Александр Плетнёв - Проект «Орлан»: Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания [сборник litres]

– …и когда подписывается договор «о предотвращении инцидентов на море и в воздухе», замечу – обоюдный, Кремль облегченно вздыхает – для большевиков это выходит, как наша снисходительная поблажка. Такая, знаете ли, политическая психология… comprendre? [208] Comprendre ( фр .) – понимаете.

– Что? – не понял последнее слово адмирал. – Компрэ?..

Советник махнул рукой, де «не обращайте внимания»… но пояснил все же:

– Издержки плотного общения с вьетнамцами. Совместно с господами из Лэнгли обрабатывали варианты заброски на территорию СРВ диверсантов-сайгонцев против русских на полуострове. А у этих мяукающих азиатов… уж очень глубоко в них въелась французская колонизация.

Солнце заглянуло на Гавайи чуть раньше, чем на долготу Индокитая и в Южно-Китайское море, но с выходом советской эскадры из Камрани сутки для штаба Тихоокеанского флота, как и для самого Фоли потеряли свой нормированный график.

С нескрываемым интересом, даже с усмешкой просмотрев донесение, адмирал заметно сдержанней озвучил:

– На командира крейсера «Ривз», что оперирует в зоне видимости соединения «красных», вышел их командующий, контр-адмирал, и прямым текстом объявил, что «любой корабль или самолет, берущий советское судно на сопровождение оружейными системами наведения, будет немедленно атакован». Это, господин советник, к вопросу договора семьдесят второго года [209] Договор между СССР и США о предотвращении инцидентов в открытом море и воздушном пространстве над ним датирован 25 мая 1972 года. и вашей настоятельной рекомендации «позадирать» русских. В том числе в послании было подчеркнуто, что в ходе следования эскадры будут проводиться военные маневры с применением боевых средств, поэтому русский адмирал настоятельно рекомендовал кораблям и самолетам других стран не заходить в зону ордера и ближнюю зону эскадры, во избежание…

– Насколько я понимаю, это уже против международных морских правил? – Чуть подался вперед Бжезинский. – Блеф?

– Совершенно верно. Подобные мероприятия подходят под морские военные учения и требуют заблаговременного оповещения и предупреждения по дипломатическим каналам. Должны проходить вне оживленных морских и воздушных путей. Не столько блеф… – адмирал слегка вильнул, – сколько неофициальное предупреждение.

– Но нас подобный демарш устраивает как никогда! Не так ли?

Адмирал пожал плечами, дескать, «да», кнопкой вызывая офицера, чтобы отдать распоряжения.

Столичный гость резко встал и, не прощаясь, направился к двери.

«Точно ему невтерпеж», – мелькнуло догадкой, даже хотелось крикнуть вслед: «Гальюн налево!» – это была старая, еще курсантская хохма для таких хлыщей… гальюн был «направо».

Еще раз пробежался глазами по шифровке с «Ривза» – полный текст освещать «советнику по особым» он не стал… просто не видел смысла.

Командующий советской эскадрой совсем перегибал палку.

«Как там он выразился? – Фоли отыскал зацепившие глаз строки. – „Глушить рыбу“? В принципе, ничто им не помешает уронить пару глубинных бомб в ордере. Или в ближней зоне. Наших ПЛ там все равно нет. Русские показали неплохую напористость и выучку, без эксцессов для себя миновав подводную завесу. Теперь нашим парням, чтобы не быть услышанным, нужно по большой дуге обходить соединение. Это займет немало времени».

Коротко постучавшись, вошел офицер-порученец.

– Соедините меня с командующим TF-12, - приказал адмирал, заметив, что произнес это будто с неохотой – все же считал все эти «задиристые игры» самолетами лишь неплохим поводом размяться парням палубной авиации.

«Если и кусать русских, то исподволь и не оставляя следов».

Южно-Китайское море

«А ведь так идти (когда тебя вываживают, опекают, и ты ни за что не отвечаешь) вполне комфортно», – наслаждался неожиданным покоем капитан 2-го ранга Скопин.

Стоял на верхней палубе, прислушиваясь к своим ощущениям, внешним источникам, чувствуя, как в надстройку из низов едва уловимо передается вибрация турбозубчатого агрегата, мысленно дорисовывая жаркое гудение паровых котлов.

Вода дыбилась из-под форштевня, шипела вдоль ватерлинии, клокотала за кормою – крейсер проходяще глотал мазут и мили.

Два впередиидущих теряющихся в ночи СКРа помаргивали-перемаргивались ратьерами… в дополнение к другим незримым эскадренным привязкам.

Ветер не только освежал море, что крылось равномерной рябью, но и щекотал кожу, трепал волосы, задувал, забираясь под форменную «тропичку».

В небе улыбался народившийся криворотый полумесяц (перевернутый чуть вбок), царапались колючками звезды.

Оценил, поулыбался в ответ, провел ладонью по народившейся колючке-щетине – мы, если что, тоже могём.

«До Владика две с половиной тысячи миль. Минимум три дозаправки мазутом – в Южно-Китайском через тысячу кэмэ, вторая после Тайваня в Восточно-Китайском. Самое узкое место в Корейских проливах. Интересно – каким пойдем? Пусанским? Нет, наверняка Цусимским. Блин, у штурмана даже карт своих нормальных не осталось – выданы новые советские. Все лихоимцы забрали – и вахтенный журнал, и все штурманские прокладки от самых Фолклендов, все уехало в Москву. Секретные».

Повторяясь…

Часть корабельных офицеров-спецов с «Петра Великого» укатило вместе с «железом» в Союз.

Добавить к этому израсходованные, расстрелянные «форт», «гранит», «кинжал» и снятую радиоэлектронику других боевых систем – состав и организация БЧ крейсера свелись к минимуму. Матросов-то понятно – вдоволь, а офицерские наряды пришлось переписывать по-новому: кто будет стоять дежурным по кораблю, кто – вахтенным. Кто в БИЦ, кто по оставшимся (уцелевшим) боевым частям. Словом, кто в лес, кто по дрова.

Камранское стояние закончилось неожиданно. Вышли в море, взятые под плотное обеспечение.

«Будто на веревочку и бантик сверху повязали», – кто сказанул? Да вроде бы штурман. Но с штабными на «Сене» (так КРУ «Адмирал Сенявин» называли) уговорились, что оперативную обстановку по внутриэскадренной связи на «Петю» все же будут скидывать. А иначе как? – «Раздетый» ТАРКР, конечно, уже не мог считаться полноценным боевым инструментом… но что есть, то есть – законный участник походного движения со своими средствами наблюдения, вполне себе интегрированный в эскадренную оборону.

По крайней мере, подкильная гидроакустическая станция крейсера была в деле.

Отдельный канал связи был у полковника КГБ – свои шуры-муры через ЗАС-аппаратуру [210] ЗАС – засекреченная связь. , напрямую и непосредственно с самой Москвой. «Чекисты» еще и вохру всю свою на борт впихнули… с автоматами, пистолетами.