Борис Конофальский - Башмаки на флагах. Том третий. Графиня фон Мален

Волков заметил, что теперь все офицеры соглашаются с ним без раздумий, в тот же миг. Выполняют любые его просьбы с желанием, словно только что произведенный в звание.

Все бы хорошо, но нога опять не давала ему покоя. А погладить, размять — так надо поножь и наколенник снимать. Фейлинг тут, но на мальчишке от усталости лица нет. Кавалер заваливается в сено.

Максимилиан растолкал его посреди ночи.

— Полковник, полковник. Проснитесь!

Он открыл глаза, сначала думал, что враг собрался с силами, может даже Железнорукий вернулся. Но сразу понял, что это не так. Вокруг него, кажется, никто не спал. В лагере суета. Бабы кричат.

Солдаты не спали почти сутки, но они и сейчас не спят. Им не до сна, для этого дела они и шли на войну. Они выносят ценные вещи из палаток, они собирают добычу.

Волков уже слышит пьяные голоса и плач женский. Впрочем, ничего необычного. Зачем же тогда знаменосец его разбудил?

— Полковник, взгляните туда, на северо-восток, — говорит знаменосец.

Лагерь, как и положено военному укреплению, находится на доминирующей возвышенности, частокола нет, поэтому в любую сторону из него все хорошо видно. И отлично видно пожар, нет, пожары, что полыхают за рекой.

— Там, кажется… за мостом город Рункель? — вспоминает он.

— Не знаю я, как он называется, — отвечает Максимилиан. — Но фон Реддернауф прислал человека, тот говорит, что ландскнехты прошли через их позиции к мосту.

— Чертовы жадные ублюдки, — говорит Волков негромко. — Значит, грабить мужицкий лагерь для них мелковато.

— Зачем же? — удивляется Волков. — Горожане тут, скорее всего, все еретики, да и жили, скорее всего, душа в душу с хамами, вот пусть Господь им воздаст по заслугам их. А, еще, на будущее вам… Пьяным ландскнехтам, которые заняты грабежом, лучше не мешать… Иначе вам их придется просто убивать. А вот завтра… Кленку придется мне объясниться перед офицерами, почему он начал грабеж без разрешения и без оговора условий.

Больше Волкову ничего говорить не хотелось, и он опять завалился в сено.

— Уже ждать устала, господин.

Волков думал, что сейчас она начнет нахваливать себя, мол, ну что я вам говорила, не было колдуна с мужиками, или еще что-то такое, нет, и близко не угадал:

— Господин, дайте мне Максимилиана, еще дюжину ваших людей.

— Ты никак к Железнорукому хочешь поехать, поймать его? — предположил кавалер. — Если я его в Ланн привезу живым, получишь три тысячи талеров.

— Нет, он с бабой своей и со своим крысенышем уже далеко, — отвечает девушка, она отмахивается от его предложения, как от безделицы, и по лицу ее видно, что ей неймется и торопится она. — Дом их хочу обыскать, пока другие не порылись.

— Так они за ночь все ценное вынесли, с собой увезли.

— Нет, не все, — говорит она, и в голосе ее слышится уверенность. — Не могли они все увезти.

— Говори, что там тебе нужно?

— Вам про то знать не надобно, — отвечает девица довольно нагло, но видя, что он не отступит, добавляет: — Книги, книг у них много было, сундуки хорошие, ковер, мебелишка какая приглянется, — Волков опять молчит, и она тогда еще говорит: — Не волнуйтесь, книг тех никто видеть не будет, мы со служанкой их в тряпье завернем и в сундуки сложим.

— Тебе телеги потребуются, — он теперь не может ей отказать, уж очень, очень большую услугу оказала ему эта хрупкая девица.

— Трех мне довольно будет, — говорит она. — Или пяти.

— Скажи Максимилиану, что я велел с тобой ехать. Возьмешь все, что нужно тебе.

— Спасибо, господин, — она хватает его руку, быстро целует. Вскакивает.

А он не без труда вылазит из сена, неподалеку стоят офицеры, кланяются ему, с докладами пришли. Судя по лицам, хвалиться собираются. Но он сейчас мечтает только о том, чтобы снять латы, помыться, одеться в чистое. Все для этого готово, Гюнтер ставит стул, он садится на него, а денщик и Фейлинг начинают снимать с него наплечники. Снять доспех дело небыстрое, Волков жестом зовет к себе офицеров.

Первым говорит Эберст после поклона:

— Хорошо, — кивает Волков, с которого Фейлинг снимает горжет, — я был уверен, что вы с делом справитесь, господин полковник, — он глядит на Рене. — Что у вас, господин капитан?

— Помимо семи сотен мужиков, у нас еще баб девять сотен и почти две сотни детей, скот кое-какой, лошадей много, телег, палаток много, всего много, считать еще не начали. Также есть девять офицеров, и капитан Кленк привел из Рункеля шесть рыцарей, все они при мужицком войске были. Даже не отпираются.

— А капитан Кленк не сказал, какого дьявола он делал в Рункеле без приказа?

Рене и Эберст не ответили, Рене только руками развел, мол, это ж ландскнехты.

— Ладно, — говорит Волков, этот вопрос и вправду не в компетенции офицеров. — Соберите корпоралов по ротам, пусть начнут подсчет трофеев, назначьте офицеров к ним в казначеи.

Эберст откланялся, но Рене не ушел.

— Все? Нет? Что еще? — Волков видел, как три кашевара несут ведра с горячей водой для его ванны. Он ждал, когда его оставят в покое хоть на десять минут.

— К вам делегация из Ламберга. С бургомистром.

Кавалер догадывался, что нужно делегации, но все равно спросил, усмехаясь:

— И что им нужно?

— Не знаю, но привезли два больших воза, что там — неизвестно, накрыто все полотном.

— Зовите их, — все доспехи были сняты, теперь Гюнтер помогал ему раздеваться, чтобы наконец залезть в ванну.

Он еще не до конца вымылся, когда пять богато одетых человек во главе с пузатым господином, кланяясь на каждом шагу, медленно приблизились к его ванне.

Стрелки охраны, Фейлинг, пришедший уже Максимилиан, Гюнтер, державший наготове простыню для обтирания, и офицеры с интересом наблюдали за визитерами. А Волков наконец спросил у них:

— Кто вы такие и для чего вы пришли?

— Господин полковник Фолькоф, господин кавалер, мое имя Мартинс, — заговорил пузатый человек, — я бургомистр городка, что находится за рекой у моста. Это первый советник города Шлейпценгер, это секретарь совета…

— Нет-нет, — закачал головой пузатый, — бургомистр Рункеля сегодня ночью, по слухам, был убит вместе с сыном, — он чуть помолчал и прибавил, — вашими людьми.

— Ну, такое случается на войне, — философски заметил кавалер. — Так вы, наверное, из Ламберга?

— Именно, именно, — визитеры закивали головами. И бургомистр продолжил. — Мы с ужасом узнали, что сегодня ночью ваши люди вошли в город Рункель.

Волков не стал говорить, что ландскнехты пошли в Рункель без его разрешения, и произнес:

— Мы искали беглых врагов, и нашли их там, — он повернулся к Рене, — сколько там поймали вражеских людей?

— Кажется, шестерых, — отвечал капитан.

— Вот, — произнес кавалер многозначительно, — шестерых!