Сергей Васильев - Сталь Императора

Монарх молча кивнул головой, стараясь не давать повод дополнительным вопросам. Где, например, он взял эти детские рифмы лауреата Сталинской премии Агнии Барто? Но вдовствующая императрица хотела поговорить совсем не о поэзии.

– Что ты хочешь сделать с Витте, – спросила она шепотом, – ты его повесишь?

– Только в том случае, если повешенный он принесет больше пользы, чем живой, – сквозь зубы процедил царь…

– А великие князья? Долго они будут сидеть под домашним арестом?

– Надеюсь, они не голодают, – сарказм в голосе императора постепенно превращался в тихую ярость.

– Я просто прошу быть снисходительным и милосердным, – резюмировала Мария Федоровна голосом настоятельницы монастыря кармелиток.

Император медленно встал, осторожно отодвинул стул и на цыпочках направился к выходу. Поспешив за ним, Мария Федоровна прикрыла дверь, обернулась, тут же уперлась в помятый после «скачек» френч и тихо пискнула, услышав глуховатый голос над самым ухом:

– Что значит «быть снисходительным и милосердным»? Мы не разбитые горшки в посудной лавке считаем! Каждое неверное действие, а особенно бездействие власти превращается в чьё-то личное горе. Чем больше полномочий, тем выше цена ошибки и больше трагедий. Безнаказанность виновников множит обиды простых людей. Они – как капли дождя, если не замечать – сольются в реки, выйдут из берегов и снесут государство, допустившее безответственность под вывеской милосердия. Хотите знать, как это выглядит, Ваше Величество? – с этими словами император схватил пальцы Марии Федоровны и крепко сжал в своих ладонях… Глаза вдовствующей императрицы затуманились, голова непроизвольно запрокинулась, тело содрогнулось и упало на руки императора.

– Что это, – с трудом разлепила губы Мария Федоровна.

– А это, царица-матушка, вы видите результат милостивого правления, преступного бездействия и поистине христианского всепрощенчества, именуемого также безответственностью. Отказываясь от наказания злоумышленников и дураков, руководитель не уничтожает их вину, а перекладывает её на себя и на всё государство в целом. Безнаказанность одних превращается в наказание других. Как видите, Закон сохранения энергии работает не только в физике, но и в политике.

– Довольно! Хватит! – чуть слышно прошептала вдовствующая императрица и буквально сползла в заботливо подставленное кресло.

– Быть добреньким слюнтяем в наши дни – непозволительная роскошь, – резюмировал император, – русский престол выбрал лимит вальяжного ничегонеделания. Дальше – только пот, слёзы и кровь. Поэтому, – он наклонился к вдовствующей императрице и продолжил свистящим шёпотом, – если надо будет министров и князей на кол сажать – рука не дрогнет, – после чего распрямился, поправил френч и сказал уже другим, спокойным тоном:

– Но я думаю, до этого не дойдёт. Мы найдём им другое, гораздо более полезное применение, – и по лицу императора второй раз за вечер пробежала какая-то зловещая демоническая улыбка.

В это же время. Санкт-Петербург

– Жорж, мальчик мой, как хорошо, что ты вернулся! Я так переживал за тебя.

– Я тоже переживал, Ваше Сиятельство, но, как видите, всё обошлось… Хотя был момент, когда они чуть не сцапали этого идиота – Оболенского. Тогда я уже подумал, что всё пропало.

– Да-да, он мне уже рассказал, как ты мгновенно сориентировался и решил проблему. Рад, что не ошибся в тебе.

– Надеюсь, я не зря оставил его в живых?

– Конечно! Благодаря тому, что деваться ему теперь некуда, он взялся за работу, на которую при других обстоятельствах ни за что бы не согласился.

– Доктор?

– Да, это было слабое звено…

– Получается, что я опять оказался в тылу! Ведь можно было ликвидировать всю группу Трепова, но я так и не получил от Вас разрешения. Почему?

– Жорж, ты горяч, как мой иноходец. И чего бы ты добился?

– Они очень опасны и преданы ЕМУ, как собаки!

– Ну и зачем убивать собак, если твоя цель – хозяин?

– Вы, как всегда, давите меня своей логикой…

– Это не логика, это здравый смысл, Жорж. И если ты собираешься задержаться в политике, да и вообще на этом свете, придется регулярно наступать на горло своим сиюминутным желаниям. Тактическая победа нередко ведет к стратегическому поражению. Помнишь, я тебе приводил классический пример из пунических войн?

– Помню, но ума не приложу, как соотносится римский опыт с нашей нынешней ситуацией?

– Жорж, мальчик мой! Ганнибал – великий полководец, проиграл войну не на поле боя. Он проиграл, когда от него отвернулась карфагенская знать. Она сама сделала поражение своего государства неминуемым. А теперь посмотри, что происходит в России: вся царская семья арестована, весь высший свет – в опале, гвардия – опора любого монарха – фактически перестала существовать. Узурпатор остался голый! Ему теперь придется ликвидировать весь свой двор или двор ликвидирует его. Наша задача – сделать так, чтобы они уничтожили друг друга одновременно. Это будет самая великая победа и самая сладкая месть за все унижения, свалившиеся на наш род.

– Что мне необходимо сделать?

– Эти письма, – он протянул пакет, – должны попасть на стол Трепову. Вариант «нашёл на улице» – исключается.

– Что там?

– Переписка вдовствующей императрицы со своей сестрой, творчески переработанная. Вроде бы ничего особенного, но в свете последних событий – подействует, как красная тряпка на быка. Надо, чтобы узурпатор своими руками сам уничтожил всех своих родственников. Датская выскочка – самая опасная из них, поэтому с неё и начнем.

– Тогда, Ваше Сиятельство, у меня для вас тоже есть послание – это телеграфное сообщение для Трепова из Марселя. Перехватить и спрятать удалось чудом, но расшифровать так и не получилось.

– У Трепова есть агент в Марселе? Очень любопытно! Ну что ж, благодарю, Жорж. Письмо попробуем расшифровать. А ты, мой мальчик, должен «взломать» семью узурпатора. Сейчас очень удачный момент – комплоты составляются в каждом втором салоне, счёт заговорщиков пошёл на тысячи, и тут наша скромная информация, подтверждающая его печальное положение – он всему поверит.

В это же время. Мюнхен.

– И не уговаривайте меня! Ничего не хочу слышать! Едем! – Ленин хлопнул ладонью по столу и энергично потёр руки. – Неужели вы не понимаете, товарищи, что в такой момент я просто обязан быть с народом! Революция – это не ярмарка, на которую «хочу – иду, не хочу – сплю». Так можно всю нашу борьбу проспать, а вместе с ней – всю жизнь.

– Буржуазная революция, – вполголоса попытался поправить вождя Красин.

– И что? – запальчиво возразил Ильич. – Сегодня – буржуазная, завтра – пролетарская. Главное – не пускать процесс на самотёк! Не стесняться подбрасывать хворост в костёр мировой революции! И я решительно не понимаю, как это можно делать тут, за тридевять земель от баррикад!