Александр Плетнёв - Проект «Орлан»: Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания [сборник litres]

Океан совсем не шалил, умеренно дышал волной, лёгким ветром. И комфортней было на мостике, чем в рубке.

Старпом, наконец, снял свою пиратскую повязку, деловито улыбался:

– Прицел восстановлен! А то уж думал, пойду на свиданку, до дела дойдёт, а я не попаду куда надо.

– «Свиданку», – передразнил Терентьев, – кто тебя отпустит… с подводной лодки.

– А что? – Скопин чуть свёл глаза, делая мечтательно-дебильную рожу а-ля «Косой» из «Джентльменов удачи». – «Автомашину куплю с магнитофоном, пошью костюм с отливом, и – в Ялту».

– Да уж, – ухмылка Терентьева непроизвольно скисла и, обозначив паузу, – удастся ли?

– Что? – Скопин почувствовал непростой подтекст.

– Удастся ли нам внести свежую кровь в СССР? И что предпримут наши старпёры из ЦэКа? Неужели теперь так называемый «совок» не остановится, перевалит за миллениум своими дефицитами, скудными прилавками, очередями на автомобили и гнилой картошкой с овощебазы?

– Лишь бы опять не случилось горбачёвщины и развала… всего, – теперь и Скопин проникся, брезгливо поджал губы. – Помнишь?

– Помню. Корабль на приколе, на подножном корме, едва теплится аварийным аккумулятором, вахта – формальность…

– Когда в минуты-часы вынужденного безделья ты берёшь книгу, фантастику какую-нибудь, чтобы потеряться в строчках чужой нереальности, – вспомнил своё Скопин. Но тут же копну́л глубже, неожиданно меня настроение: – А знаешь, как я в детстве книги читал?

– Знаю. С фонариком под одеялом.

– Да я не о том… Глотал сначала – нетерпеливый и голодный! Пробегал глазами по абзацам с заглавными словами «однажды», «вдруг», «внезапно». Именно там меня ждали самые-самые приключения! Потом, если интересная, что наверняка – ведь я их по́едом ел, по второму разу читаешь уже подробней. И третий раз – даже с занудными описаниями природы, как у Верна и Купера, которые Жюль и Фенимор. Словно скелет плотью обрастал, вплоть до самого главного – идеи и души.

– Как люди.

– Что? – Старпом выпал из воспоминаний.

– Книги, как люди.

– Точнее люди, как книги, – исправил задумчиво. И с энтузиазмом: – Открываешь, бывало, одну… и знаешь уже, чем закончится – в общем: ни о чём! А что-то, словно детектив-фантастика – затягивает. Поначалу непонятно, интересно, читаешь взахлёб и… и вдруг – бац! Концовка! А случаются такие – читаешь, читаешь… и понятно же, что будет дальше, но… уж больно хорошо написано. Приятное чтиво!

– Ты о чём вообще?

– О бабах, конечно.

– А-а! В таком случае самая хорошая книга, которая настольная, которую открываешь и всякий раз находишь что-то новое.

– Была у меня одна такая. Так и не вычитал толком.

– Чего так?

– Замуж вышла. За другого.

И ещё сутки. И ещё. Позади, на левой раковине затухали радиомаяки Фиджи.

Эсминец не отставал. Всё так же – на дистанции.

Ловили его радиопереговоры. Кодированные. Не частые, но время сеансов связи не привязывалось к какому-то определённому графику.

– Наверняка с домом, с подругами талдычат, – предположили шифровальщики, – дисциплина – халява!

Попадались «рыбаки» и «торгаши». Тоже в основном на удалении.

– Ну, что тут у нас? – появлялся на мостике командир. Терентьев всё чего-то ждал, позволяя себе отдых в каком-то невообразимом режиме, умудряясь и поспать, и создавать видимость постоянного присутствия «у руля».

– Да нормально всё, – отвечал вахтенный, – вон вроде сухогруз идёт, а там сейнер.

К обеду неожиданно пожаловал С-130 «Геркулес» ВВС Франции. Почему-то в зелёной армейской раскраске. И, похоже, по собственному, исключительно французскому усмотрению. Потому что время прилёта совпало с дежурным посещением юсовского «Ориона». В эфире они меж собой – открытым текстом, но у французов, видимо, были нелады с английским. Однако перетёрли быстро, согласовав эшелоны. В общем, небо поделили.

Начинка в «Геркулесе» точно была для радиоэлектронной разведки – облетел, пооблучал, повынюхивал и домой почапал. Куда-то в сторону Австралии, откуда, кстати, и припёрся.

– На Новой Каледонии у них аэродром, – пояснил всезнайка-штурман.

И ещё двое суток. На левом траверзе Соломоновы острова. До заката солнца пару часов.

– Тут, кстати, как раз недалече япошки с амерами во Вторую мировую рубились.

Как всегда штурман был в теме. И немного старпом. Стали рассказывать, что смогли вспомнить. Вахтенные (в основном молодые парни) притихли, прислушиваясь – интересно!

И казалось, в лёгкой дымке на волнах вырисовывались тактические группы американцев во главе с авианосцами «Хорнет» и «Энтерпрайз». А где-то за горизонтом выжидали корабли старика Нагумо с несерьёзными на русский слух именами: «Сёкаку», «Миоко» и уж совсем каким-нибудь по-грузински смешным «Такицукадзе».

А в небе затарахтели, зажужжали поршневиками торпедоносцы «Эвенджер», ринулись в атаку «Митсубиси-Зеро». Гавкали зенитные орудия, выли в пике сбитые самолёты. Чадили и тонули корабли.

А потом ночь поглотила и синеву неба, и дымку на океаном, и вытащенную из памяти воображаемую битву.

– Риф Ронкадор, – штурман водил кончиком карандаша по карте.

Терентьев стоял рядом, с сомнением разглядывая штурманские труды.

– Не налетим там на какую-нибудь неучтённую скалу или атолл, а, Виктор Алексеевич. Идти-то будем полным ходом.

– Атолл там есть, но уже за рифом. Онтонг-Джава называется, – не смог не козырнуть знаниями кап-три, – мы, как я уж сказал, пройдём между вот этой точкой (риф) и островом Санта-Исабель. Впадина там приличная… вдоль всех Соломоновых островов. Как и желоб вдоль всего архипелага Бисмарка. Так и просвистим, как пожелаешь, на «полном ходу», в прилежащей к терводам Гвинеи зоне, той, которая Папуа. Положительные стороны очевидны?

– Да, – согласился командир, – как и отрицательные.

Терентьева не оставляло опасение торпедной атаки и едва ли не мерещились подлодки противника. Поэтому не могло не радовать, что с такой курсовой прокладкой левый борт крейсера будет прикрыт островами и всей вулканической возвышенностью, куда осторожный командир субмарины не полезет. С другой стороны, он прекрасно знал и недостатки ГАК «Полином».

«У гидроакустического комплекса мощные низкочастотные характеристики, но это разработка ещё семидесятых – старенький он, имеет высокую зависимость от донных ревербаций на малых глуби́нах».

– А почему дальше не проложил? – Командир указал на одну из северных островных оконечностей архипелага, где начерченная курсовая линия обрывалась.

– В прикидках есть, конечно. И разные направления. А на чистовик я не наносил. Не люблю загадывать, – и кап-три широко улыбнулся. – Ты же знаешь – я суеверный.