Олег Северюхин - Наставник Его Величества

Я попросил остановить машину в самом оживлённом месте и вышел на улицу вместе с цесаревичем.

Картину нашей встречи маслом описать невозможно. Находившиеся вблизи нас люди вначале оцепенели, потом закричали «ура», бросились на колени, а потом со всех сторон к нам побежали люди с криками «ура» и слезами на глазах. Китайские городовые пытались было воспрепятствовать этому, но их снесли как деревянную стружку в весеннее половодье. Линь Бяо предусмотрительно не выходил из машины, наблюдая за всем происходящим на улице.

Женщины и мужчины бросились целовать мне руки, но я подхватил на руки цесаревича, воспрепятствовал этому, боясь, что толпа затопчет мальчишку. Поставив его на подножку микроавтобуса, я обратился к толпе.

— Люди добрые, — закричал я, — расскажите мне, как в ы тут живёте, какие у вас заявления о притеснениях и бесчинствах.

И тут, к моему большому удивлению, вся шумевшая толпа внезапно притихла.

— А что тут говорить, Ваше превосходительство, — басом сказал какой-то мастеровой, — нормально живём, притеснений нет, городовые кулак в морду по всякому поводу не тычут, сбежали все сволочи, а китайские городовые палками всякую пьянь да хулиганов подшибают, чище в городе стало.

— Да-да, Ваша светлость, — сказала какая-то дама с зонтиком, — надо сказать, что порядка в городе стало больше. Беспошлинная торговля, магазины и рынки ломятся от всяких товаров и цены небольшие, и если хочешь, то покупаешь на юани, а если хочешь, то на рубли.

— А китайцы открыли пекинскую оперу, — сказал молодой парень в тужурке студента, — сначала думали, что ерунда, а сейчас понимать стали, здорово показывают, только вот мужики все женские роли играют, но уж больно похоже.

— То есть, вы довольны всем? — невинно спросил я.

— Всем, батюшко, довольны, — запричитала толпа.

— Может, вы себе ещё царя китайского выберете? — уже грозным тоном спросил я. — Может, вы все в китайскую веру переметнётесь, язык свой забудете и будете изъясняться по-мандарински?

И тут все замолкли.

— Смотрите, Выше высочество, — обратился я цесаревичу, — вот они ваши подданные, за чашку варёного риса и стопку рисовой ханжи родину готовы продать!

Толпа окончательно поняла, что русский генерал и мальчик в военной форме, очень похожий на цесаревича, неспроста объявились в Хабаровске и что придётся отвечать за то, что с оккупантами они вась-васькались и что тем самым родину свою забывать стали.

И тут вся толпа бросилась на колени и среди поднявшегося воя можно было услышать:

— Прости нас, батюшка.

— Доложите царю, что мы его верные подданные.

— Уберите российских городовых и охранку.

— Наладьте отношения с Китаем.

— Тихо, — крикнул я, — Его Высочество и я услышали ваши пожелания. И вы должны нам помочь тем, чтобы никакие эксцессы не могли помешать переговорам с китайским правительством. Кто будет призывать к беспорядкам, тот испробует на себе всю силу и мощь российского закона.

— Поедемте, генерал, в аэропорт, — сказал я, — я увидел всё, что желал увидеть.

Хуже всего, что всё это видели и иностранные корреспонденты, которые со всех сторон слетались на российский Дальний Восток, чтобы освещать то ли распад Российской империи, то ли её восстановление.

Цесаревич Николай был подавлен, и я даже пожалел, что взял с собой его, но, с другой стороны, это очень хорошая закалка для будущего императора. Пусть привыкает. Поведения мой портупей-юнкер отменного, тягости и лишения военной службы переносит стойко, с нижними чинами из команды топографов у него выстроились прекрасные отношения, и они его балуют всем, чем только можно.

По радио мы донесли о времени вылета в Харбин, а уж то, что было, то досужие журналисты опишут по всему миру в стихах и красках. Всё-таки я правильно сделал вывод о том, что не ограниченная ничем в стране полицейщина может способствовать развалу государства. Вот возьмёт народ и будет создавать свои государства без полицейского произвола, то что тогда делать будем? Армия не пойдёт уничтожать своих родных и близких в угоду полицейского засилья. Найдутся, конечно, выродки, и их имена запомнит история, как запомнила Ваньку-каина и Малюту Скуратова. В моей первой жизни, во время Второй мировой войны народ отказался защищать сталинский беспредел, и армия мирного времени перестала существовать. Нас спасло только то, что Гитлер начал репрессии почище сталинских против народа России. И народ понял, что из двух сволочей нужно выбирать меньшую. И он выбрал. Народ-победитель понял, что другого выбора у него не было и везде славил Сталина, потому что ославить его было более тяжким преступлением, чем предать Родину.

Глава 59

Через четыре часа лёта мы приземлились в Харбине. Город практически русский, но после русско-японской войны мы ушли из Порт-Артура, а потом и всю Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД) передали Китаю по результатам мирной конференции, закрепившей территории после окончания Первой мировой войны. Если у нас нет Порт-Артура, то и КВЖД нам не очень-то и нужна, правда денег мы на это ухлопали немеряно, даже содержали целый Заамурский пограничный округ Отдельного корпуса пограничной стражи со штабом в городе Харбине для охраны железной дороги. И всё это быльём поросло.

Нас почётом встретили в аэропорту Харбина. Около самолёта мы выставили нашу охрану из топографов во главе с офицером, и вся делегация поехала в гостиницу «Мао чжу си бин гуань» (Гостиница Председатель Мао) для размещения.

Мой портупей-юнкер был поселён в моём номере, хотя китайская сторона выделила ему отдельный и роскошный номер как представителю царской династии.

— Почему я не могу жить в отдельном номере? — спросил цесаревич Николай. — По моему положению я достоин этого номера, — сказал он, капризно надув детские губки.

— По вашему положению, господин портупей-юнкер, — сказал я, — вы должны жить с нижними чинами нашей делегации, а не нежиться на пуховых перинах. Ещё одна такая выходка и вы под конвоем будете отправлены в Петербург малой скоростью по Транссибирской железнодорожной магистрали. И запомните. На переговорах вы находитесь рядом со мной и не встреваете в разговоры без особого приглашения. Вам всё понятно?

— Так точно, господин зауряд-генерал, — подчеркнул цесаревич и прищёлкнул каблуками сапожек.

— Вот и ладненько, — сказал я. — А сейчас умываться и спать. И учтите, чтобы ваши сапоги утром блестели как зеркало.

Всё-таки с детьми всегда много забот. И они это знают, поэтому и требуют к себе особого внимания.

Китайцы умеют пустить пыль в глаза и представить всё так, что заштатная гостиница третьего разряда у них будет выглядеть как отель первого класса. Все это открывается опытному взгляду сразу. Стоит только приподнять пушистый ковёр синего цвета с разноцветными драконами, как на полу мы обнаруживаем плохо оструганные доски. Открываем блестящий шкаф и заглядываем внутрь, там мы видим вырубленные топором доски. Если неудачно взяться за барашек золотого водопроводного крана, то мы обламываем этот барашек и видим блестящий металл силумин, из которого делается всё китайское золото. Унитазы со смыванием смывают всё в выгребную яму, которую с матами и перематами по нескольку раз в день очищают китайские ассенизаторы, проклиная проклятых ян гуй цзы, засирающих их прекрасную родину.