Игорь Валериев - Контртеррор [СИ]

– И что за обстоятельства? – не разочаровал меня Николай.

– Ваше императорское величество, Вам что-то известно о Люйшуньской резне в девяносто четвёртом году?

– Нет. А что там произошло?

– Порт-Артур совсем недавно носил название Люйшунь. Во время японско-китайской войны он в ноябре девяносто четвертого года был взят японцами, в результате предательства и дезертирства командующего его обороной генерала Цзян Гуйти. Хотя, тот же Ли Хунчжан запретил Бэйянскому флоту дать решающий бой японскому флоту на внешнем рейде Люйшуня. Только остатки гарнизона города под командованием генерала Сюй Бандао организовали отпор и, прорвавшись, соединились с основными китайскими войсками в Маньчжурии. Войдя в крепость, японские войска устроили беспощадную четырёхдневную резню под предлогом того, что в городе были обнаружены останки захваченных в плен японских солдат со следами пыток. По разным оценкам японцы вырезали всё оставшееся в Люйшуне мирное население независимо от пола и возраста.

– Какой ужас! – перебил меня император.

– Действительно, ужас. По разным оценкам погибло больше двадцати тысяч жителей. Из всего населения города японцы оставили только тридцать шесть человек, которые должны были захоронить трупы погибших. На их шапках по приказу японского командования было написано: «Этих не убивать». Их так и не убили. От этих тридцати шести спасшихся и стало известно о случившейся трагедии. По их словам сбор тел продолжался в течение месяца. Потом огромную гору тел облили маслом и подожгли. Огонь поддерживали десять дней, после чего пепел и обгоревшие кости захоронили у подножия горы Байюйшань, – я сделал паузу, глубоко вздохнув. – У Тифонтая в «Могиле двадцати тысяч сохранивших верность», как китайцы называют это массовое захоронение, находится семья родной сестры. Она, муж и их шестеро детей. Они не успели покинуть город. Точнее, не захотели из-за своего магазина. Так что у Николая Ивановича свой счёт к японцам.

– Что же… Тимофей Васильевич, подготовьте документы пока на пару концессий в Порт-Артуре. Я поговорю с Витте. А это ваш доклад по поездке? – император показал на папку.

– Да. Практически, восемьдесят процентов данного доклада сделаны на основании информации, полученной от Тифонтая.

– Хорошо, я ознакомлюсь. Что-то важное есть?

– Если кратко, то по условиям мира с Китаем нам перепадёт компенсация в размере ста девяносто миллионов рублей золотом, если по курсу брать стоимость серебряного Хайгуаньского лана или таэля к нашему рублю как один к одному и четыреста двенадцать тысячных. Нам планируется выделить порядка тридцати процентов от четырёхсот пятидесяти миллионов ланов. Правда, выплачивать будут в течении тридцати девяти лет под четыре процента годовых, – доложил я приятную экономическую составляющую договора.

– Вогак и Гирс сообщали об этом, но без конкретных цифр, а вот ваш шурин господин Чан сообщил в письме такие же цифры. Интересно, откуда у купца такие сведения?! А, Тимофей Васильевич? – император с улыбкой, но заинтересованно посмотрел на меня.

– Николай Александрович, господин Тифонтай очень интересный человек с большими возможностями. Я, например, был в шоке, когда слышал от многих офицеров в Порт-Артуре, что Николай Иванович, оказывается, очень важный китайский генерал, – я посмотрел на императора и не смог сдержать улыбки.

Взгляд Самодержца Всероссийского стал недоумевающим, а потом Николай захохотал. Перестав смеяться, вытер выступившие на глаза слёзы.

– Чувствую, двумя концессиями не закончится. Вот же жук… Китайский генерал… Ладно! Что ещё?!

– Николай Александрович, насколько я понял, что основной вопрос, который многие задают: «Какая же политика будет у Российской империи в отношении Маньчжурии и Кореи»?

– А Вы что думаете, Тимофей Васильевич? – с хитринкой в глазах спросил Николай.

– Честно говоря, даже не знаю, что и сказать. Для России, чтобы реально обезопасить свое положение на Дальнем Востоке, особенно Приамурского края, а также КВЖД необходимо присоединить в той или другой форме часть или всю Манчжурию. Я бы присоединил только северную Манчжурию и то без права подданства. По мне, так Россия не может отдать после всех принесенных жертв провинции Хэйлунцзян, Ляонин и Цзилинь, где в крупных городах стоят наши гарнизоны. Это обеспечит безопасность границ Российской империи по Амуру и Уссури. Нельзя забыть, что китайцы напали на Благовещенск, все эти вмешательства разных держав, особенно Англии в наше Маньчжурское дело, которое должно было быть только нашим внутренним делом, – я поймал себя на мысли, что говорю это с какой-то яростной убеждённостью. – Поэтому у многих знакомых с состоянием дел в Китае возникает диссонанс. По циркулярной ноте нашего МИДа и правительственного сообщения от двенадцатого августа прошлого года Россия не считает себя в состоянии войны с Китаем. Потом мы единственные из восьмёрки государств вывели свои войска из Пекина. Но… Три провинции мы оккупировали, мало того сорвали договор между Великобританией, Японией и Германией о предотвращении иностранной экспансии в Китай, по которому мы должны были бы уйти из Маньчжурии. Правда, поддержки Великобритании и Японии хватило, чтобы Китай отказался подписать соглашение с Россией, по которому мы получаем полный контроль над Маньчжурией.

Я замолчал и развёл руки в стороны.

– Вот и возникает вопрос, мы оставляем за собой Маньчжурию? Хотя бы провинции Хэйлунцзян и Ляонин?! В Цзилинь генерал-губернатор господин Чан, который как бы про-русски настроен пока…

– А Корея нам не нужна? – с улыбкой спросил Николай.

– По мне, так она станет для России тяжкой экономической обузой, потребует вливания огромных денежных средств и послужит на долгие годы яблоком раздора между нами и Японией. И, вернее всего, приведёт к череде войн с Японией и её союзниками, – я сделал паузу, собираясь с мыслями, и продолжил. – Если бы Япония угрожала нашим интересам в Приамурском крае, я понимал бы, что без войны с нею не обойтись. Если бы Япония угрожала нашим интересам в Маньчжурии, то надлежало бы решить проблему дипломатически и попытаться обойтись без войны. Но если Япония и не подумает угрожать нашим интересам в Приамурском крае, если она согласится не мешать нам в Маньчжурии, то я бы пошёл на соглашение, даже если японцы будут просить нас признать их интересы приоритетными в Корее. Если же мы из-за Кореи начнем войну с Японией, то истинные интересы России на Дальнем Востоке по важности их поставим в обратном порядке и за это и будем наказаны ненужной войной.

– Тимофей Васильевич, Вы как будто с генералом Куропаткиным сговорились. Он мне почти тоже самое чуть ли не слово в слово произнёс. Кстати, я его позавчера военным министром назначил с присвоением генерала от инфантерии. А Пётр Семёнович [5] Пётр Семёнович Ванновский – генерал от инфантерии, военный министр с 1881 по 1898 года в реальной истории, здесь с учётом продолжительности жизни Александра III, его друг сохранил пост до 1901 года. на покой ушёл, всё-таки семьдесят девятый годочек пошёл, – император на несколько мгновений задумался и продолжил. – Странные вещи творятся. Военный министр войны не хочет, начальник Аналитического центра войны не хочет, и Корея им обоим не нужна… А вот некоторые гражданские лица просто жаждут открыть рынок Кореи и их даже война с Японией не пугает.