Анатолий Дроздов - Кровь на эполетах [СИ]

Вице-король с генералами согревался подогретым вином, когда от реки донеслась заполошная стрельба. Стреляли много и часто. Лица генералов вытянулись. Богарне отставил бокал и жестом подозвал адъютанта.

— Узнайте, что там! — приказал хмуро.

Адъютант вскочил на коня и ускакал. Пока он отсутствовал, вице-король молча ходил возле походного столика, заложив руки за спину. В этом он невольно подражал своему знаменитому отчиму. Отошедшие в сторонку генералы наблюдали за командиром корпуса, не решаясь завести разговор. Слуги и вовсе превратились в соляные столбы. Так продолжалось минут десять. Наконец со стороны реки показался всадник. Подскакав, адъютант спрыгнул на землю и подбежал к Богарне.

— Ваше королевское высочество, — доложил, бросив ладонь к киверу. — Засада. Русские прятались в кустах и за деревьями, а когда саперы навели мост, открыли пальбу. Перебив саперов, разрушили мост. Погиб генерал Дельзон и его адъютант Жан-Батист, — добавил офицер, понизив голос.

— Как?!

Богарне уставился на адъютанта.

— Генерал с братом наблюдали за строительством моста и угодили под залп, — ответил тот, поежившись.

— Черт! — выругался Богарне и повернулся к генералам. — Офицера, проводившего разведку – под суд! И… — он обвел взглядом подчиненных. — Пино [23] Доменико Пино, итальянский и французский генерал, командир 15-й итальянской дивизии в 4-м корпусе Богарне. ! Вы замените Дельзона.

— Слушаюсь, ваше высочество! — поклонился генерал.

— Перед тем, как наводить переправы, проведите тщательную разведку местности. Отгоните русских от берега реки и не позволяйте им приблизиться. Можете взять в помощь 12-ю бригаду кавалерии. Лишней не будет. И не повторяйте ошибки Дельзона – у меня не так много хороших генералов.

— Понял, ваше высочество, — сказал генерал и, откозыряв, ушел.

Богарне извлек из жилетного кармана часы. Без четверти двенадцать. Его корпус заночевал в двух с половиной лье [24] То есть в 10 км. от этого жалкого русского городишки. Выступил с рассветом. К десяти часам они были у реки, а в полдень вице-король собирался захватить город и доложить об этом императору. Великая армия сейчас движется сюда. Бонапарт будет недоволен пасынком, узнав, что тот возится с какой-то жалкой кучкой русских. Тех не могло быть много – в кустах дивизию не спрячешь. Плохо. Остается надеяться, что Пино не подведет. Он отличный генерал, будет стараться.

Вице-король вернулся к столу и приложился к бокалу. Сморщился – вино остыло. Это ухудшило его и без того не радужное настроение.

Тактику боя мне подсказало послезнание. В той Отечественной войне был эпизод, когда русский егерь, спрятавшись в зарослях на берегу Днепра в течение дня не позволял французам наладить переправу. Чего только лягушатники не предпринимали: палили из ружей по кустам, стреляли по ним из пушек, но оставшийся неизвестным егерь, прячась, метким огнем отгонял саперов, пока его, наконец, не достали пулей. Французов это так впечатлило, что они похоронили героя с воинскими почестями. Вот я и решил… Несмотря на октябрь, листьев на кустах и деревьях на берегу Лужи хватало, чтобы укрыть батальон. Почему я в отличие от егеря на Днепре дал возможность французам построить переправу? Время. Его следовало тянуть как можно дольше. Мой батальон в сравнении с подошедшим корпусом Богарне – мошка, смахнут и не заметят. Рисковал, конечно, на войне риск – обычное дело. Получилось. Перестреляв не ждавших такой подлянки саперов и их начальство, егеря собрали трофеи и разрушили мост. Первый тайм за нами. Я радовался этому, наблюдая за суетой егерей у разрушенного моста. От них отделился Синицын и пошел ко мне. За ним устремились другие офицеры.

— Вот, господин капитан, — улыбнулся Синицын, протянув мне шпагу с эфесом, богато украшенным золотом. — Генеральская, с француза сняли. Это в подтверждение, — он показал зажатую в другой руке шитую золотом двууголку с перьями поверху.

— Спрячь, — сказал я. — Пригодится.

— Зачем? — удивился ротный.

— Это наши с вами ордена, Антип Потапович, — ответил я, повысив голос. — Не каждый день удается отбросить неприятеля, убив при этом вражеского генерала. После боя буду хлопотать о наградах для офицеров и нижних чинов. Думаю, не откажут.

Глаза юных прапорщиков, слышавших этот разговор, вспыхнули восторгом. А вот ротные не обрадовались. Получение любого ордена Российской империи, за исключением Святого Георгия, требует от награжденного единовременного взноса в Орденский Капитул. Причем, не маленького. Например, за Анну самого низшего, 3-го класса – 20 рублей. Большие деньги для вчерашних унтеров. Потому после Бородино они просили чины вместо орденов. Со взносом можно не спешить, его не требуют немедленно, но Орденский Капитул не отстанет. И неважно, что со временем кавалеру ордена можно рассчитывать на пенсион. Во-первых, не всем его дают, во-вторых, дожить нужно.

— А что в ранцах французов, Антип Потапович? — спросил я, уловил настроение ротных.

— Вы были правы, Платон Сергеевич, — кивнул он. — Есть дуван. Толком не смотрели еще, но в некоторые заглянули. Дорогие ткани, посуда, попадается и серебряная. Топоры и пилы заодно прибрали. Справный струмент, сгодится. Какие будут приказания?

— Забирайте все и отходим к монастырю, — велел я.

— Почему? — удивился Синицын. — Так славно повоевали! У нас даже раненых нет, а французов много побили.

— Потому что во второй раз не выгорит, — вздохнул я. — Отходим.

Офицеры козырнули и ушли распоряжаться. Я хмуро смотрел, как роты строятся. Настроение изменилось, на душе стало сумрачно. Да, нам повезло, но повторять один и тот же прием дважды… Это одинокого стрелка на Днепре французы не могли долго достать. Попробуй выцели его в густых кустах! А у меня сотни солдат, за зарослями стояли плотно. Река узкая, дистанция для стрельбы плевая, кусты для пуль не преграда. Покрошат в фарш.

В том, что я прав, убедился еще на подходе к холму. За рекой зарокотали барабаны и послышался мерный топот тысяч ног. Вскоре противоположный берег заполонили солдаты в белых мундирах с цветными лацканами и в черных киверах с султанами. По команде они вскинули ружья и прицелились в прибрежные заросли на нашей стороне. В следующий миг будто кто-то разом разодрал над лугом огромный и толстый брезент. Противоположный берег заволокло дымом. А по кустам на нашей стороне будто ударили дубиной – полетели ветки, листья, различимые даже с расстояния в несколько сот метров.

— Ну что, убедился? — спросил я Синицина.

Тот мрачно кивнул. Не прошло минуты, как итальянцы, а это были они, повторили залп. Потом еще и еще. Дошло даже до юных прапорщиков, на чьих лицах поначалу читалось недовольство отступлением. Тревожно оглядываясь, они ускорили шаг, да и солдат подгонять не было нужды. Мы едва встали на верхнем склоне холма, как итальянская пехота на противоположном берегу расступилась, и в образовавшийся проход хлынули всадники. Поднимая фонтаны брызг, кони прыгали в реку, и плыли к нашему берегу. Бл…! Мать вашу за ногу! Из книг историков моего времени я знал, что у Наполеона в Москве почти не осталось кавалерии – менее четырех тысяч всадников на всю Великую армию, из-за чего, к слову, и не вышел стремительный бросок к Калуге. Императору даже пришлось формировать из гусаров и уланов пехотные полки. Но у вице-короля Италии кавалерия нашлась. П…ц. Это пехотинцу преодолеть глубокую, пусть и не широкую реку проблема, для кавалериста – ерунда. Кони переплывут ее вмиг.