Марина Комарова - Кобра клана Шенгай

Мы шли по лесу, и с каждым шагом казалось, что совершаем большую ошибку. Лес не молчал: шептал, шелестел, вздыхал… Снег под ногами хрустел, воздух казался густым и вязким. Ночь Тайоганори постепенно обращалась во что-то жуткое и неописуемое словами. Я чувствовала, как по коже пробегают мурашки и волоски становятся дыбом.

То тут, то там слышались крики ночных птиц. Короткое рычание, треск веток и журчание находящейся рядом реки. Воду ещё не сковало льдом, но падать в неё не стоило.

Первой шла Харука, следом за ней — я, потом — Кёко, замыкающей — Мисаки. Я вслушивалась в каждый шорох, стараясь уловить хоть что-то кроме обычных звуков леса. С любой стороны мог появиться нежданный сюрприз. В какой-то миг показалось, что за нами кто-то следит. Я резко остановилась, посмотрела по сторонам. Кёко замерла, одними губами спрашивая:

— Что?

Тишина.

Я мотнула головой, давая понять, что тревога — ложная.

Ничего нет, просто показалось.

Хотя мерзкое чувство не отпускало.

Мы молча двигались вперёд. Ноги утопали в снегу. И когда только успело столько нападать? Мороз стал сильнее, щёки щипало всё сильнее, изо рта вырывались клубы пара. Луна тем временем поднялась высоко. Только поднимешь голову — и над тобой висит огроменный белый круг. И пусть кругом холод, при взгляде на луну кажется, что она пылает.

Я провела ладонью по лицу. Что-то мысли пошли в разные стороны, надо держать себя в руках. Если сейчас расслаблюсь, то потом будет только хуже.

Что-то будет. Здесь есть нечто, от чего стоит уходить. Но в то же время это было неразумно. Именно так нас может отталкивать от жертвы. И тогда уход будет фатальной ошибкой.

— Аска, — еле слышно позвала Кёко.

Позади что-то хрустнуло, и это явно была не Мисаки. Люди так не двигаются: рывками, с отдышкой, будто каждый шаг приносит боль.

Моё сердце пропустило удар. Мы все замерли.

За спиной кто-то был.

Стоять? Бежать?

Нас четверо, бросать никого нельзя. Где гарантия, что получится удрать?

Мы обернулись, словно по команде.

Их было шестеро. Ростом едва до моего плеча, сбугристой тёмно-красной кожей, покрытой костяными наростами. На приплюснутыхголовах — изогнутые рога. Вытянутые морды, оскаленные пасти, бритвенно-острыекогти на руках. В бездне их глаз, чёрной, как и царившая вокруг ночь, былотолько одно — голод.

Мисаки осторожно сделала шаг назад, приближаясь кнам.

— Нас ждали, — одними губами сказала Кёко. — Мыоказались недалеко от гнезда цуми.

Тут весь лес — сплошное гнездо цуми. Однако это яне стала говорить. Зато плавным движением достала выданныйвакидзаси и сжала рукоять.

— Не открываем спины, — сказала я тихо инапряжённо. — Ставим кандзи «Щит» и «Стена». Сначала бьём, потом — думаем.

Кёко успела метнуть на меня странный взгляд, новозражать не рискнула. Сейчас не до споров.

Цуми приближались, окружая нас. Они тяжело дышали, словно бежали по пятам. Но бы что-то услышали. Значит, причина в чем-то другом. Ровно в тот момент, когда самый крупный рванул кнам, я вскинула руку, и ночной тьме вспыхнул первый кандзи.

Цуми врезался внего, обиженно заревел и хлестнул когтистой лапой, пытаясь достать меня.

Вакидзаси Харуки тут же пришёл в ход, Мисаки нерастерялась и оказалась возле неё. Цуми дружно кинулись на нас, будто получивкакой-то приказ.

Уклониться. Ударить. Вспышка кандзи. Отшвырнутьтварь. Уклониться. Подпрыгнуть, чтобы не лишиться ног. Перекинуть меч в другуюруку, чтобы правой нарисовать сразу несколько кандзи.

Рядом коротко вскрикивали и ругались сквозь зубыдевчонки. Цуми сновали туда-сюда, били четко и зло. Через какое-то время нашаодежда была прилично подрана, а тело горело от царапин. Серьёзных ран неполучил никто. Пока.

Я швыряла кандзи за кандзи, удерживая вокруг насзащиту. Почему-то у остальных иероглифы были настолько слабы, что цуми ихразрушали после пары прикосновений.

Тварь оказалась слишком близко, разинула пасть. Явскрикнула и снесла ей голову.

— Первый есть! — крикнула Кёко.

— Второй! — звонкий голос Мисаки.

И снова рёв цуми. Четыре на четыре. Тварь тесниламеня к дереву, я отбивалась мечом. Никак не получалось извернуться и выхватитьиз-за пояса кайкэн. Мощные когти рассекли щеку, тут же вспыхнула боль.

— Ах ты скотина! — вдруг заорала Мисаки и вонзилавакидзаси в холку цуми. Тот резко дёрнулся и ударом лапы отшвырнул её назад, прямо в своего сородича.

Мой кумихимо вырвался из запястья одновременно с еёжутким криком. Проломил его грудную клетку и разорвал на ошмётки сердце. Взорзастилала ярость, в груди стучало бешенство.

Нельзя, тварь. Нельзя трогать моих друзей.

Уничтожу.

Возле цуми, запустившего когти в Мисаки, яоказалась в мгновение ока. Голой рукой вырвала позвоночник, фиолетовый кандзи «Смерть» вспыхнул сам, превращая цуми в пепел.

Два оставшихся кинулись в лес, я рванула за ними.

— Аска!

Потом.

Поднявший руку на моего друга никогда не подниметсяс земли.

Я неслась на такой скорости, даже не подозревая, что могу так. Кайкэн с коброй обжигал кожу через ткань. Кумихимо вспыхивалслепящим светом, разгоняя тьму вокруг. Кровь цуми на руках не казалась чем-тожутким. Мне было мало её. Мало крови тех, кто посмел причинить вред Мисаки.

Один из цуми замешкался. Я подпрыгнула, пролетела ввоздухе какое-то расстояние и отрубила рогатую голову ещё до приземления.

Последний монстр замер. Посмотрел на меня — теперьв его глазах не было голода. Там был страх. Не ждал. Не думал.

Я стёрла рукавом заливающую щеку кровь, убираяприлипшие волосы.

— Ну иди сюда, скотина, — позвала почти ласково.

Цуми снова помчался вперёд. Я — за ним. Он свернулв сторону реки. Я — за ним. Он покатился по уступу. Я — за ним.

Кумихимо извивался живой змеей. Гнев внутриклокотал так, что надумай он вырваться — засверкает над всем лесом.

— Убью… — выдохнула я, разгоняясь перед следующимуступом.

Раз надо пролететь над землей, то пролечу. Всеграницы в голове словно кто-то стёр взмахом руки. Руки, между пальцев которойспицы, а под кожу впиваются бесконечные нити.

Цуми практически скрылся за деревьями, но онистановились реже, значит далеко не уйдёт.

Я на бегу вычертила кандзи «Проход». Чертымелькали перед глазами, складываясь в идеальный иероглиф, тут же наливалисьрёку. Меня кинуло вправо, словно подсказывая, куда надо бежать. В сторонеостался овраг, в котором можно было сломать шею.

Я перепрыгнула поваленное дерево. Из-под ногвылетали фиолетовые искры-молнии.

Клан Шенгай играет в грозы…

Впереди кто-то завыл.

Ветвь больно хлестнула по макушке. Я споткнулась иснизила скорость. Сердце колотилось как безумное, готовое выскочить из груди влюбой момент. Дышать. Успокоиться. Только дышать.