Алёна Ершова - Реальность Тардис

22.06.2004 г.

Алиса Беляева

День не задался с самого начала. Накануне ночью я не смогла уснуть. Думала, переживала. Подставляла. Перед рассветом провалилась в вязкую дрёму. А в семь тридцать пришлось вставать. Экзамен начинался в девять. Не выспавшаяся, разбитая поплелась в душ, приводить себя в порядок. Помыла голову, нанесла маску для волос и начала водные процедуры. Минут через пятнадцать стала смывать голову и с ужасом осознала, что с волос льется фиолетовая вода! Я перепутала бутылки и вместо своей маски втерла мамину, оттеночную, для тонирования желтых прядей. Просушив волосы, со страхом взглянула в зеркало, опасаясь увидеть там Мальвину с фиолетовыми шевелюрой. Отражение заставило непроизвольно вздрогнуть. Нет, волосы не были сиреневыми. Они переливались платиной, серебром, ртутью. Это бы даже было красиво, если бы не мои серые глаза, а так выглядело жутко. Эдакий демон смерти из японского анимэ. Уткнулась лбом в стенку. Времени на то, чтобы смывать (да и смоется ли) не было.

Уложила этот ужас и пошла на кухню. Мутило. Ложку творога, пришлось удерживать в желудке усилием воли и дыхательным упражнением. Живот свело судорогой. Налила и поставила греться молоко. Может оно зайдет. Совсем на голодный желудок идти на экзамен не хотелось…А еще аэропорт…

На мое счастье, родители пару дней назад, завели разговор о подарке на окончание школы, и сами предложили поездку к морю. Я согласилась посетить аэропорт после экзаменов, и узнать стоимость билетов на различные рейсы.

Попив молока, я стала одеваться в приготовленный заранее бежевый брючный костюм. Но стоило одежде соприкоснуться с кожей, как я вся начала чесаться. Потерпев минут пять, я буквально содрала его с себя. В составе было небольшое количество синтетики и, видимо, на нервной почве, она мне устроила контактную аллергию. Уже совершенно расстроенная полезла в аптечку за противоалергенным. Немного подумала, и достала успокоительное. Из тех, что действует сразу и на несколько часов. Выпила, и пошла искать новую одежду. Из имеющихся вариантов выбрала черное платье, в котором была на последнем звонке. Я с него уже спорола воротник и манжеты, и теперь оно выглядело строгим, элегантным и пустым. Порылась в своих украшениях, и нашла серебряную подвеску в виде летящих навстречу друг другу воронов. Хугин и Мунин, вспомнились их имена. Мыслящий и помнящий, что ж, для экзамена самое то.

Перед началом ЕГЭ, получила порцию шуток от одноклассников на тему того, что я поседела, уча математику, и вопросов на тему того, где я в таком платье прячу шпоры.

Сам экзамен прошел штатно. Уровень «А» я решила устно, ставя галочки напротив правильного ответа, «В» то же не вызвал особых затруднений, но уже пришлось использовать черновик, в «С» был пример, который состоял из формул и красиво свернулся в конце. Мне такие очень нравились. В них больше логики, чем алгебры. Остальное я решать не стала. Где-то прописала порядок действий, где-то теорему, в основе которой заложен верный ответ. Сдала листы, и под удивленными взглядами одноклассников вышла из кабинета. Выдаивать из времени крохи знаний, не стала. Меня ждал аэропорт.

Прибыв на место, я поняла, что приехала сильно заранее. Еще даже регистрация на злополучные рейсы не началась. Поэтому неспеша направилась за небольшую стойку, где находился представитель фирмы, продававший путёвки и билеты. Сидела я у нее минут тридцать, честно расспрашивая про возможные туры. Слушала в пол уха, мысли были далеко. Но вопросы задавала разные и много. В результате, нагруженная стопкой рекламных буклетов и распечаток направилась в местное кафе. Есть хотелось настолько, что уже начало подташнивать, а перед глазами плясали огоньки. Когда я последний раз принимала нормально пищу? Вчера утром? Совсем не хорошо. Я взяла стакан сока и бутерброд, и села так, чтобы хорошо было видно стойки регистрации.

Сначала, я заметила, как женщина в длиннополой юбке и платке подходит к малоприметному низкому черноволосому мужчине, они о чем-то беседуют и идут к регистрационной стойке. Потом, там она получила посадочный билет и поднялась на эскалаторе на верх.

Вот оно началось. Я не произвольно сжалась. Если бы я не знала подробности произошедшего, то и не обратила бы на всё это действо внимание. Как же страшно.

Но за шахидкой следила не только я. Стоило женщине скрыться из виду, как два милиционера тихо и профессионально скрутили и увели представителя авиакомпании и черноволосого мужика. Меньше десяти секунд. Никто даже понять ничего не успел. Аэропорт продолжал жить своей жизнью.

Через пару минут в здание вошли родители Николая и свидетель со свадьбы. Кажется, я от удивления даже привстала со своего места. До меня только сейчас дошло, что вот этот здоровенный светловолосый медведь и есть Константин. Но что он тут, черт возьми делает, и где Коля? От напряжения я вцепилась в стакан, он не выдержал такого к себе отношения и лопнул. Я в ужасе перевела взгляд со стойки регистрации, где Костя достаточно громко что-то пытался донести до родителей, на свою руку.

Стакан осколками осыпался на стол, пол и колени. Из руки резво бежала струйка крови.

– Сколько я вам должна за бой? – Ошалело спросила у официантки, убиравшей соседний столик.

– Какой бой!? У тебя вся рука в крови! Тебе в медпункт надо! – всплеснула руками женщина.

Я как во сне, поднялась, и пошла в сторону медпункта. Руку, из которой капала кровь сжала в кулак, это причиняло боль и позволяло думать. На пути были стойки регистрации. Шаг. Еще один. Я остановилась возле семьи Коли, вслушиваясь в заходящий на третий круг конфликт. Вдруг меня заметили. Внимательные голубые глаза впились мне в лицо.

– Ты не должен сегодня лететь! – глухо произнесла я.

Мужчина ошарашено отступил на шаг назад. У него сделался такой вид, словно он призрака увидел. Но все же совладав с собой сглотнул и произнес:

– Я не лечу.

Кивнула, посмотрела по сторонам. Коли так и не где не было. Голова неимоверно кружилась. Вот будет весело, если я прям здесь в обморок завалюсь.

– Где брат?

– Дома. Он не летит.

Снова кивнула. Хорошо, только не понятно.

– А кто летит?

– Родители, – обреченно выдохнул мужчина.

Я повернулась в сторону свёкров. Те смотрели на меня глазами – блюдцами.

– Вы летите? Зачем?

Молчание. Недоумение. Страх.

– Путевки же, – наконец произнесла женщина.

– По двадцать две тысячи за штуку, – усмехнулась я, – Это цена вашей жизни?

Меня начало вести в сторону, разжала руку, ладонь тут же наполнилась кровью. Надо уходить. Не хочу привлекать внимание, и так уже столпились любопытствующие и смотрят на нас. Развернулась и пошла к выходу.