Комбат Найтов - Achtung! Manager in der Luft! [litres]

– Вика где?

– Побежала собираться. И куда, Иваныч?

– Да тут недалеко, ночка предстоит веселая, да и день будет веселым, как на масленицу. Скажи ей, чтобы больше готовых лент было, понадобятся. Третий комплект пусть достанет из ящиков, вылеты будут короткими, но частыми.

Машина была готова, АФА – заряжен, но я не полез в кабину, а направился к Диме.

– Тащ майор, к вылету готов. Предлагаю посмотреть, что творится на дороге Тихвин – Будогощь, но не всей эскадрильей, а парой с АФА. Если что, вызовем своих.

– Не так, Витя. Мы сходим, а эскадрилья будет облетывать новый район базирования и отрабатывать заходы, если задержимся, то Федор Иваныч немного покружится вот здесь. Федор! Поди сюда! – И он поставил задачу командиру первого звена.

Вылетели. Двенадцатью ракетами создали дополнительную пробку на шоссе на мосту через Сясь. Плюс захватчиков погрели в снегу. Им это сейчас особенно приятно! У них коротенькие куртки, демисезонные, для европейской зимы, и шинелишки на рыбьем меху. Удивительно, но авиация их не прикрывала. Колонна была не слишком большой, даже не батальонная, артиллеристы, с противотанковыми 37-мм пушками. Шесть штук. Они к шапочному разбору уже не успеют. Не на чем. А пока – пусть греются у горящих машин. Я бы рекомендовал покрышки жечь, прыгать и кричать «Хто не скаче – тот москаль!» Помогает, наблюдал! Пару рот немцы дополнительно перебросили, но укрепляют оборону на юго-западе, откуда должна подойти 60-я дивизия. Так что точно знают, чье кошка мясо съела. Был там один «партизан Железняк», в высоких чинах, и в этот раз он предусмотрительно отсиделся на другом берегу Свири, зачем своего агента подставлять? Начал войну в Прибалтийском округе. Угробил там мехкорпус, но «вышел» из окружения в секторе Брянского (!) фронта. Наискосок прошел! С группой товарищей из штаба корпуса. Без проверки прямо в бой, где положил 26-ю армию. И снова вышел, теперь в 4-й. Удивительная живучесть и предусмотрительность! Черт с ним! Прошлый раз он каким-то образом проскочил, в этот раз ему этого сделать не удастся. Сели, но не у своих, а в Большом Дворе.

Рудаков уже тут. В штабе практически несуществующего полка, 651-го бап, имевшего три исправных Р-5 и кучу «строительного мусора», собрался «цвет» командования двух армий, про… случайно потерявших ключик. Теперь приказано его найти и забрать себе: ключ к обороне Ленинграда. Сдали кассеты в проявку, пошли докладываться Афанасьичу. Это он приказал здесь садиться. В штабе довольно много людей и накурено, хоть топор вешай. Землянка большая, капитально сделанная, видать штурмовали полк регулярно, в трех деревнях почти все дома повреждены, а штаб в лесу пристроился. Ну, и тут Рудаков нарушил устав, и вместо майора Хохлова, приказал докладываться мне:

– Докладывайте, лейтенант. – И это в присутствии целого генерал-полковника, бывшего начальника Генерального штаба, который немедленно прекратил это безобразие!

– А почему вы не слушаете доклад майора Хохлова?

– Его доклад меня меньше интересует, тащ генерал-полковник. Эскадрилья перебазирована, боев не вела, потерь и повреждений не имеет. В этом вылете майор Хохлов прикрывал лейтенанта Суворова. А непосредственный руководитель операции маршал Шапошников знает их обоих, у них его благодарности и ордена Ленина, за уничтожение стратегического разведчика под Москвой. Герой Советского Союза лейтенант Суворов и предложил тот порядок операции, который утвержден Генштабом. Разрешите продолжать, тащ генерал-полковник?

– Ну и порядочки у вас! Воистину, где начинается авиация, там кончается порядок. Докладывайте, лейтенант.

– Отсутствием порядка гвардейские полки не страдают, – пробурчал я и доложил обо всем: что мост и противотанковая батарея на марше уничтожена, и что немцы копают в районе предполагаемого выхода из лесов 60-й и 92-й дивизии, следовательно, знают о приказе на отход от Будогощи.

– Ничего удивительного, перехватили и расшифровали, – заметил незнакомый генерал-лейтенант. – Немцы активно перехватывают наши радиограммы.

– Разрешите вопрос, тащ генерал-лейтенант?

– Что тебе?

– А вы его отдавали?

– Я? – удивленно спросил генерал. – В момент захвата Тихвина я находился здесь, в Большом Дворе, собирался вылетать в Череповец, где задерживались эшелоны с обмундированием.

– А кто это мог сделать?

– Начштаба, он за Волховом находится, снабжение армией идет оттуда.

Я взглянул на Мерецкова, который знакомился, естественно, с моей расшифровкой первого вылета. Но тот не вызвал свою охрану и не приказал «упаковать» бывшего командарма. Он держал его на случай провала, в виде жертвенного оленя, чтобы в нужный момент сказать: «Это – он! Хватайте его! Я здесь ни при чем!»

Да и черт с ними, я не в том звании и должности, чтобы разбираться с генералами. Но Мерецков порадовал, сообщив, что перебрасывает 49-ю бригаду своей армии на левый берег. Через Смолянец, вокруг болота, в Белый Бор, оттуда в Падихино, а там – мост на левый берег Тихвинки, который саперы уже начали укреплять под танки. Так что бригада пойдет на левобережную часть города, а пехота – брать правый берег. Самая узкая часть операции была им проработана. Хотя я считал, что мелей у старого шлюза и шоссейного моста вполне хватит, чтобы ворваться в город. Высказался и по этому поводу.

– Мост находится в руках у немцев, они могут его и взорвать. А грунт у старого шлюза никто не проверял.

– Я спрашивал у жителей города, подсыпка каменная, бутовая, сделана при царе Горохе и более не ремонтировалась. Даже ледоходы ее не размывают.

– В том направлении будет действовать сводная рота танков, успокойтесь, лейтенант. Товарищ подполковник! Обещанные Москвой и Балтфлотом самолеты прибыли?

– Да, товарищ генерал. Готовятся к вылету. По их готовности можно начинать.

– По готовности 49-й танковой.

– А людей, которых видели у Бокситогорска, сюда подтягиваем? Бригаду в городе без пехоты просто сожгут, – спросил я.

– У меня нет с ними связи.

– Три Р-5 и наших три «утенка» я на аэродроме видел.

– А что, это идея! Пётр Алексеевич, давайте в приказ и отправляйте в Бокситогорск, срочно.

В общем, совместными усилиями, к двум часам ночи подготовились и доложились в Москву. Начали в три утра, когда по всем планам мы были должны уже взять город. Но русские медленно запрягают…

Сразу после доклада, когда я вышел из землянки, то познакомился с еще одним действующим лицом, петлиц его было не рассмотреть, из-за полушубка, в папахе, значит, генерал.

– Лейтенант! – позвал он меня, значит, уже знал, кто есть кто в этой паре.

Я его не видел там, в штабе, и вопросов он мне не задавал. Я представился.