Алёна Ершова - Реальность Тардис

– Отец мой, с мамой приехать завтра обещали в гости на прополку грядок, – заявила я, убирая со стола. Это был толстый, жирный, как бараний бок, намек.

– А, ну хорошо, значит машину сей час переставлю, что б ему заехать удобнее было. – И ушел.

Интересно бесстрашный, бессмертный или намек не понял? Сомневаюсь, что-то одно из этого. На дурака вроде не похож.

Помыла в тазике посуду. Надо будет что с водой и септиком решать, а то колонка и деревянные удобства на улице крайне не способствуют отдыху и хорошему настроению. Разложила посуду сушиться на полотенце. Вернулся Саша. Решила, что все же буду хорошей боевой подругой и скажу прямо. Мама моя, например, считает, что мужчины вообще намеков не понимают. И им надо несколько раз прямым текстом, и различными фразами, сказать, чтобы информация дорогу к мозгу нашла и надежно обосновалась там.

– Ты же понимаешь, что, если родители нас с утра застанут в одной постели будешь сам объяснять им как мы дошли до жизни такой?

– Понимаю. И если ты не против, давай спать. У меня два процесса было. Целый день в суде. Еле на ногах стою.

Ну вот что ты с ним будешь делать?

Проснулась непривычно рано. В окно было видно, как со стороны реки идет туман. Лес еще кидал свои тени, но солнце уже искупалось, и разгоняло своими рыжими косичками мглу и сырость. Скоро и в домике будет светло.

Рядом спал Саша. Приподнялась на локте разгадывая его. Было немного не ловко, словно я подсматривала сейчас что-то тайное, запретное. Ведь нет ни чего более открытого и беззащитного, чем спящий человек.

В суете обыденности редко выпадает возможность остановиться, осмотреться, взглянуть на тех, кто дорог, на тех, кто рядом. Посмотреть на лица, не скрытые масками норм, правил, должностей, обязательств. Обрисовать мысленным взором черты, запомнить их.

Я смотрела на легкую тень, что отбрасывали короткие и редкие ресницы, на две морщины между бровями, ну вот, надо меньше хмуриться. Хотя морщинки в уголках глаз то же появляются. В предрассветном сумраке я их не видела, скорее знала, что они там есть. Будут. Вот скулы, сей час мягкие, расслабленные, но я видела каким жестким может становиться его лицо, когда он зол или недоволен, так же как я видела, как они слегка, мимолетно розовеют, когда он смущен или растерян, как они меняются, когда он улыбается.

Едва касаясь пальцами, провела по щеке, подбородку, коснулась губ. Не удержалась и поцеловала.

Как хорошо просыпаться радом с любимым человеком. На сколько это правильно, гармонично, естественно. Да, я могу и умею жить одна, знаю, как справиться с множеством проблем разной степени сложности. И хорошо, что могу. Видела я современных дамочек, которые не знают ни где что в счетах пишется, ни как гараж открывается. А потом стоят на бракоразводном процессе, руками разводят и только и слышишь «Не знаю, этим муж занимался». Поэтому знать надо. Но и надо в нужный момент сказать «я в домике» и спрятаться за спину мужчины, и хорошо, когда эта спина есть.

Мои мысли были вероломно прерваны одним конкретным мужчиной, который все же проснулся и желал внимания и ласки. А что, я только за.

Чуть позже утром, позавтракав, Саша уточнил, где лежат инструменты и ушел колдовать с полками в нише, я что бы не спугнуть великую мужскую магию убежала на огород.

Ближе к полудню приехали родители. Удивились дачным переменам. Папа предложил покрасить домик, Саша подал идею утеплить и обшить панелями. Мужчины взяли рулетку, и что-то бурно обсуждая, ушли мерить. Мама привезла посуду, шторки и кота.

– Он же убежит, потеряется! – негодовала я.

– Привяжи его на шлейку, – предложила мама.

– Мам он же кот, а не сторожевая собака. Теперь дом закрывать надо будет.

Но коту было чем заняться и в помещении. Проверив всё тайные уголки, повалявшись на новом диване он резко подскочил и застыл возле печки. На все попытки его отвлечь нервно бил хвостом. Вскоре нам это занятие надоело, и мы оставили Рейслина в покое. Выходной промчался весело и не заметно. В четыре пары рук много переделали. Вечером за ужином, папа в очередной раз похвалив изменения, произошедшие с домиком, решил:

– На следующей неделе я закажу бригаду, приедут обошьют и утеплят фасад, чтобы тут зимой можно было ночевать, и знаешь, что, Алиса, там, где-то в квартире документы старые на землю лежат еще на дедушку оформленные, надо бы их в порядок привести.

– Давайте, я отцу их отдам, он оформит. Только с того, на кого оформлять доверенность нужна. – встрял Саша.

– С этим сложнее, – отозвался папа, – Мы с Машей работаем круглыми сутками.

– Не сложно, – поправил парень, – часть нотариусов работает по субботам, и один обязательно дежурит в воскресенье. Поэтому, давайте в следующую субботу приносите все документы.

Я спрятала улыбку в чашке с чаем. Красота. Прокурорское требование на предоставление документов. Срок исполнения семь дней. Сей час слеза умиления скатится.

Нашу семейную идиллию прервал кот, который с гордым и независимым видом притащил нам к обеденному столу здоровущую черную крысу.

– Конец тебе Черная Госпожа, – флегматично отметила я сие появление. А вот мама развела бурную деятельность. Сначала она пакетом убрала эту дрянь из комнаты, потом повернувшись к супругу сказала:

– Собирайся Толя, поедем с тобой в ветеринарку. Теперь этому белобрысому охотнику надо уйму прививок делать.

Папа как-то грустно вздохнул, одним глотком допил чай, и меньше, чем через три минуты сидел в машине. Вскоре мы остались одни.

– Мне то же, по-хорошему надо ехать, – задумчиво отметил Саша. Я молчала. Хотелось, что б он остался до звона в ушах, но надо значит надо. Не буду навязываться и так веду себя слишком открыто и эмоционально. Окситоцин надел корону, и безраздельно правит балом. Облокотилась спиной на мужчину. Вот так, хорошо, спокойно, надежно. Саша помолчал и продолжил:

– Побриться надо, вещи сменить, маме обещал на доме завтра помочь.

– Маме это хорошо, а бриться в выходные не обязательно, – я провела пальцами по его щеке, ощущая легкую колкость. – Так то же хорошо.

В итоге ни куда он, конечно, не поехал. Точнее поехал только в воскресенье утром, а вечером снова был у меня. С вещами, зубной щеткой и станком. Так и прожили неделю. Утром он уезжал на работу, а вечером возвращался. Вот такая демоверсия семейных отношений. Но все хорошее когда-то заканчивается. И чем лучше моменты, тем они скоротечней. Вот и мой дачный отпуск подошел к концу.

Надо было собираться в поездку, но перед этим доделать и отдать ткань заказчице. Пусть шьет свою осенне-зимнюю коллекцию. И подготовиться к институту, ведь приезжаю я впритык.

Последний отрез ткани, из тех, что я сделала для «Дома мод» был выполнен в технике «саори». Не знаю существовало ли такое направление в ткачестве в две тысячи четвертом году в моем мире, но теперь оно есть. Ибо мне надоели все эти клеточки, ёлочки и твиды. Честное слово, любой магазин тканей завален всем этим, покупай да шей. Поэтому я упросила заказчицу на то, что последняя ткань будет моим дизайнерским полетом фантазии. В результате я оторвалась. Не знаю, как это будут кроить и шить ее работники, и сколько проклятий ляжет на мою голову, но оно того стоило. Фейерверк из текстур, ниток, техник, ложные штопки, ошибки, барашки. Перекрутка нитей основы и арт пряжа. Я спустила на эту ткань все свои хвосты, остатки и непонятные кусочки, которые хранились на случай атомной войны. Некоторые участки после стирки пришлось дополнительно растянуть и блокировать, но ткань получилась такая, что отдавать её было жалко. Решив, что как ни будь на досуге сделаю себе такую же, отнесла заказчице. Та, увидев текстильное безумство, сначала опешила, потом позвала свою коллегу, они с горящими глазами о чем-то совещались, кивали друг другу. По всему было видно, что их накрыло вдохновение. Женщина убежала с отрезом, обнимая его как родного, а мне вручили оговоренную плату, и предложили сделать таких тканей еще в разных цветовых гаммах. Платила хозяйка дома мод хорошо, поэтому мы заключили еще один договор.