Дмитрий Шмокин - Контрабандисты во времени

Впервые отец и его дядя Жерар посадили Роберта на коня, когда ему едва исполнилось пять лет. Мальчик уверенно сидел в седле и крепко держал поводья.

– Добрый выйдет из него рыцарь, – улыбаясь, сказал Жерар де Амбле, – смотри, как в седле сидит. Не вышибешь его и громом.

– Нашей крови! – засмеялся в ответ Илберт.

– А ну, дай-ка ему подержать меч, что ты привез с собой из священных Земель Гроба Господня.

Принесли меч. Жерар вытащил его из ножен взял за лезвие и протянул рукоять мальчику.

– Возьми парень его, но смотри не урони его. Меч это душа и честь рыцаря. Ты можешь потерять все кроме своей чести и души.

Роберт протянул руку и взял тяжелый меч из рук старого рыцаря. Тяжела оказалась ноша. Он с большим трудом поднял его двумя руками над собой. Детские руки задрожали, но мальчик упорно держал меч над головой. Боль от напряжения всех мышц сковала тело, но он держал, ибо знал: нельзя уронить меч, потому что в нем душа и честь рыцаря.

– Добрый, добрый рыцарь растет, – кивнул довольный Жерар.

И стал он его обучать всем премудростям воинского мастерства. Мальчик без устали тренировался со своим дядей. Жерар научил его всем приемам владения мечом, копьем. Кузнецы еще не изготовили для юноши и его коня доспехи, и он еще не получил свои золотые шпоры, но уже все бывалые воины, увидев как он сидит в седле, одобрительно кивали – равных ему в схватке верхом вряд ли кто найдется в Нормандии. Научил его Жерар правильно держать щит и даже стоять в строю.

– Не всегда рыцарь может быть на коне, – поучал он паренька, – иногда приходится становиться в строй с простыми воинами и плечом к плечу держать натиск врага. Никогда не чурайся простых воинов, там, в Святой Земле, каждый из них твой товарищ.

Мать научила Роберта писать, читать, считать, петь, что выгодно выделяло юношу на фоне всех его сверстников, грубых и неотесанных. Илберт смотрел на сына с гордостью рассчитывая увидеть его, несмотря на презрение своих богатых и могущественных родственников Аркуров, в окружении влиятельного феодала. Он думал о короле, который очень сильно нуждался в помощи сильных молодых феодалов и предпочитал возвышать выходцев из незнатных семей. Тех, кто мог послужить ему силой своего меча и не мог в силу своей бедности смотреть на него, как равного себе, что делали отпрыски герцогов и графов Бургундии, Прованса, Бретани, Наварры и других могущественных феодалов. Будущее Роберта де Аркур Амбле обещало воссиять яркой и славной звездой.

Но не все были уверены в этом.

На заболоченных берегах Сены, недалеко от Руана, в темных и непроходимых лесах жила старуха Бергдис. Все подозревали, что она ведьма, поклоняющаяся старым языческим богам. Ее боялись, но жители близлежащих деревень и городов иногда обращались к ней за помощью в разных делах, когда они считали, что им требовалась помощь колдовства и магия. Поговаривали что ей уже не одна сотня лет, что она появилась здесь вместе с первыми викингами. Местные предания гласили, что она пришла вместе с отважным Роллоном, будучи его первой возлюбленной. Но когда храбрый викинг принял христианство, чтобы получить от французского короля Карла III Простоватого обширный феод, она не смогла вслед за ним отречься от старых богов. Сам же Роллон всячески поощрял и даже принуждал переходить норманнов в христианство. Бергдис якобы пыталась колдовскими чарами помешать этому, но не смогла. А через некоторое время Роллон женился на дочери французского короля Гизеле, позабыв свою бывшую любовь. Несчастная Бергдис проклиная своего неверного возлюбленного, покинула его и ушла жить в темные леса и болота среди дикого зверья, где продала свою душу дьяволу и продолжала поклоняться старым богам.

Она очень редко появлялась среди людей. И когда ведьма медленно шла по деревне или по городу, все, замолкали и расходились в стороны, пропуская сгорбленную старуху в грязных лохмотьях. Даже самые отчаянные смельчаки опускали глаза, боясь столкнуться взглядом с ее большими, желтыми как у волка, глазами. А уж коснуться ее не смел никто.

Однажды она появилась в городе, когда в нем оказались славный рыцарь Илберт, его брат Жерар и юный Роберт. Они вышли со службы в церкви, раздали нищим немного мелких монет и сели в седла, чтобы отправиться в свой небольшой замок. Она шла им навстречу, опираясь на корявую черную клюку, не встречая на своем пути препятствий, но они преградили ей дорогу.

Старая колдунья стояла перед тремя всадниками, даже не думая уступать им путь.

– Ты никак причаститься решила перед смертью, старая ведьма? – засмеялся Илберт, завидев старуху.

Бергдис, поправила торчащие как старая пакля седые волосы, подняла крючковатый палец и скрипучим голосом спросила, указывая острым птичьим ногтем на Роберта.

– Это твой отпрыск, славный Илберт?

– Да, это мой сын Роберт!

– Славный, славный парнишка, – захихикала она, широко открыв один глаз и зажмурив другой.

– А тебе что за забота, что ты спрашиваешь? – спросил Илберт, теряя терпение и натягивая поводья.

– Мои старушечьи заботы не сравнить с твоими рыцарь, – ответила колдунья, – было бы тепло, чтобы не мерзли ноги и руки, чтобы брюхо было сытым и не урчало от голода… Не сравнить с твоими заботами.

– Так отойди в сторону, и я кину тебе монету, чтобы ты могла хорошенько поесть и в твоем жабьем животе не будет урчать.

Старуха, опираясь на клюку, отошла в сторону на обочину дороги, обойдя небольшую лужу. Рыцари и Роберт проехали мимо нее. Илберт потянул поводья и остановился.

– Перекрестись старая ведьма, – сказал он, – и скажи мне, что ты веришь в нашего христианского бога Иисуса.

– Я этого не сделаю, – ответила Бергдис.

– Тогда ты не получишь монету и останешься голодной! – воскликнул Илберт, – я подаю лишь людям с христианской душой. А не тем, кто ее продал сатане, врагу нашего Спасителя.

– Славный рыцарь Илберт, – засмеялась старуха, – тебя распирает тщеславие, и от этого ты становишься глупым. Ты даже не подумал, что я не просто так пришла сюда и спрашиваю тебя о твоем сыне.

– Меня мало волнуют бредни выжившей из ума старухи! – горячился Илберт.

Он потянул поводья, конь поднялся на задних ногах и резко опустившись, ударил передними ногами по луже. Грязные брызги окатили Бергдис. Роберт и дядя Жерар засмеялись.

– Что ж, – сказала она, вытирая костлявой рукой лицо, – обмануть, а потом обидеть и унизить беззащитную старуху много доблести не нужно. Но я скажу тебе то, что хотела сказать тебе, придя сюда.

Она повернулась к Роберту и, протянув руку сказала.

– За спиной у твоего мальчика ворон со сломанными крыльями, голова его опутана паутиной, и глаза его закрыты, не смотрит он на белый Свет.