Андрей Булычев - Сотник из будущего. Северная война

У Марты буквально опустились руки, и она тихонько присела на скамейку.

– Что ты хотел бы от меня услышать, Эрик?

Король искренне любил свою сестру, пожалуй, что это был единственный человек в этом мире, кто принимал его таким, какой он был, не обращая внимания на все его физические недостатки. Марта была именно той, кто относился к нему с нежностью и любовью. Но всё же он был монарх, и на его плечах висела ответственность перед всем родом Эриков и перед всей верховной властью королевства.

– Ответь мне прямо, Марта, тебя что-то связывает с этим русским бароном Андреасом, что спас тебя в морской битве и с кем вы совершили путешествие в германские земли, а затем обратно на Готланд?

Как видно, Эрику было нелегко задавать такие непростые вопросы, и он буквально побагровел, а его голова начала снова резко дёргаться от мучившего нервного тика.

Руки Марты перебирали шёлковый платок с вышивкой, на её щеках выступил лёгкий румянец, и, немного помолчав, она подняла взгляд своих огромных голубых глаз на брата.

– Да, Ваше Величество, если Вы хотите это услышать от меня, то я скажу всё, как есть, без утайки. Всё равно, как я понимаю, до Ваших ушей уже дошли какие-то слухи. Если меня что-то и связывает с Андреасом, то это, Эрик, называется Любовь. Кроме него мне просто больше никто не нужен. И я прошу Вас, мой великодушный король и мой любимый брат, отпустить меня к нему. Свой титул герцогини Швеции я готова с себя сложить добровольно, чтобы только не подвергать нашу династию внешним угрозам и риску. У нас в семье, кроме меня, есть ещё Ингеборга, да и Вы, Ваше Величество, Бог даст, ещё возможно сможете стать счастливым отцом, найдя себе человека по сердцу, как это произошло этим летом со мной.

Эрик, не дослушав до конца, вскочил со своего места и, нервно подволакивая ногу, заходил по комнате.

– Как ты так легко можешь только говорить такое, Марта! И от кого я это слышу, ладно бы от взбалмошной и легкомысленной Ингеборги! Так нет, ты же была всегда такая грамотная и разумная! Неужели же ты не понимаешь, что своим поступком ты наносишь удар по всей нашей династии и даёшь такие козыри в руки её врагам. Да они даже не мечтали их получить, и теперь это лишь вопрос времени, когда по мне ударят. Пять! Пять родов рвутся сейчас к власти в нашем королевстве! И наш шатающейся трон только и держится лишь от того, что они пока что грызутся между собой и не хотят пропускать вперёд никого другого. А тут эта связь родной сестры монарха, герцогини крови, с военным вождём чужой и враждебной нам державы! Ты хоть об этом подумала?!

Марта вскочила с места и, прижав руки к груди, воскликнула:

– Но почему нашим странам не быть добрыми соседями и союзниками?! В конце концов, Эрик, ведь в тебе, так же как и во мне течёт такая же русская кровь. Кровь нашей новгородской бабушки, княгини Софьи!

– Лучше помолчи, Марта, ты вообще ничего не понимаешь в политике, или твои мозги перекосило от этой самой любви! – в гневе закричал Эрик, – А я говорил вам, что во всём виновата эта необузданная славянская кровь! Сейчас ты своей связью уже сорвала мне всеобщий поход на восток, тот великий поход, который бы укрепил мою власть и дал бы нашей державе такие нужные всем нам земли и богатства! А я ведь уже начал к нему подготовку. Теперь же, по твоей милости, я спутан ограничениями этого регентского совета и уже шагу самостоятельно не смогу сделать без его одобрения! И во всём этом виновата именно ты! Я немедленно выдам тебя замуж за первого претендента высокой крови, и ты уже не посмеешь мне в этом перечить!

Таким злым и враждебным Марте никогда прежде не доводилось видеть своего брата. Он был совершенно нетерпимым и чужим. Ни разу ещё ранее не позволял он себе кричать на сестёр или же унижать кого-либо из семьи.

Румянец схлынул с щёк Марты, уступив место бледности, и, приняв гордую величественную осанку, она уставилась своими потемневшими до яркой синевы глазами на Эрика. И словно бы окатила его холодной водой: – Ты забываешься, мой венценосный брат, что я не служанка или какая-нибудь там рабыня, а член королевской семьи по священному праву крови! И даже лиши ты меня права титула герцогини, в моих жилах всё равно будет бежать кровь первого короля Швеции, коронованного церковью, Благословенного Эрика X Кнутсонна, нашего с тобой отца. И выдать меня насильно замуж у тебя уже точно теперь не получится, братец! Знай, что я жду ребёнка от своего возлюбленного, барона Любекского Андреаса, и нравится тебе или нет, а в моей жизни будет лишь один мужчина!

При последних словах собеседник Марты вздрогнул как от удара и буквально осел на скамью, а в комнате герцогини нависла гнетущая тишина.

– Это конец, – тихо пробормотал король, – Ты хоть понимаешь, что ты наделала, Марта? Теперь, боюсь, даже я не смогу тебя защитить. Ты погубила и себя, и, скорее всего, всю нашу семью. Теперь-то уж враги точно найдут, как и когда им по нам ударить, используя вот это твоё сомнительное положение. Ты должна срочно избавиться от ребёнка, Марта, ты меня слышишь?! – в исступлении выкрикнул Эрик, – Срочно! Пока что-то ещё можно скрыть!

– Два десятка лет назад на свете появился маленький мальчик, – вдруг тихо заговорила герцогиня, – Он получил сильнейшее увечье при рождении. И он вообще бы не должен был выжить. Но он выжил, потому что его любили его близкие и потому что они все искренне молились за его жизнь. Положение семьи и тогда было шатким, «Откажись» – нашёптывали по углам его отцу высокородные конунги и ярлы, «пусть он умрёт, этот уродец!» Но близкие не отказались от маленького мальчика, они не предали его, и, когда один из злопыхателей всё-таки захватил в стране его отца власть, то вся его семья, вся, до единого человека ушла в чужую страну в изгнание. Этого мальчика звали маленький Эрик, и, преодолев все трудности, он затем вырос и стал великим королём Швеции Эриком Эрикссоном XI, с которым сейчас считаются все великие правители мира. А теперь этот выросший мальчик хочет, чтобы умер его ещё не рождённый племянник, он уже сейчас отказался от него, потому что до дрожи боится за свою власть. Ну, так я скажу этому мальчику, ставшему сейчас королём. Ваше Величество, я не откажусь от своего возлюбленного и от своего ребёнка. Вы вправе лишить меня жизни, если так будет легче для Вас и для всей нашей династии. Что ж, пусть так и будет, но тогда мы умрём вместе с моим ребёнком, а Вам пусть Бог будет судьёй!

– Я услышал тебя, сестра, – тихо прошелестел губами Эрик и вышел прочь за двери покоев.

Ноябрь 1227 года пришёл на новгородскую землю со студёными, пронизывающими насквозь ветрами, и с затяжным дождём, который в очень скором времени сменился на снегопад и на раннюю позёмку.