Дмитрий Шмокин - Контрабандисты во времени

– Ладно, хватит об этом. Здесь в доме есть кровать или диван? – устало спросил он.

Бруно вскочил.

– Да на втором этаже, пойдем я тебя провожу.

Они поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. В одной из комнат стояла старая кровать с балдахином покрытая толстым слоем пыли, в углах паутина висела огромными сосульками.

«Да уж, апартаменты», – подумал Демьян, – да плевать!»

Так как иного варианта не намечалось, он с размаху, словно подрубленный ствол дерева, упал на кровать, подняв вокруг себя клубы пыли. Пыль кружилась над ним как дым, казалось, он плыл в этом дыму по реке, мимо Гревской площади, мимо Большого Шатле, мимо Монфакана, мимо Нотр Дама мимо его горгулий на стенах, все дальше и дальше. Дышать свободно не давала плотная куртка из кожи с рукавами из сукна. Демьян решил развязать шнурки на куртке и нащупал маленькое письмо в конверте. Он достал его, покрутил и решительно подковырнул бордовую восковую печать, с хрустом развернул лист бумаги сделанный вручную. От бумаги исходил грустный аромат розы. Черные чернила, буквы с красивыми завитушками, несколько букв растеклись, словно кто – то капнул на них несколько капель воды.

«Si tu m'aimes, parce que tu m'en parles, je t'en prie, laisse – moi tranquille. Je ne vous aime pas et je ne peux pas rendre votre attention. Vos tentatives infructueuses pour changer cela ne feront que détruire mon nom honnête et m'apporter des souffrances imméritées. Hélas, je n'ai personne en qui avoir confiance, il n'y a personne pour qui trouver une protection, et vous l'utilisez perfidement. C'est tellement cruel, ça fait tellement mal. Désolé si mon refus vous a offensé, il ne sera pas autrement.

Sybil [5] Если ты любишь меня, потому что ты мне об этом рассказываешь, пожалуйста, оставь меня в покое. Я не люблю тебя и не могу вернуть твое внимание. Ваши неудачные попытки изменить это только уничтожат мое честное имя и принесут мне незаслуженные страдания. Увы, мне некому доверять, некому найти защиту, а вы ее коварно используете. Это так жестоко, так больно. Извините, если мой отказ вас обидел, но иначе не будет. Сибил

– Что это? – заискивающе спросил Бруно?

– Так письмо, просто письмо, – нехотя ответил Демьян.

Бруно сидел напротив него на табурете с виноватым видом нашкодившего школьника. Но Демьян знал это ненадолго. Скоро Бруно все забудет и все будет по-прежнему.

Демьян еще раз перечитал письмо.

– Так, что мы сваливаем отсюда, – снова спросил Бруно, очень осторожно, – навсегда?

Засыпая, Демьян уронил письмо себе на грудь. Прижал его ладонью.

– Нет, – сказал он, погружаясь в глубокий сон, – Мы открываем аптеку.

Сквозь цветной витраж, из дорогого венецианского стекла в церковь проникал первый солнечный свет раннего утра, расцвечивая внутреннее пространство бликами красного, синего, желтого, зеленого цветов. Но даже ему оказалось не под силу разогнать застывший полумрак и стылую прохладу, каменной кладки стен, тесаных каменных плит пола. В его первых теплых лучах медленно, словно медузы в морской воде, поднимались пылинки. Отсвечивали маленькими вспышками и уплывали дальше в глубину темного церковного пространства.

У алтаря, под большим деревянным распятием, тихо и монотонно бубнил себе под нос молитвы на латыни священник, готовясь к заутренней службе. Прихожане еще только подтягивались, поэтому Демьян, лениво поеживаясь от прохлады, сидел на скамье один, благостно смежив глаза. На лице беспричинная улыбка – признак душевного спокойствия и ожидания приятных переживаний.

За спиной, с правой стороны, раздался осторожный звук, похожий на шуршание шелковой ткани. Женщина с покрытым белой вуалью лицом тихо присела за ним. Демьян, чувствуя, как от сладострастного озноба по спине побежали мурашки, выпрямился и искоса аккуратно посмотрел по сторонам.

– Monsieur, я одна. Служанка задержалась у входа. Господь не оставил нашу любовь, к нашему счастью, он послал на помощь нам монаха из их деревни, я позволила ей поговорить с ним. Он защитил нас от лишних глаз и ушей… – тихое шептание девушки лишило Демьяна возможности дышать, как лишает любого другого влюбленного человека, – Mon seigneur, я так ждала нашей краткой встречи. В предчувствии мое сердце теплилось надеждой, что я увижу вас сегодня, здесь, чтобы отдать это. Поэтому вот…

Демьян почувствовал легкое прикосновение к локтю.

– Письмо, которое я написала для вас, мon seigneur, там все мои чувства к вам.

Демьян изловчился, вывернув назад руку, так чтобы не привлекать внимания, взял небольшое письмо, при этом благодарно, больше чем позволяют приличия, коснулся нежной кожи рук собеседницы.

– Merci madame. Я тоже ждал нашей встречи, – тихо прошептал он в ответ.

Он чуть повернул голову, чтобы увидеть лицо скрытое вуалью. Сквозь тонкую ткань проглядывалась тонкая золотая нить, вплетенная в гладко расчёсанные волосы, она заканчивалась небольшой петелькой, на которой покачивалась крупная капелька жемчужины. Ткань не смогла скрыть влюбленный взгляд грустных, широко открытых глаз. Встретив его, Демьян, замер, боясь спугнуть его и потерять. Сердце билось в груди с силой и наглостью коллектора, который крепкой ногой высаживал хлипкую дверь несчастного должника. Он вдруг ощутил неодолимое желание протянуть руку, чтобы коснуться бледной, белой кожи лица. Взять ладонью за шею притянуть к себе и поцеловать. Но от нахлынувших чувств: счастья и любви – защемило сердце, и рука безвольно отнялась. Он заерзал на скамье, пытаясь побороть внезапный недуг, но решил для начала спрятать письмо. Демьян, чуть приподнялся над скамьей, сунул руку в карман, чтобы убрать дорогой его сердцу клочок плотной бумаги. Но тут же сел от неожиданности, почуяв тяжесть в конечности. На ногу навалилась небольшая, но довольно тяжелая тушка церковной крысы, с хамоватым выражением мордочки. Существует мнение, что церковные мыши и крысы весьма худы, слабы от частого недоедания и нужды, но эта крыса обладала упитанной фигурой Гаргантюа. Она сидела на его ноге, приподняв голову, тщательно принюхивалась розовым носом, водя им вокруг. Черные бусинки глаз нагло смотрели прямо ему в глаза. Наконец она опустилась на передние лапы, и ловко карабкаясь, используя острые коготки, как альпеншток, поднялась по его ноге. Демьян, держа одну руку с письмом в кармане, другой попытался схватить настойчивого зверька за шкирку, одновременно он с брезгливым отвращением тряс ногой пытаясь скинуть непрошеного гостя. Но крыса изворачивалась, как бесстрашный боец, клацала острыми зубами и не давалась. Мало того она стала рвать зубами ткань кармана где лежало письмо. Сдвоенные передние зубы грызуна, работала с частотой швейной машинки – беспощадно опускаясь, и с каждым разом вырывая нитки и клочья шерстяной ткани. Серая бестия методично рвалась к письму, чтобы заполучить его. Демьян не мог допустить, чтобы честь прекрасной дамы пострадала, он в отчаянном порыве начал лупить свободной рукой по крысе, но та не унималась и настойчиво шла к цели.