наклонялся всё ниже. — Как думаешь, видящий может избежать своей судьбы? Не может! Я пытался. Не один день, не один месяц и даже не один год. День изо дня с момента нашей с тобой встречи! Ты до сих пор веришь, что на том чертовом мосту я оказался только из-за Браницких?

− Дим, да что с тобой происходит?

− Я сгораю дотла и возрождаюсь вновь, каждый раз, когда встречаюсь с тобой. Скажи мне кто ты? Почему в моих снах твои глаза сияют золотом? Почему от тебя идёт такое тепло? Почему мы…

Он вдруг замолчал на полуслове и в его глазах появилась какое-то странное чувство. Оно всё нарастало, словно волна, собирающаяся прорвать плотину. Это заворожило меня настолько, что я упустил момент, когда Димка стремительно наклонился, всё также удерживая меня за плечи и… накрыл мои губы своими горячими. Они мгновенно обожгли меня, словно раскалённые угли. Этот поцелуй больше был похож на атаку, чем на ласку. Он в первый миг полностью ошеломил меня. Моя эмпатия взбесилась под напором чужих чувства, которые Димка сбросил на меня, словно атомную бомбу. Она взрывалась у меня в голове раз за разом. И только спустя мгновение, растянувшееся в вечность, я смог очнуться.

Приложив немалое усилие, я стремительно перевернул наши тела, меняя положение. Моё предплечье жестко надавило на шею Димки, а взгляды скрестились, как у двух заклятых дуэлянтов. Я не был зол именно на него, я… В тот момент чувствовал растерянность и совсем не знал, что сказать и что сделать. Бить? Глупо. Моя эмпатия просто кричала и стучала во все колокола, что его чувства слишком сильны и… Они настоящие и глубокие. Это выбивало из колеи. Мне осталось только прошептать, глядя в полные страсти и… боли глаза, серые как грозовое небо, небо перед штормом.

− Почему?

− Я не знаю, − прошептал в ответ мой… всё ещё друг? Его глаза заволокло словно лёгкой туманной дымкой, и я почувствовал, как будто этот странный и немного отрешённый взгляд прошёл сквозь меня. — В первый раз, когда пришло видение, я решил, что это полный бред. Я видел дивные места, странных незнакомых животных, вообще вся атмосфера была словно я попал в сказку. Оттого и твоё появление во сне воспринял, как шутку моего дара. Как запутанный образ. Ольга… Она не видела таким, каким ты представал передо мной. Наши образы избранного всегда были разными. Кардинально разными… В отличии от меня, она никогда не видела твоего прошлого и, наверное, будущего. Золотые необычные глаза не приходили в её сны и не тревожили душу.

− Дим… − я убрал руку с его горла, сел рядом и, откинув голову назад, грустно улыбнулся. Когда я заговорил, сам удивился, услышав надежду и растерянность: − Может быть, это действительно игры… разума. Действительно шутка твоего дара. У меня синие глаза, наследство бабки-северянки. Никакого мистического золота в них нет. И мир вокруг нас с тобой далеко не сказка, где есть златогривый лев или огненный феникс. Всё проще… Ты просто запутался.

− Запутался?.. Да. Я запутался в тебе, как в сети. Тогда на мосту мы с Ольгой оба были поражены, когда поняли, что её избранный и мой — один и тот же человек. К тому же, ты ведь знаешь, что избранные всегда сильнее своих видящих, но ты до сих пор слабее нас обоих. Ты, Кот, аномалия. Твоё пресловутое двадцатилетие уже на носу, но вторая инициация так и не произошла.

− Извини, − саркастично вырвалось у меня. Да, оба моих видящих уже были в ранге повелителей, а я… Мне ещё пахать и пахать к нему. Наверное.

− Но даже без второй инициации ты удивительно прогрессируешь, − продолжил говорить Дмитрий, словно и не услышал моей реплики. — Тогда в машине я решил, что попробую подружиться с тобой. Глупое решение, как оказалось. Я думал, что чем лучше узнаю тебя, тем проще мне будет соблюдать дистанцию и изменить возможные наши… отношения. Избежать которых мне хотелось, я ведь… никогда не смотрел в сторону парней. Мне просто никогда не приходило в голову, что я могу влюбиться в своего избранного.

Я промолчал. В этом мире, где есть такие одарённые, как Дмитрий, однополые отношение не так уж осуждаемы. Возможно, именно из-за видящих и случился такой пересмотр морали. Это не пресловутая толерантность, по которой так часто проезжаются моралисты моего мира. Принятие факта, вытекающего из определённых обстоятельств, потому что их слишком прочную связь невозможно объяснить. Тот, кто любит даже уходит следом, умирает почти в одно и тоже время. Везёт таким, как Ольга или Мария Воеводина, чьи сердца были уже заняты до встречи с избранными. Видящие и избранные, они с самого момента своего появления стали исключением из правил. Не скажу, что я в один миг решил, что всё нормально. Раз так суждено, пусть так и будет. Мне не без разницы, я ведь тоже никогда не имел подобных наклонностей. Мне также сложно принять эту ситуацию, как и Дмитрию. Называть его Димкой вдруг стало неправильно, слишком интимно. «Хорошо, хоть по титулу не называю. Кретин» − мысленно обругал сам себя. Но так в данный момент было проще. Мне нужна была дистанция. Мне, чёрт возьми, нужно время!

− Несмотря на все мои старания выискать в тебе недостатки, с каждой нашей встречей я… Я чувствовал, что меня затягивает в изучение твоей личности, как в глубокий бездонный омут. Чем больше я знал, тем больше мне хотелось знать. Ты, Кот, мой личный бермудский треугольник. В итоге, − в голосе Дмитрия вдруг прозвучала насмешка. — я потерялся. Навсегда. И вернуться уже не могу.