Андрей Булычев - Сотник из будущего. Балтийский рейд

– Alliierte! Alliierte! Hansa und Russland sind Verbündete! Nur Proviant, Obdach und gute Einstellung! Brauchekein Goldund Silber! (Союзники! Союзники! Ганза и Русь союзники! Только провиант, кров и доброе отношение! Золото и серебро не надо! -Нем.)–перевёл Путята.

Наконец-то до представителей городской власти дошёл весь смысл сказанного, и они, весело лопоча, чуть было не пустились в пляс от радости. Грабить и насиловать не будут! А служить и помогать войскам союзников Ганзы, да они с превеликой радостью, господин!

Все дипломатические вопросы были решены полюбовно, и предстояло теперь решить военные. Что дальше делать с датчанами и главное как?

Все, разумеется, единадушно, сходились во мнении, что их надо убить. А вот как это сделать, тут были, конечно, варианты.

– Ну да, ну да, –хмыкнул Сотник, –Две сотни отличных бойцов, которые знают, что им терять уже нечего, и их всё равно теперь ждёт смерть. Так они вам тут и дались! Это вам не сонную отупевшую стражу перебить. Они в обороне, считай, столько же жизней возьмут, сколько и их там самих. Вы готовы кровью умыться да оставить там, на площади и в осаждённых казармах, хотя бы сто своих воинов?–и он с насмешкой обвёл взглядом «раздухарившихся» командиров.

– Я не готов, –сам же на свой вопрос и ответил командир.

– Но что-то же делать надо? –развёл руками Тимофей, –Не оставлять же их и половину своей бригады здесь, в осаде, чтоб им не скучно тут было, «за компанию».

– Да и пусть катятся на все четыре стороны…

– Полторы-две сотни не такие уж великие силы, к тому же половина из них с ранениями. До Гамбурга они уж точно все не доберутся. А те девять-десять десятков, если даже и придут, то всё равно ведь никакой роли в общей военной компании не сыграют. Нам же, напротив, полезно будет, чтобы до Вальдемара весть именно из их же уст дошла. Что, дескать, русские большими силами с моря высадились, взяли легко и играючи Любек, и отпустили просто так спокойненько целых полторы сотни датских воинов. Хотя могли бы их раздавить, как клопёнка, в городе. А сейчас они готовятся ударить уже и самому королю в спину! Каково? –и оглядел господ офицеров.

– Во! Учитесь! Стратегия называется! – глубокомысленно поднял палец вверх начальник штаба Филат.

– Больше масла в горшок лей, не жалей! –командовал старший звена розмыслов Илья.

– Лавр Буриславович, больше масла нужно и скипидара, смолы, серы и селитры, ежели, конечно, она тут есть, даже жира любого, какой только найдёте тут, несите. Всё нам сгодится.

– Да где ж я тебе серу-то с селитрой найду! Чать, не в поместье свовом стоим, а в самих херманских землях! –причитал, качая головой, тыловик.

– Не знаю, господин подпоручик, моё дело, как сержанта розмыслов, маленькое, я должен пару-тройку добрых кадок этого зелья, по приказу уже через час намешать. Вон, можно к Путяте Селяновичу, что ли обратиться, он с местным бургомистром и торгашами «вась вась» как бы уже давно.

Через час со сходящих к центральной городской площади улочек растащили перекрывающие их повозки, и по баррикадам, выстроенным датчанами из всякого хлама, по настильной траектории ударили пять онагров снятых ночью со стен.

Для онагра метательной машины торсионного типа закинуть добрую каменюку или горшок со смесью на 150 шагов не представляло никакой сложности, и уже через полчаса содержимым первой кадки была пропитана рухлядь и хлам баррикад. Затем в них ударили зажигательные стрелы, и в небо с рёвом взмыло жаркое и чадящее пламя. Две фигурки защитников, объятые пламенем с жутким криком, метались по площади, пока не рухнули, пробитые стрелами.

– Чтоб не мучились, бедолаги. Страшная смерть сгореть заживо! –покачал головой пластун Лютень.

Следующие полчаса онагры били по казармам, куда перебрались все остатки датского войска, щедро заливая их горючей смесью.

Вдруг в городе раздался рёв труб, и на центральной улице, ведущей к воротам, показался отряд пеших латников в начищенных до блеска доспехах, со щитами и с поднятыми вверх пиками. Впереди, в островерхом шлеме выступал крепкий, с резкими чертами на скуластом, покрытыми шрамами лице, русоволосый командир. За ним шли два знаменосца, толмач, горнист и барабанщик.

Колонна остановилась у входа на площадь, и ровными рядами с поднятыми вверх пиками расположилась по её краю. Командир под барабанный бой и призыв горна спокойно и торжественно вышел на середину площади. Над ним развивался синий на белом фоне гвардейский Андреевский флаг, ставший в этом времени боевым символом бригады, и Боевая Хоругвь с образом спасителя на красном фоне. Сотник поднял руку, и всё стихло на площади.

– Переводи! –и в сторону осаждённых казарм понеслись слова командира бригады, усиленные берестяным рупором, –Я командир новгородской бригады Андрей Сотник, являясь союзником Ганзы, предлагаю жизнь и честь славным воинам короля Вальдемара Датского! Для обсуждения условий предлагаю выйти ко мне вашего старшего. Жду пять минут. Время пошло!

И снова всё стихло.

Был, конечно, риск. Озлобленные потерями и запертые в ловушку датчане могли ударить по переговорщикам из арбалетов, какие бы они не были у них отсталые, но уж за сто то шагов командира со знаменосцами они бы положили уверенно.

Но в ходу было понятие о рыцарской чести. И не одна стрела или арбалетный болт не вылетел в сторону русских.

По прошествии пяти минут Андрей махнул рукой и забил тревожную дробь барабанщик, курсант III курса воинской школы, Алёшка.

Русские переговорщики уже были готовы развернуться и уйти, и тут от одного из занимаемых осаждёнными здания, отделилась процессия из трёх датчан.

Впереди шёл высокий, с рублеными чертами лица и большим горбатым носом командир в хороших доспехах и с поднятым на шлеме забралом. Сзади него следовали двое в закопчённых латах с королевскими флагами на древках. Не доходя трёх шагов, датчане остановились, и горбоносый, ударив себя в грудь правой рукой, что-то хрипло прокричал.

– Переводи, – кивнул Сотник.

– Я барон, Карл Петерсен, комендант этого города. Что Вы хотите нам предложить?

– Переводи.

– Первое. Вы, барон, бывший комендант этого города. У него и так есть свой бургомистр и военный комендант всего этого полиса и городских предместий из местных немцев. У вас же только два здания на этой площади и всё! Город взят передовыми русскими войсками союзников Ганзы. Второе. Предлагаю Вам со всеми своими людьми, при знамёнах и личном оружии, выход за пределы Любека. Гарантирую вам, всем при этом, жизнь и свободу, а чтобы вас не растерзало местное население, мы обеспечим вас своей надёжной защитой. Третье, если вы через полчаса не уйдёте из города, я вас всех тут сожгу, уж поверьте!–и Сотник прямо взглянул в глаза барону, –Вы видели, как горели ваши баррикады и их защитники? Ваши казармы уже облиты горючей смесью. Через полчаса мы их подожжём, и они превратятся для вас в духовку. И последнее, для вас и ваших знаменосцев будут выделены три лошади. Вы, благородный человек, барон, и я не хочу, чтобы вы теряли своё достоинство и лицо. Скачите со своими знаменосцами к королю и доложите, что тут произошло, и как вы героически, с честью, вывели свои войска из уже захваченного огромной русской армией города. При этом, ещё и не потеряв королевских знамён с личным оружияем. Это всё! Больше я ничего обсуждать с вами не намерен. Да, и у вас, барон, только тридцать минут на всё!